Антикризисная политика может расшатать экономику

Владимир Путин на минувшей неделе всерьез озаботился проблемой процентных ставок, и вот уже ведущие банки страны отреагировали на пожелание премьер-министра. Они обещают теперь кредитовать бизнес (или уж, во всяком случае, так называемых стратегических заемщиков) на более выгодных условиях.

Понятно, что давить сверху на банки, требуя дешевых кредитов для народа, это серьезный риск. Наша банковская система находится далеко не в лучшем состоянии. Все время идут разговоры о второй волне кризиса, связанной с плохими ссудами. А если вдруг упадут цены на нефть, наверняка вновь начнется отток вкладов. И в этой ситуации власть еще требует снижения ставок по кредитам.

Комментируя происходящее, можно было бы лишний раз сказать о том, что правительство не способно решить проблему выхода из кризисной ситуации. Можно было бы долго иронизировать над «независимостью» наших коммерческих банков. Но интересно во всей этой истории все же другое.

Путин долго выжидал, прежде чем начать руководить банкирами напрямую. Наверняка он не спешил с использованием командных методов, понимая, что это – палка о двух концах. Скорее всего, премьер несколько месяцев (с того момента, как рубль перестал падать) надеялся на то, что система кредитования наладится сама собой благодаря действию рыночных факторов. И лишь увидев, что кризис у нас глубже, чем полагало правительство зимой, Путин решился опустить свою «палку о двух концах» на головы несчастных банкиров.

Проблема возобновления нормальной работы кредитного рынка сегодня самая главная для правительства наряду с поддержанием социальной стабильности. Я полагаю, что именно это объясняет тот кажущийся «антикризисный» левый поворот в российской экономической политике, о котором много говорится в последнее время, в том числе и на Slon.ru.

Вообще-то политика сильно полевела еще задолго до кризиса. Явный признак левизны – превышение темпов роста реальных доходов населения над темпами роста ВВП. Ведь это превышение обеспечивалось, в частности, за счет наращивания государственных расходов, за счет не вполне продуманной политики национальных проектов, за счет денежного подхлестывания экономики, осуществлявшегося в тот момент, когда уже явно наметились признаки ее перегрева. Но вот о том, что степень левизны возросла в текущем году, я говорить бы не стал.

Обычно в качестве признака левизны приводят использование бюджетных средств на социальные цели вместо осуществления государственных инвестиций. Логика здесь понятна: инвестиции могли бы стимулировать рост в отдельных точках, тогда как социальные расходы осуществляются для того, чтобы ублажить недовольных. На это, однако, можно привести два возражения.

Во-первых, рубль, потраченный на социальные нужды, точно также создает спрос на товары и стимулирует экономику, как рубль, потраченный на государственные инвестиции. Просто в первом случае он, условно говоря, поддержит производство колбасы, тогда как во втором – строительство дорог.

А во-вторых, осуществление масштабных госинвестиций в условиях российской коррупции с большой степенью вероятности вызовет совсем не те последствия, на которые хотелось бы надеяться.

Дойдут ли деньги, выделенные из бюджета, до тех объектов, в создание которых их намереваются вложить, – это еще большой вопрос. Но вот оказаться на валютном рынке или в каких-то иных спекулятивных сферах они могут запросто. И уж во всяком случае, для спекуляций их используют раньше, чем для инвестиций.

Сама по себе спекуляция не так уж и страшна. Если кто-то заработает на выделенных из бюджета деньгах, страна это мужественно переживет, как переживала уже неоднократно. Но плохо здесь то, что, как только государственные деньги хлынут на валютный рынок, и стабильность рубля в очередной раз окажется под угрозой, на возобновлении нормального кредитования реального сектора экономики можно будет поставить крест. Даже «путинская палка» не заставит банки зарабатывать на строительстве, если выгоднее будет зарабатывать на спекуляциях.

Правительство, прекрасно осознающее степень коррумпированности сегодняшней России, наверняка боится развития событий по такого рода сценарию. А потому предпочитает тратить бюджетные средства на социальные нужды. Вероятность увидеть пенсионные деньги на валютном рынке все же гораздо меньше, чем вероятность увидеть там деньги, выделенные на строительство дорог или на поддержку крупных отечественных производителей.

Конечно, можно сказать, что власть своим потаканием коррупции сама довела ситуацию до критической точки. Это верно. Нехватка демократии, свободы слова и т.д. в конечном счете неизбежно оборачиваются коррумпированностью аппарата и неспособностью проконтролировать судьбу денег, выделяемых из бюджета. Однако коли уж мы создали столь неэффективную систему, не стоит делать очередные глупости и выстраивать экономическую политику по образцу тех западных стран, в которых уровень коррупции значительно ниже. Что немцу здорово, то русскому смерть. Государственные инвестиции в Германии могут стимулировать рост, тогда как в до предела коррумпированной России они лишь стимулируют спекуляции и подрывают у банков интерес к реальному сектору экономики.

Увы, мы сегодня вынуждены жестко ограничивать объем денег, закачиваемых в экономику, а в той мере, в какой эти деньги все же закачивать необходимо, их лучше тратить на социальные нужды и – в самом крайнем случае – на поддержку финансового сектора экономики, а не на спасение отечественных производителей и не на развитие инфраструктуры. Проводя такую политику, мы вынуждены надеяться на то, что рубль устоит, а банки все же займутся (пусть из-под путинской палки) кредитованием тех предприятий, которым можно дать деньги. А самое главное – мы вынуждены надеяться на то, что выход из кризиса мировой экономики постепенно вытащит и нашу.

Иначе говоря, объективно наши правительство и Центробанк обречены на сравнительно пассивную антикризисную политику, поскольку любая активность может лишь еще больше расшатать экономику. Это грустно. Но, как говорится, поздно пить боржоми, когда печень отвалилась. Если до начала кризиса у нас не смогли снизить степень коррумпированности, минимизировать зависимость экономики от нефти и газа, повысить доверие к рублю, то сегодня приходится делать не то, что хотелось бы, а лишь то, что возможно.