Что Евкуров успел сделать за 8 месяцев президентства

Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров на момент подписания номера находился в реанимации Института хирургии им. Вишневского, куда его доставили в понедельник вечером из Назрани. Он пережил ряд тяжелейших операций, и состояние его, вопреки первым оптимистичным сообщениям, плохое. Евкуров заплатил слишком серьезную цену за неполные восемь месяцев своего президентства. Врачи удалили ему несколько внутренних органов, разрушенных взрывом, в том числе и часть печени. Юнус-Бек сильно обгорел, получил баротравму и тяжелейшую гематому головного мозга. И даже такое его нынешнее состояние надо расценивать как чудо: выжить после этого взрыва было фактически невозможно. От бронированного президентского «Мерседеса» остался один обгоревший искореженный остов.

Выжив и даже имея шансы на выздоровление, в политическом смысле Юнус-Бек Евкуров уже выведен из игры. Республика, в которой по факту идет гражданская война, не сможет в течение нескольких месяцев (в лучшем случае) оставаться без реального руководителя.

Те восемь месяцев, что Юнус-Бек Евкуров находился при исполнении президентских обязанностей, - малый срок, чтобы подводить итоги его работы. В Ингушетии он пользуется невероятной популярностью, набранной по большей части личной харизмой. За открытость, за легкость, с которой он раздает свой мобильный номер, за обманчиво простые слова, произнесенные перед жителями почти каждого ингушского села, - люди дали ему колоссальный кредит доверия и ничего не требовали взамен. Когда прошло три месяца с момента его вступления в должность, многие в Ингушетии говорили: президент все говорит правильно, но ему еще нужно время. Через полгода говорили то же самое: надо выждать срок - пройдет год, вот тогда и будем спрашивать. Какой бы стала республика через год правления Евкурова, мы теперь никогда не узнаем. Зато мы можем посмотреть, какой она стала через восемь месяцев его работы.

С января по май в Ингушетии погибло 107 человек, 9 были похищены. Для сравнения, по данным ПЦ «Мемориал», с января по апрель 2008 года на территории Ингушетии было убито 9 человек. Но уже тогда ситуация в республике считалась крайне нестабильной.

Что касается коррупции в правительстве, то до логического конца дошло только одно дело: против министра спорта Иссы Оздоева, проворовавшегося на строительстве республиканского Дворца спорта. Безработица не уменьшилась.

Что точно успел Евкуров за прошедшие восемь месяцев - так это сотворить себе врагов. Притом, что сейчас мало кто сомневается: исполнителем покушения было так называемое бандитское подполье - стоять за этим преступлением может очень широкий круг лиц.

Евкуров в рамках борьбы с коррупцией сильно не ладил со многими крупными фигурами в республике. Противоречия зачастую носили не столько даже характер уголовного разбирательства, сколько были разборкой по понятиям. У одних они были бандитскими, у других - офицерскими. Это в определенных условиях могло бы предоставить президенту гораздо больше инструментов для давления на коррупционеров.

В начале февраля, когда прошло совсем немного времени с момента назначения Евкурова президентом, он мне говорил:

- Всем доведено сейчас: прежде чем возбудить уголовное дело, необходимо провести беседу. «Ты верни деньги все в казну. Вернешь - тебе все прощается».

Чтобы понимать масштаб претензий: на строительстве одного только сахарного завода пропало 55 миллионов рублей. Также недостроен стекольный завод, турбогенераторный, много других объектов. Где те восемьдесят введенных в строй объектов, про которые прежний президент Зязиков рассказывал прежнему президенту Путину? Найти средства на устранение Евкурова в такой ситуации кажется весьма соблазнительным решением.

И все же официальная версия об организаторах покушения такова: на президента покушались террористы, желающие дестабилизировать ситуацию на Северном Кавказе.

Юнус-Бек подполью действительно был неудобен. Ему удалось провести в республике ряд крупных спецопераций - пусть и без того шума, каким обычно сопровождают федералы свои подвиги. Возможно, это и было самым заметным результатом его работы. Он открыто заявил: «Если надо, я веду переговоры с террористами».

Недавно в Магасе состоялся круглый стол по вопросам безопасности. И там Евкуров сказал:

- В этом году из 40 человек, которые намеревались уйти в леса, ушли 16 молодых людей. Наша главная задача - это остановить тех, кто хочет уйти в лес. Это все наши ребята: мужественные, смелые. Только мужество тех, кто находится в лесу, используют в своих целях другие силы. Я неоднократно заявлял о том, что готов к диалогу, и призываю их сложить оружие и вернуться к мирной жизни. Я готов разговаривать с боевиками до последнего...

Завершая встречу, президент Ингушетии особо отметил, что «родственники бандитов не должны страдать оттого, что их дети совершают преступления».

Евкуров предлагал неплохую вроде бы формулу: вы выходите из леса, а мы вас судим гражданским, законным судом.

Проблема в том, что словам президента мешали верить те, кто на самом деле борется с боевиками в Ингушетии. А это федеральные силовики. Их методы - главный аргумент против «пацифистских» заверений Евкурова.

Нынешний временно исполняющий обязанности президента Рашид Гайсанов, как говорят многие в Ингушетии, останется им недолго. При Руслане Аушеве он был министром экономики. Евкуров, долгие годы не живший в республике, в кадровых вопросах понимал плохо, про вороватых чиновников говорил: «А где взять других?». Именно тот факт, что Гайсанов работал с Аушевым, повлиял на выбор Евкурова - и Гайсанов стал председателем правительства.

Гайсанов - неплохой, наверное, экономист. Но если бы Ингушетии был нужен экономист, то Кремль в ноябре прошлого года не прислал бы туда военного разведчика.

Другое дело, что назначение Гайсанова - изящный кадровый ход. Ему отойдут все церемониальные вопросы, и с формальной точки зрения в Ингушетии уцелеет суверенитет власти. А обеспечением безопасности займется Кадыров, опытный в таких делах. У него теперь есть разрешение президента РФ заходить на территорию соседней республики и наводить там свои порядки. В том случае, если он эффективно покажет себя в этой работе, сам собой решится вопрос о возможном введении в республике внешнего управления.

Такие настроения, что республика медленно, но верно уходит под Кадырова, в Ингушетии ходят давно. Вчера я разговаривала с одним из советников президента Евкурова. Он мне сказал:

- Я ему все время говорил: Юнус-Бек, береги себя. Будь осторожнее. Если с тобой случится что-то, знай: ты будешь в ответе за то, что Ингушетию поглотят.

Хотя Евкуров действительно был показательно безалаберным в деле обеспечения собственной безопасности, он, видимо, и сам чувствовал, что на Ингушетию имеют виды. На Февральском съезде ингушского народа у него, пользующегося безоговорочной поддержкой народа, случилась размолвка с этим самым народом. Народ потребовал забрать у соседней Северной Осетии Пригородный район. Вопрос возвращения Пригородного в последнее время вообще звучит все чаще и резче. Президент поначалу мягко, а потом уже в ультимативной форме сказал: Пригородный не трогать. Обосновал свою позицию кратко, по-армейски: вы всего не знаете, да и я всего не могу говорить, но, поверьте, так будет лучше.

Что такого знал президент? Он знал, в частности, что соседняя Чечня уже в трех чтениях провела у себя законопроект об отторжении у Ингушетии Сунженского и Малгобекского районов. Это около половины Ингушской территории. Есть основания думать, что ингушские земли стали контрзалогом в разговоре о Пригородном районе. Говорят, что штуку с отторжением ингушских земель могли придумать в Москве: с тем чтобы удержать Ингушетию от территориальных претензий к Осетии и избежать тем самым новой этнической распри. Вновь назначенный президент Евкуров приехал в родную республику с четким пониманием этой установки.

Другой президент - Кадыров - за эти годы успел осознать, что объединение двух республик - не такой уж невообразимый проект, как это могло прежде казаться. И идея создания единой республики, от которой вставал на дыбы даже прежний флегматичный Зязиков, в последние годы все чаще звучала даже в Москве.