Утратила ли Россия подлинную народность

В последние дни мне несколько раз встретилось довольно странное обвинение в адрес скончавшейся певицы: дескать, она убила какую-то настоящую, подлинную народную песню. На ту народную песню, что пелась два-три-четыре века назад, разумеется, есть любители, мало, но есть - как не быть! \"А не сильная туча затучилася, А не сильные громы грянули: Куда едет собака крымский царь?\" - прекрасная песня. Но тот факт, что Яковлев-Бунша с Куравлевым-Милославским хотели послушать что-то более современное (в булгаковской пьесе Бунша приказывает играть румбу), а видевшие фильм с удовольствием распевали наряду с \"Мороз, мороз\" \"Марусю\", которая \"от счастья слезы льет\", говорит о том, что за массовыми обвинениями в \"убийстве русской песни\" стоит вовсе не невозможность без этой песни прожить. А стоит за этим великий Миф о Подлинности, согласно которому где-то у истоков любого процесса находится чистый и незамутненный источник, обладающий разнообразными чудесными свойствами.

В отличие от просвещенческого и романтического внимания к народу, к его \"простоте\" и \"дикости\", современный миф не нагружает эту простоту и дикость философскими смыслами, считая, что смысл откроется сам, волшебным и непредсказуемым образом. Для этого рекомендуется, например, слушать только ту музыку, что исполнена на воссозданных старинных инструментах, как решил перед Первой мировой Арнольд Долмеч, или же потреблять купленные втридорога \"натуральные\" ветчины.

Подлинно народными (вспомним всероссийский траур шоферов по Михаилу Кругу) сейчас вообще стали блатные песни, которые, впрочем, происходят не из тюрем, а от городского романса, который, в свою очередь, если не учитывать французские корни, фактически пошел от цыган, которым этот жанр подарил сын крепостного музыканта Александр Львович Гурилев.

Детали этой схемки можно было бы уточнить, но суть ясна: спрашивать о подлинности того, что мы потребляем, это верный способ испортить себе аппетит.

Глупость и ненужность этого занятия очевидна - если вы всю жизнь с удовольствием ели колбасу, то зачем вам узнавать, из чего она готовится? Но ведь люди доискиваются правды (не будем анализировать этот сложный термин), идут ad fontes, то есть на мясокомбинат и получают искомую \"правду\": тушки крыс, попавших в конвейер, язвы, психозы и победительные кружочки колбасы на скорых поминках.

Появление Мифа о подлинности именно в XX веке, с обострением к началу XXI, вряд ли можно считать случайностью. Сама мысль обратиться к истокам, поискать там нечто \"подлинное\" очень похожа на поведение безнадежно больного, который, отчаявшись найти спасение у врачей, бросается к шарлатанам.

Фактически это миф-симптом. Когда река окончательно пересыхает, раздается клич \"ad fontes!\". Если человек вдруг начинает мучительно припоминать, как выглядела его жена в невестах, это - явный признак распадающегося брака. Признак того, что сохранить чувства к постаревшей супруге он не умеет. С точки зрения структурного подхода этот процесс аналогичен тому, что шел при Реформации.

Надо понять простую истину: никаких \"истоков\" нет, есть только текущая традиция. Истоки могут существовать только как умозрительная координата, нужная для научных исследований.

Я бы сформулировал правило так: если не можешь решить свои проблемы в рамках существующей традиции, никакое обращение к истокам тебе не поможет. Как сказал Станиславскому один из его учителей, \"повторить случайно пережитое на сцене чувство - то же, что пытаться воскресить увядший цветок\", поэтому надо не оживлять умершее, а вырастить новое взамен увядшего.

Не презирайте традицию. Сколь бы она ни была глупа, мы еще глупее.