О совместной жизни народов бывшего СССР

Чтобы рассердить Владимира Путина, не нужно устанавливать у него под носом элементы противоракетного щита. Этого же результата можно добиться проще и дешевле. Этот фокус удался олигарху Тельману Исмаилову.

Он построил в Турции отель „Мардан Палас”, сказать о котором, что он фешенебельный – это значит не сказать ничего. Золото и богатство кипит. На открытие он пригласил звёзд мирового шоу-бизнеса во главе с Моникой Белуччи. Чёрная икра валялась на столах. И всё – на вывезенные из России деньги. К тому же Исмаилов поселился в своём отеле, и, даже не думая возвращаться домой, попросил турецкое гражданство. Это уже для Путина было чересчур.

Против Исмаилова был составлен обвинительный акт, но, так как сам он для власти недосягаем, приговор был вынесен его бизнесу.

У Исмаилова много различных фирм, включая издательство, но флагманом является Черкизовский рынок в Москве. 200 гектаров торговых мест, прилавков, и так популярных когда-то в Польше «челюстей» (складных ларьков – прим. перев.). Ежедневно через него проходит миллион человек.

Путин дал распоряжение милиции взяться именно за эти «челюсти».

Контроль, проведённый по высочайшему распоряжению, показал, что нелегального товара на Черкизовском – на 2 миллиарда долларов!

«А где были наши таможенные службы?» - спрашивал Владимир Путин в выступлении по телевидению. Если бы они действовали как надо, то люди сидели бы в тюрьмах. А в тюрьмах их нет. Если премьер поделился с народом таким наблюдением, то можно быть уверенным, что кто-то сядет. Вопрос только – кто?

Даже глухой, слепой и недоразвитый житель Москвы знает, что за счёт рынка живут не только поставщики и продавцы, не только сам Исмаилов, но и целая армия чиновников, милиционеров, таможенников – чёрт его знает, насколько высокопоставленных.

Два года тому назад всевластный, как казалось, мэр Москвы Юрий Лужков подписал Черкизовскому приговор. Но всегда находилась какая-то причина, чтобы саботировать решение о ликвидации. В последнее время говорят, что это может произойти только в 2012 году.

Пока нашлась первая жертва. Государственная академия физической культуры сдаёт Исмаилову 72 гектара территории. Оказалось, что нелегально. Ректору предъявлены обвинения.

В прессе зароились репортажи с Черкизовского. Можно прочитать о бирже труда, которая действует ежедневно перед рассветом и напоминает невольничий рынок. Молодые азербайджанки найдут там работу, только если согласятся на двухсменную систему. С утра они должны стоять за прилавком, а вечером – заниматься сексом в доме владельца. Всё это – за 500 рублей в день.

Я читал красочную зарисовку о подпольном казино на Черкизовском – есть и такое. Белым и таджикам вход туда воспрещён. Белым – потому что могут заложить. Таджикам – потому что им всюду вход воспрещён.

Минимальная ставка на одном из столов – 300 тысяч рублей. Для мусульманина азарт – это тяжкий грех, но из них не один проиграл в казино свой ларёк. Черкизовский живёт по своим законам, которые важней не только российских законов, но и религиозных запретов и заветов.

Казино принадлежит евреям. Потому что евреи – внимание, лакомый кусочек для сторонников теории заговоров! – правят Черкизовским. Сам Тельман Исмаилов – еврей.

Евреи – это верхушка многонациональной пирамиды. В самом её низу находятся

Таджики

Их берут на работу только уборщиками и носильщиками. Верх мечтаний таджика – дослужиться до места продавца, но для этого необходим и стаж, и знакомства. А какие знакомства могут быть у таджика, если он знает только таких же бедолаг, как он сам?

Они спят на многоэтажных кроватях в бараке, а так как места для всех не хватает, то и в туалетах, по несколько человек в каждой кабинке. В этом есть и хорошая сторона – на месте в унитазе можно выстирать одежду. За территорию рынка они не выходят, так как у них нет прописки. На сам рынок милиционеры не заглядывают, но стерегут рядом. Взятка милиционеру – 3 тысячи рублей. Для таджиков это слишком дорого. Хороший носильщик должен неделю работать за такую сумму.

Чтобы как-то прожить, они воруют. У них репутация наименее честных на рынке. Часто случается, что тележка с товаром попадает не в тот ларёк, в который должна. У таджиков нет своей внутренней полиции, которая бы за ними наблюдала, они вообще не организованы. Лучше всех на рынке организованы, конечно,

Китайцы

Они занимают огромный сектор прилавков и ларьков. Сами они не работают, продавцами нанимают людей других национальностей. Хоть они и представляются владельцами, обычно это не так.

В Китае официальная безработица невысока. Если завод увольняет работников, они не превращаются в безработных, а переходят в кадровый резерв предприятия. Именно из таких резервистов рекрутируется большинство китайцев на Черкизовском.

Владельцами ларьков и продаваемого товара в действительности являются китайские фирмы. Черкизовские китайцы – их менеджеры, присматривающие за бизнесом за не слишком высокую оплату.

Китайцы не пускают в Москве корней. Приезжают без семей, не изучают язык, не добиваются гражданства. Они стараются поскорей отслужить своё и вернуться на родину. А значит, это никакой не Чайна-таун, хоть именно так называется китайский сектор на базаре. Даже кафетериев и баров с китайской едой на Черкизовском мало. Впрочем, самих китайцев тоже не очень много. Не то, что

Вьетнамцы

Они занимаются не только торговлей, но и производством. Не так давно в подмосковном городе милиция нашла настоящий комбинат по пошиву одежды, на котором нелегально работали больше 400 вьетнамцев.

Один похож на другого, ни у кого нет паспортов, никто не знает ни слова по-русски.

Власти получили неслабый винегрет. И зачем им это? Известно ведь, что вместо этой фабрики появится другая.

Одежды, сшитой на месте на нелегальных фабриках, больше, чем привезённой из Китая. Выходит дешевле, больше прибыли.

Чтобы привезти готовый товар из-за границы, нужно заплатить взятку таможенникам. Это повышает расходы. Вьетнамцы на своих фабриках шьют, правда, из тканей, привезённых из Турции и Пакистана, (российские ткани слишком дороги и более слабого качества), но рабочая сила на месте и почти даром. Шьют все нации, понятно, кроме русских.

У киргизов тоже есть нелегальные фабрички, но – в отличие от вьетнамцев – у них на рынке нет пунктов заказа. Значит, они - субподрядчики. Это крупный бизнес. Если заказывается 1000 курток (это минимальный заказ), одна штука, снабжённая, конечно, ярлыком какой-нибудь всемирно известной фирмы, стоит 120 рублей. Эту же куртку в ларьке можно купить за 450 рублей. Вьетнамцы внимательно изучают рынок, следят за ценами, ведь в их руках находятся и оптовые склады.

Черкизовский рынок делится на национальные зоны.

Азербайджанцы,

например, специализируются на продаже кожаных изделий и обуви, турки – постельного белья, индусы – аппаратуры DVD. Некоторые национальности работают в сфере услуг. Чаще всего бары и кафетерии открывают афганцы.

Цыганки не гадают на картах. Здешних людей не интересует будущее, их больше волнует сегодняшний день. Цыганки кружат по рынку с горшками, прикрытыми крышкой. Внутри находятся травы. За 50 рублей можно приоткрыть крышку и потянуть носом. Вроде бы это не наркотик, а лечебная смесь, которая к тому же – люди в это сильно верят - гарантирует успех в торговле.

Продавцы в ларьках – чаще всего приезжие с Украины, Молдавии и Киргизии. Иногда – русские.

На самом верху черкизовской многонациональной пирамиды находятся, как я уже упоминал,

Евреи

Но не такие, как обычные русские. Это бухарские евреи, пришельцы с гор Киргизии и Узбекистана. Они уже давно переняли обычаи мусульманских земляков, и даже их кулинарные предпочтения. Только молиться они по-прежнему ходят в синагогу. Нормальный пейсатый еврей даже не совсем охотно признается в своем родстве с бухарским.

Бухарские евреи работают в администрации. Их основная задача – сбор оплат с киосков. Они бы, однако, стёрли себе подмётки, если бы им пришлось бегать от ларька к ларьку. Поэтому в каждом секторе и в каждой национальной группе есть свои «старшие». С ними и рассчитываются. Так проще.

Немного работы у них и с поддержанием порядка. Администрация, правда, содержит специальную охрану, но она вмешивается только тогда, когда в конфликте участвует русский. Остальные вопросы улаживаются внутри отдельных диаспор, а бывают вопросы очень серьёзные, в том числе убийства и насилия.

Анонимный работник милиции рассказал журналистке «Комсомольской правды», что если даже случается так, что сообщение о каком-либо преступлении, совершённом на рынке, поступает в органы, дело тут же заминают по указке «сверху». Это даёт поводы предполагать, что к обязанностям администрации относится не только сбор оплат от торговцев, но и платежи кому надо.

Пора, наконец, задуматься: а что с этого всего имеют

Русские

- в конце концов, Черкизовский рынок находится в Москве, столице их государства. Клиенты получают дешёвые товары. Они охотно покупают, хоть знают, что майку можно будет выбросить после нескольких стирок, а куртка расползётся по швам. За такие копейки можно купить следующую. Чиновники, таможенники и милиционеры получают взятки. Государство не получает почти ничего.

Официально владелец ларька платит за аренду 400 рублей в месяц, и с этой суммы исчисляется налог. Неофициально он платит 4 тысячи долларов. Умножая разницу между этими суммами на количество ларьков, получим 8 миллионов необлагаемых налогом долларов в месяц только за аренду.

Все работают нелегально. Снова ноль налогов. Товар практически полностью происходит из подмосковных нелегальных мастерских или импорта, на котором зарабатывают таможенники, а не государство. Журналистам достаточно короткого посещения Черкизовского рынка, чтобы в этом убедиться. Власти не видят ничего.

Русские на Черкизовском рынке покупают, но не торгуют. Вроде бы когда-то пытались, но их выжала конкуренция. Не из националистических побуждений, ведь если бы там появился национализм, то отдельные диаспоры вырезали бы друг друга.

Но русских боялись, ведь они – у себя дома. Если что – они могли бы обратиться к властям, власть их защитит. А внешняя власть никому на Черкизовском рынке не нужна. Есть своя.

Русских здесь нет и по другим причинам. Российские товары для базара слишком дороги, а труд русского слишком высоко оплачивается. И, наконец, что-то из психологии: русский не любит бешеной конкуренции. Он пойдёт на танк с гранатой, но не будет бороться за цены маек с китайцем из соседнего ларька. Он предпочитает тихо уйти.

Выиграет ли Путин с Черкизовским? Политика редко выигрывает с экономикой, лучшим доказательством чего является распад Советского Союза. Скорее всего, после внезапной бури всё вернётся к норме.

Премьер – к своим важным занятиям, Тельман Исмаилов – к икре в турецком отеле, контрабандисты – к контрабанде, взяточники к взяткам. Только какая-нибудь мелкая рыбка, вместо того, чтобы шить рубашки с ярлыком «Гуччи», будет вязать рукавички в одной из исправительных колоний на севере страны. Ведь место преступников с Черкизовского – в тюрьме, как правильно заметил премьер.