Будет ли изменен северокавказский вариант антитеррора?

Чтобы тщательно расследовать покушение на президента Ингушетии, спецслужбам, МВД и Генпрокуратуре потребуется не менее полугода. Говорить об упреждающих действиях специальных и силовых структур, судя по событиям в Ингушетии, не приходится. Власть, изображая бурную деятельность (во всяком случае, имитирует бурную и, возможно, в ряде случаев и полезную, но несвоевременную деятельность) в борьбе против терроризма, в окончательном виде все сводит к парадным докладам «упреждающих действий в борьбе с террором».

В отчетных докладах министра МВД Р. Нургалиева рассказывается, с каким высоким качеством прошли учения внутренних войск в летнем периоде во всем Кавказском регионе, названы отличившиеся, перечислены все дела, по которым проводятся «адресные мероприятия». Уничтожено 546 боевиков, и только за время нынешней спецоперации уничтожено 27 их баз.

За массовостью привлекаемых к проведению контртеррористической операции офицеров и прапорщиков, военнослужащих срочной службы и контрактников, за численностью боевой техники, за сонмом всевозможных правоохранительных структур и наблюдающих за ними прокурорских работников власть, к сожалению, не видит или не хочет замечать, что прежними силами, методами, формами и способами невозможно победить ни чеченский, ни тем более радикально-исламистский терроризм, пришедший на смену чеченскому.

Увлекшись созданием антитеррористической силовой вертикали в стране и особенно на Северном Кавказе, власть в пылу строительства и законотворчества не заметила смены идеологий, упустила время и вновь оказалась неготовой к смене политического противника и переходу террористов к открытым партизанским боевым действиям.

Государственная Дума приняла закон, регламентирующий порядок введения режима террористической опасности и распределения ответственности чиновников всех рангов в ФСБ, МВД, МЧС и МО. Все усилия Кремля, Государственной Думы были растрачены на разработку схем воинского взаимодействия, сигналов взаимного опознавания МВД, ФСБ, Минюста, Минобороны, Генпрокуратуры, МЧС и организацию всех видов связи и управления.

Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров насчитал в горах «сотни боевиков и тысячи пособников». Российские военные в Чечне - порядка 700 человек. Глава Следственного комитета при Генпрокуратуре РФ Александр Бастрыкин считает, что на Северном Кавказе действуют порядка полутора тысяч боевиков. К сожалению, оказались ошибочными и аналитические выводы президента Чечни Рамзана Кадырова, насчитавшего в горах 50-70 «шейтанов», которых он «на днях уничтожит».

Вообще-то численность боевиков большого значения не имеет. Сколько их ни убивают, их всегда примерно 700 человек - потому, что именно на столько штыков сепаратистов есть финансирование. «Если бы были деньги, они бы формировали полки и дивизии...» - неофициально говорят грушники.

Это подтверждено событиями последнего года - покушением на министра МВД Ингушетии Мусу Медова, убийством зампредседателя Верховного суда этой же республики Азы Газгиреевой, министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова, бывшего вице-премьера и экс-секретаря Совбеза Ингушетии Башира Аушева, наконец, покушение на Юнус-Бек Евкурова. Все это как-то непохоже на спонтанные действия, в чем пытались убедить Президента страны на Совете Безопасности министры обороны и внутренних дел, директор ФСБ, генеральный прокурор.

Очевиден прокол в первую очередь ФСБ и МВД РФ в получении упреждающей информации о крупномасштабной деятельности либо городской подпольной структуры, либо вышедших из леса формирований. А поскольку такой информации добыть не удалось, то и разговоры об упреждении действий террористов являются блефом, рассчитанным на то, чтобы прикрыть оказавшиеся бессмысленными действия спецслужб по контролю за передвижением, проверкам документов, контролю за дорогами, оборотом оружия и т.п.

Надо прямо сказать, что разведывательные и контрразведывательные мероприятия спецслужб проводятся формально, для галочки. Несмотря на то, что финансирование только ФСБ за последние 8 лет выросло вчетверо (около 40% бюджета на правоохранительные органы приходится на спецслужбы), результаты нулевые. Оперативные мероприятия по розыску в системе МВД также неэффективны, хотя в бюджете на 2008-2009 годы заложен прирост расходов на правоохранительные органы на 25%. Эффективная агентурная сеть специальными и правоохранительными структурами среди населения не создана, а ведь эта трудоемкая работа ведется почти два десятка лет. Правоохранительная и судебная структура на Кавказе частично поражена коррупцией, а частично заражена предательством, что в совокупности делает невозможным обеспечить хоть какую-то скрытность при проведении спецопераций. Сотрудники специальных служб, милиционеры и военнослужащие ВВ и МО РФ практически бесконтрольно хозяйничают на всем Северном Кавказе.

Во всех северокавказских республиках руководящие должности в органах власти занимают лица, состоящие в родственных связях. Главный редактор журнала «Кавказский эксперт» Энвер Кисриев определяет эти кланы как «этнопартии», утверждая, что они имеют все признаки партий политических. Но у них также есть признаки, обычным партиям несвойственные. Все они связаны с криминалом. У всех есть свои вооруженные формирования. В 1999 году под шум борьбы с отрядами Басаева вооруженные дружины этнопартий были легализованы - как правило, в виде ведомственных силовых подразделений: охрана газопровода, железной дороги и т.д. - смотря по тому, к какому клану какое ведомство принадлежит.

Клановость становится все более универсальной структурой организации власти во всех республиках Северного Кавказа. В Чечне она организована вокруг тейпов, в Осетии - вокруг диалектов, в Кабардино-Балкарии, Адыгее и Карачаево-Черкесии - вокруг этнических сообществ. Произвол властей порождает у большей части населения социальную апатию. Это доказывает, что меры, принимаемые Кремлем, не действуют или действуют с непозволительным опозданием.

В информационном плане власть опять-таки запаздывает. Хотя министр внутренних дел и докладывал на коллегии МВД, что «в рамках борьбы с терроризмом в Северо-Кавказском регионе создана единая информационно-разведывательная база данных. Она успешно используется в повседневной жизни». На самом деле в реальной ситуации эта система не работает.

Сложившаяся практика оценки антитеррористической деятельности со стороны власти основывается на ложном посыле, что все противодействие террору могут организовывать только силовые структуры и чиновники, отвечающие за эти структуры или параллельные им. Она не верна в принципе, поскольку не учитывает ни изменения в обществе, ни степень доверия общества к власти и ее силовым и особенно правоохранительным структурам, ни степень противодействия общества властным органам из-за превышения ими полномочий и коррупционных связей. Негативным процессам способствуют рост безработицы, создающей благоприятную почву для вербовки сторонникам экстремистских организаций, помехи новым властям в наведении порядка в экономике, попытки извне взорвать спокойную стабильную обстановку в республиках. Специалисты отмечают, как много среди боевиков верующих молодых людей, по словам близких, бежавших от произвола правоохранительных органов во время их борьбы с инакомыслием.

На территории Северо-Кавказского военного округа и в зоне ответственности Каспийской военной флотилии, по различным оценкам, сосредоточена почти треть сил и средств российской армии. Россия вынуждена иметь в этом исключительно важном для своих национальных интересов целый военный округ, в зону ответственности которого входят 13 субъектов РФ, где проживает около 22 млн человек. На Кавказе, в акватории Черного моря и на Каспии сосредоточена самая крупная по плотности группировка войск в Евразии. На территории восьми регионов дислоцируются соединения и части СКВО: 58-й армии, 4-й армии ВВС и 51-го корпуса ПВО, три отдельных железнодорожных бригады. От ВДВ в регионе размещены: 7-я воздушно-десантная дивизия, 247-й десантно-штурмовой полк, 108-й парашютно-десантный полк, артиллерийский полк, инженерно-саперный батальон, отдельная военно-транспортная эскадрилья. Из пяти дивизий внутренних войск четыре дислоцируются в этом регионе.

Если при такой плотности войск и специальных структур возможны партизанско-диверсионные действия, то это означает, что созданная группировка войск и сил и вся силовая и правоохранительная система недееспособны или неизлечимо больны. Судя по последним данным, реально партизанские действий ведутся в Ингушетии, Чечне и Дагестане, где формируются различного рода группы, отряды, «джааматы». И вовсе не факт, что они сформированы только из этнических чеченцев или ингушей. А судя по дислокации войск на Северном Кавказе, можно предполагать, что следующие аналогичные события следует ждать в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии-Алании, где практически нет воинских частей и соединений.

Борьба с терроризмом в России в условиях существования демократических ценностей в демократической стране заведомо обречена на поражение, если не будут изменены подходы к оценке и анализу как действий сепаратистов, так и действий власти, без активного участия общества. Это касается не только России, но и всех цивилизованных государств: власти запаздывают в принятии решений и бьют «по хвостам» событий.

Думается, что власти необходимо сосредоточить усилия на нескольких направлениях противодействия современным угрозам.

Нынешние структуры системы внутренних дел нуждаются не в коренной перестройке, а в создании новых, параллельных существующим. Их главной задачей должно стать достижение доверия у населения. При всех министрах внутренних дел - Степашине, Ерине, Куликове, Рушайло, Грызлове, Нургалиеве, при смене красной звездочки на российского орла осталось советское содержание - превосходство государственного над общественным. До тех пор, пока в кабинетах правоохранительных работников (от офицера ФСБ до наркополицейского) будут выбивать у людей нужные признания, а население будет бояться человека в милицейской или военной форме, ожидать изменений в сфере доверия к власти практически невозможно. Для этого мало создания «разведывательно-информационной базы», необходимо создание информационных программ и соответствующих структур по изменению имиджа силовых, специальных и правоохранительных структур в глазах общества.

Следует признать, что формы и методы только военного противостояния, применяемого против видоизмененного сепаратизма, явно недостаточны. Необходима более тонкая адресная работа по привлечению всех слоев населения к процессу нормализации, в том числе и той части верующих мусульман, которые лояльны российской власти. История православного христианства в России показала, что повсеместное изгнание, например, старообрядцев со всех российских земель нисколько не уменьшило их веру в свои религиозные ценности, но прервало на несколько столетий их поддержку российского общества. Всеобщая война, развернутая на Кавказе против тысяч верующих мусульман, отрицающих официальное духовенство, должна быть заменена кропотливой работой специалистов с каждым конкретным человеком. Правоохранительные органы от этой работы должны быть отстранены, что только поднимет их имидж.

Речь идет о смене ориентиров в борьбе против террористических и сепаратистских радикалов. Угрозу обществу несет дальнейшая милитаризация так называемой антитеррористической борьбы, в которой предусматривается не взаимодействие власти с обществом, а отсечение общества от этой борьбы. В результате потери несут и власть, которая теряет авторитет, и общество, которое теряет своих граждан. Попытки власти не замечать факторы, которые подрывают ее авторитет в глазах мирового сообщества, и представлять ситуацию как выступления отдельных наркоманов, деклассированных элементов, с которыми способны бороться только люди с оружием, может привести к тому, что будет взорвана вся ситуация не только на юге России, но и в сопредельных государствах Южного Кавказа.

Сколько можно прикрывать героизмом, отвагой, личным мужеством отдельных генералов, офицеров, прапорщиков и солдат политические и экономические просчеты? До каких пор все усилия будут направлены только в сторону милитаризации в борьбе с новыми угрозами? Почему уровень коррупционности и предательства на Кавказе не уменьшается? Почему все больше и больше растет недоверие общества к властным и силовым структурам?

К сожалению, создается впечатление, что власть на самом высоком уровне не хочет или может понять, что старыми способами без изменения структур взаимодействия с обществом проблема противодействия террору, в том числе и на Кавказе, решаться не будет.