Развал СССР: в сизом дыму

«Жители этих стран, выросшие на сигаретах, напоминающих вкусом горящие ядерные отходы, отличались пристрастиями
старомодными: им требовалось не меньше, а по возможности больше никотиновых смол. Рак легких сходил у них за знак качества».
Кристофер Т. Бакли.

«Я географию страны учил по винным этикеткам», - написал когда-то Всеволод Олегович Емелин, выдающийся русский поэт. Большую часть напитков, перечисленных в знаменитом стихотворении, мне попробовать не довелось, и возможно, к счастью. Но - подумалось - неплохой исторический очерк можно было бы написать, исследуя сигаретные пачки. История последних, не самых простых для России лет черной копотью легла на легкие рядового курильщика. Культурные слои, мечта археолога.

Да и вообще, история интереснее географии.

Я, как это в России принято, начал курить еще в школе. Перестройка переходила в решающую фазу. Сигареты продавались по талонам. Талонов школьникам не полагалось. И на вопрос - какие куришь? Мы отвечали: Чужие. В основном - ворованные у отцов.

Заслуженные советские бренды: «Ява», «Космос» (если повезет, твердая пачка - это ведь так круто), лишенные фильтра «Дымок» и «Друг». От братьев-болгар - тоже ценившееся особо - «Опал» и «Ту». Папиросы «Любительские». «Беломор» почему-то был в дефиците. В большем, то есть, дефиците, чем все остальное. Хотя мы тогда еще не знали, зачем он на самом-то деле нужен.

Союз кончался, добитый раком, разваливался на куски, как легкое курильщика-ветерана. Отцы, заходясь в приступах кашля, ворчали, что все портится, и «Яву» теперь вместо табака набивают каким-то мусором. Так оно и было, скорее всего, но нам было все равно. Нам казалось, что если в углу рта тлеет окурок, больше шансов понравиться девушкам.

И было еще нечто, нагляднейшем образом характеризовавшее докуренную уже до фильтра, обжигающую губы эпоху. Были старушки на рынке, торговавшие «браком». Брак - это длинные, набитые табаком трубочки, которые фабричный автомат почему-то не порезал на сигареты. Старушки добывали его как-то, разрезали ножницами, связывали в аккуратные пучки и продавали дешево.

Собственно, на этом Советский Союз и кончился, хотя формально - дымил еще года два или три. Но вокруг началось уже рыночное изобилие, захватившее, заодно, и первую половину девяностых.

Ларьки наполнились невиданными ранее и сравнительно доступными сигаретами в ярких пачках. «Магна», «Парламент» (нынешнему не родня), «Атлантис», «Клеопатра», и еще десятки нездешних имен. Длинные «Файн» и «Мо», например, последние называли «Море». Предназначены они были, теоретически, для девушек, но курили их, разумеется, юноши. Длинно, потому что, то есть круто. Как впоследствии, по мере ознакомления с цивилизованным миром, выяснилось, в европах мало что имелось из подобного великолепия. Разноцветную радость лепили для нового рынка где-то в польских подвалах. Но кого это тогда трогало!

Зато пачки были, не в пример «Яве», яркими: американские флажки, аляповатый профиль египетской царицы, космические корабли и бог знает что еще.

Насквозь пропитанные селитрой сигареты сгорали, как бенгальские огни, обостряя ощущение катастрофического карнавала. Который, в принципе, вокруг как раз и творился.

И, кстати, характерный штришок: продавалась вся эта прелесть, вместе с таким же неведомым миру алкоголем, в ларьках, похожих на бункеры. Стальные щиты, вместо витрины - узкое окошко, где-то вверху - «сигареты в ассортименте». Жить было, действительно, опасно, зарабатывать - тем более. Страховались, как умели.

Я думаю, именно в эти годы, в самом конце восьмидесятых, неплавно, танками переехавших в девяностые, в Росси и начало формироваться все, что потом, то есть теперь, окончательно оформилось. Советские люди не смогли - сигареты неведомых марок хоть и мелкий, зато яркий пример - противостоять потоку свободы, оформившейся в аляповатые этикетки. Захлебнулись, не разобравшись, где хлам, а где действительно ценные вещи. Ослепли от яркости символов нездешней - то есть свободной, то есть достойной, то есть правильной и так далее жизни.

Тем более, что хлам, так уж на рынке принято, упаковывают в самые яркие, блестящие, кричащие обертки.

Для западного обывателя, органично росшего в собственном мире, как правило, понятно, где ценность, а где хлам. Где свобода, а где кричащая наклейка. Советский же человек - кичащийся не вовсе безосновательно своим образованием, духовный, самый читающий и прочее, - оказался банально неготовым к атаке хлама. В его опыте до того не было ничего такого, что научило бы ориентироваться в ярких этикетках. Да и этикеток самих - тоже не было.

Советского человека растили не для контакта с материальным миром нормального потребительского общества. Вернее, для контакта, возможно, но не в качестве потребителя, а в качестве, допустим, стрелка-наводчика. Слишком духовный для атаки материального, он так и задохнулся под кучей коробок с дешевым никчемным товаром. До сих пор, если подумать, задыхается.

Новое колотило по глазам, врывалось внутрь, перестраивало голову, побеждало. Потом, если в деталях разбираться, проиграло, конечно, но ошибки на старте - они всегда фатальны.

А дальше началась другая уже история. Нормальные бренды постепенно осваивали рынок, выдавливая ненормальные или несуществующие. Табачный ларек в крупном российском городе перестал особо отличаться от европейского. Сигареты стали означать не момент исторического перелома, а вкусы и пристрастия владельца. Вот, допустим, бородатый интеллектуал закусил «Голуаз», вот менеджер среднего звена - чем дороже у него сигареты, тем меньше зарплата, вот - высшего, он уже может себе позволить вернуться к «Явке», которую смолил прорабом на стройках социализма, подумаешь, недовольные соседи морщатся от запаха, терпите, неудачники, вот - истеричная дама без определенных занятий ломает в тонких пальцах нечто, еще более тонкое и с ментолом...

Новые потрясения, наверное, если, чего не особо хотим, случатся, изменят эту спокойную картину. Пока же все так. А вообще - бросайте курить. Говорят - в России надо жить долго. Не говорят, правда, зачем, ну и не важно. Живите долго.