Теперь понятно, почему закрыли Черкизовский рынок

Наконец, стало понятно, почему закрыли Черкизовский рынок. Не золотой дождь Тельмана Исмаилова, пролившийся на Монику Белуччи и Ричарда Гира в отеле «Мардан-Палас» и разъяривший, как многие думали, Владимира Путина, стал причиной разгрома московской Хитровки. И не ослабление позиций Юрия Лужкова, который был хорошим товарищем Тельману Исмаилову, – человеку, умеющему дружить так, что 15 лет никто к Черкизону близко не подходил. Нет – эмоции, интриги, скандалы и расследования здесь ни при чем. Да и расследования начались уже после.

Власть действовала разумно и с учетом перспективы. Закрытие рынка последовало за докладом Виктора Христенко о стратегии развития легкой промышленности до 2020 года (а доклад еще надо было подготовить, следовательно, тема разминалась давно). Министр промышленности и торговли привел ужасающие цифры: из-за теневой торговли мануфактурой государство недополучает 19,6 млрд долларов налоговых поступлений. Челночная торговля убила легкую промышленность: несмотря на 2,5 млрд долларов госинвестиций, отрасль остается в критическом положении. Мобилизационные потребности страны, говорится в докладе, удовлетворяются всего на 17 – 36 процентов, а по закону о безопасности государства доля российской продукции должна составлять 51 процент.

Понятно, что во всем виноваты турецкие и китайские подпольщики, завалившие Россию контрафактом, и нелегальные вьетнамские швеи-мотористки, строчившие «Гуччи» и «Версаче» в подземных ангарах под Черкизоном. На самом деле, тревожно. Если завтра война, то маек и носков взять негде будет. Китайцы тут же перекроют поставки, а свое исподнее носить мы отвыкли. Пора поднимать российскую легкую промышленность с колен.

Поворот темы неожиданный, но вполне логичный. И очень даже хорошо, что власти пусть поздно, но все-таки спохватились. Оторвали контрабандной гадине голову, сейчас будут рубать ее по кускам. Отечественный производитель найдет место в Москве, пообещал Юрий Михайлович, а китайцы и вьетнамцы должны уйти.

Кто же придет? Кто обеспечит нас леггинсами и ветровками, джинсами и тишотками, шубами «под леопарда» и сумками из кожи клеенчатого крокодила? Вот, как теперь стоит вопрос. Закрытие «черкизовского бутика» – так издевательски называли рынок столичные снобствующие модницы, – это не голодные гастарбайтеры, крадущие «айфоны» на темных улицах, это проблема спроса и предложения. Уже сейчас болтаются пустые вешалки в провинциальных магазинчиках – дочерних предприятиях всероссийского черкизовского бутика, уже поползли вверх цены и ощущается дефицит. А что будет дальше? Дальше Христенко будет поднимать российскую легкую промышленность, которая завалит нас количеством и придавит качеством.

То есть речь идет о том, что российская промышленность неконкурентоспособна и не может существовать без протекционизма, – проигрывает вчистую китайской и турецкой. С удовольствием попинала бы я легонькую промышленность за все те гадости, которые она сделала мне в детстве: за уродливые платья, негнущиеся башмаки, колючие свитера и шарфы, варежки на резинках и шубу из цигейки весом в десять кило.

Попинала бы, если бы не тот факт, что легкая промышленность развитых стран, (способная, в отличие от нашей, производить красивые и удобные вещи), не проигрывала китайцам точно также. Но никакой челночной торговли в таких масштабах ни во Франции, ни в Италии не наблюдается. Более того, производитель быстро адаптировался к ситуации. В Китае шить дешевле? Отлично – будем шить в Китае. Пару лет назад я лично проинспектировала штаб-квартиру очень известной итальянской марки, выпускающей все – от сумок до пальто. Из всего ассортимента только пальто отшивают в Италии, остальное – непонятно где. От ответа на прямой вопрос итальянцы уклонились. Но вещи – качественные и красивые – продаются под итальянской маркой и итальянцами, наполняя налогами итальянский же бюджет. И никаких китайцев близко нет. Зачем вам в Италии китайские джинсы, если есть родные, по сходной цене?

Но родные сердцу итальянские штаны, добираясь до Москвы, дорожают в три раза. А как же? Транспортировка, таможня, склад, зарплата продавцов, зарплата проверяющих всех мастей, рекламная кампания в глянце – дай бог, хоть что-то заработать. Хоть что-то – это не европейские жалкие проценты от розницы. Хоть что-то – это три конца, они же триста процентов. И в черкизовском бутике торговали по той же схеме – китайский ширпотреб по цене итальянского в Риме и Милане.

Торговля в России платит налоги исправно – наличными и в карман чиновникам. Похвально намерение государства направить этот поток в бюджетный карман. Но Христенко взялся с другого конца – не в китайцах дело, а в том, что Россия в плане производства – ни разу не Италия. Невозможно произвести качественные штаны, дифференцированные по цветам и брендам – модной индустрии нет, нет тканей, технологий, специалистов. К пуговицам претензии тоже есть. С советских времен их плохо пришивают, что бы там Райкин не говорил.

Лишиться китайцев с их штанами и остаться наедине со швейной фабрикой «Большевичка» – вот кошмар, который не хотелось бы заново пережить. Не хотелось бы реанимировать консьюмеристскую лексику тех времен, когда сапоги «выкидывали», дубленки «доставали», джинсы «привозили», и вообще, давали «не больше двух пар в руки».

Призрак легонькой промышленности снова навис над страной. Он пугает, но нам не страшно. Работящие гастарбайтеры откроют производство в любом подземелье, а коррумпированные чиновники не откажутся от радости шопинга в Милане даже под страхом пытки за китайский контрафакт.

Отечественному производству от этого вряд ли станет горячее. Зато отечественный потребитель будет больше работать, чтобы купить себе хоть немного китайских штанов. Цена на них теперь будет выше, чем на итальянские на виа Монте-Наполеоне.