Пытки в милиции стали распространенным явлением

В странах Европы сотрудники правоохранительных органов порой тоже пытают задержанных. Но когда это вскрывается, виновников наказывают, тогда как милиционерам России подобные преступления сходят с рук.

В начале 2006 года Европейский суд по правам человека в Страсбурге, рассмотрев иск нижегородца Алексея Михеева, который после пыток в милиции стал инвалидом, обязал Россию выплатить пострадавшему 250 тысяч евро в качестве компенсации. Случай из ряда вон выходящий, но он доказывал факт применения пыток российскими милиционерами, отмечают правозащитники. Однако реакция России была более чем странной. Через несколько дней после того, как суд в Страсбурге признал вину сотрудников милиции, пытавших Михеева, прокурор, пытавшийся "замять" это дело, получил правительственную награду и повышение по службе.

Пытки с размахом

Ситуация с пытками по России в целом достаточно ровная, за исключением Чечни, где пытки носят массовый характер, говорит председатель межрегиональной организации "Комитет против пыток" Игорь Каляпин. И хотя статистики применения пыток не существует, о масштабах проблемы позволяют судить косвенные признаки. Главный из них - число обращений граждан к правозащитникам с жалобой на сотрудников прокуратуры, отказавшихся принимать заявления потерпевших.

За последние пять лет юристы комитета проинспектировали более 1000 дел. В прошлом году выявлено и доказано в суде 108 случаев грубых нарушений, допущенных работниками прокуратуры при расследовании дел о применении пыток сотрудниками милиции. 59 постановлений по фактам этих нарушений были отменены судом. В 2009 году выявлены 66 таких случаев, и 29 постановлений - отменены. Впрочем, прокуратура пыталась "замять" дела о пытках в милиции во всех без исключения случаях. В отдельных ситуациях приходилось оспаривать 11, 15 и даже 26 постановлений о прекращении дела, вынесенных следователями прокуратуры. "Я не могу назвать это иначе, чем саботажем", - сказал Игорь Каляпин. И если за время работы комитета были осуждены 65 милиционеров и один работник ГУФСИН (Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний), то к ответственности за попытку прикрыть преступников в погонах до сих пор не привлечен ни один сотрудник прокуратуры.

Игорь Каляпин подчеркнул, что в уголовном кодексе России нет статьи о пытках, и даже слово "пытка" в его тексте нигде не встречается. Милиционеров, уличенных в применении пыток, судят в основном по статье 286 - "превышение должностных полномочий". "То есть получается, что пытать в принципе можно, нельзя только перестараться", - говорит Каляпин. Привлечь к ответственности прокурорских работников еще труднее. В уголовном кодексе РФ имеется статья, по которой следователя прокуратуры можно осудить за попытку освободить от уголовной ответственности лиц, заведомо виновных в совершении преступления. Однако практики ее применения, как показывает статистика, в России нет.

Живые свидетельства

Другое косвенное доказательство распространенности пыток в России - сумма денежных компенсаций, выплаченных жертвам преступлений. За последние 15 лет она составила по всей стране почти 17 млн рублей.

То, что география пыток не ограничивается Северным Кавказом, подтверждают сами жертвы милицейского произвола.

Алексей Якимов из Нижнего Новгорода в начале апреля этого года был задержан двумя нетрезвыми сотрудниками милиции. В отделении, куда его доставили, во время допроса с пристрастием, выяснилось, что 18 лет назад Якимова судили за кражу. Милиционеры заявили, что человек, один раз оступившись, уже не исправляется и что они подозревают за ним другие "грешки", после чего начали избивать задержанного. Якимова били всю ночь, душили, надевая на голову полиэтиленовые пакеты, сломали руку и повредили суставы на ногах. Под утро его в бессознательном состоянии вывезли за город, чтобы бросить в реку. Алексея спасли друзья, которые знали, что его забрали в отделение милиции. Поехав за милицейской машиной, они вытащили товарища из воды.

На свободу - через интимную связь

Наталью Стремину из Арзамаса "сдал" в милицию муж. Когда милиционеры пришли к ним домой, Наталья была уже немного выпившей, и ее отвезли в медвытрезвитель. Там женщину закрыли в комнате и объявили, что она сможет выйти, лишь если согласится вступить в интимную связь со старшим по смене. А когда Наталья отказалась, ей связали запястья с лодыжками за спиной, причем настолько сильно, что она на некоторое время потеряла сознание от боли. После нескольких часов пыток сотрудник медвытрезвителя фактически изнасиловал женщину, после чего избил и снова связал. Наталья подала заявление о случившемся, но прокурор заставил ее отозвать бумагу. Повторное заявление было подано через несколько дней, когда экспертизу уже нельзя было провести. За два месяца дело не сдвинулось с мертвой точки.

Жителя Оренбурга Вячеслава Садовского и двух его друзей в августе прошлого года задержали во дворе дома. Одного из них обвинили в убийстве. Задержанyых развели по разных комнатам, после чего каждого из них заставляли сознаться в совершении преступления. Всех троих пытали. Садовский заявил, что он ничего об убийстве не знает, а в день, который ему назвали как дату преступления, вообще был за городом. Но это не помогло. Вячеслав говорит, что его били палками, связывали, прижигали кожу сигаретами, надевали противогаз и снова били. Садовский утверждает также, что видел, как одного из его товарищей, связанного по рукам и ногам и подвешенного на палку, носили по коридору и пинали. Заявление потерпевшего в прокуратуре приняли, но хода ему не дали. Никто из пытавших до сих пор не понес наказание.

По данным института социологии РАН, каждый пятый городской житель России хотя бы раз в жизни сталкивался с насилием со стороны сотрудников милиции либо представителей органов власти. Заявление о случившемся подают не более 10 процентов пострадавших, до суда доходят единичные дела. Нижний Новгород стал лидером по числу выявленных случаев применения пыток сотрудниками милиции, а также по числу должностных лиц, наказанных за пытки. 29 из 66 человек, которых осудили по делам, связанным с милицейским насилием, служили в милиции Нижнего Новгорода.