Выгодно ли России сближение Китая и Америки?

Мировой кризис поднял на новый рекордный уровень валютные поступления от внешней торговли Китая. Резервы близки к $2 трлн. Ради избавления от лишних денег китайцы скупают по миру все ценное. Тем не менее, руководство КНР не справляется со стремительным притоком американской валюты. Хранение резервов в долларах, по подсчетам финансистов, приносят Китаю ежегодные убытки порядка $270 млрд., или 7-8% ВВП. Даже представленный недавно новым министром финансов США Т.Гайтнером план спасения национальной экономики ценой в $2 трлн. не сделал доллар более надежным. В такой ситуации накапливать почти по полтриллиона в год и покупать новые облигации американского Казначейства для Пекина слишком рискованно.

Дополнительную остроту ситуации придают январские заявления главы американского Минфина о том, что Китай манипулирует юанем: «Президент Обама на основе выводов широкого круга экономистов полагает, что Китай манипулирует своей валютой. Б.Обама будет агрессивно использовать все доступные ему дипломатические каналы, чтобы изменить валютную практику Китая».

Обеспокоенность главного финансиста понятна - евро не является единственным возможным кандидатом на замену доллара. Бурное развитие КНР и смещение акцентов в сторону Азии может привести к тому, что одной из основных резервных валют станет юань. [Некоторые государства, вроде Белоруссии, уже включили юань в число таких перспективных валют].

Возможный одномоментный сброс долларовых активов Китая означает экономическую катастрофу. Поэтому США придавали особое значение визиту в Пекин Т. Гайтнера, который хорошо владеет китайским языком, имеет за плечами стажировку в пекинском университете.

Вашингтон осознает, что в нынешней тяжелой ситуации только китайцы способны профинансировать антикризисный план президента, и были готовы впервые за послевоенные годы выступать с позиции просителя. Достаточно одного высказывания главы американского Минфина в Пекине: «Успешный переход к более сбалансированной мировой экономике потребует существенных сдвигов во всем мире. Но самые важные перемены должны происходить в Китае и США. От нашего успеха будет зависеть благосостояние остального мира. А эффективность американской политики отчасти будет зависеть от Китая», чтобы подтвердить такое заключение.

США, по существу, признали зависимость от Китая – их крупнейшего кредитора и держателя долларовых активов. Белому дому придется регулярно просить китайцев покупать американские долги для покрытия дефицита национального бюджета.

Министр старался убедить принимающую сторону в надежности американских долговых обязательств и силе доллара. Гипотетически, подконтрольный правительству Центробанк, или Народный банк Китая, обладает достаточными средствами, чтобы купить терпящую бедствие банковскую систему США целиком. Например, уже сейчас банк Morgan Stanley ведет переговоры с Национальным государственным фондом Китая о продаже ему до 49% своих акций.

Китайцы, заинтересованные, прежде всего, в глобальной финансовой стабильности, необходимой для зарубежного инвестирования и экспансии, осознают, что обрушение доллара навредит им самим и поэтому согласились с неизбежными потерями от имеющихся у них гособлигаций США. Однако Вашингтону с лицемерно-иезуитской любезностью дали понять – отныне любые, не только финансовые решения необходимо сверять с Пекином. Не случайно, в политэкспертном сообществе КНР открыто заговорили о том, что в ситуации, «когда американцы остро нуждаются в нашей финансовой помощи, они не могут не понимать, что их позиция по некоторым политическим вопросам, например, по Тибету, должна быть более взвешенной, чем прежде». Наверняка вскорости «всплывет» Тайвань. Учитывая характер нынешнего пекинского режима, понятно, откуда «дует ветер» - без санкции высшего руководства подобного рода высказывания невозможны.

К 2027 г. Китай, по оценкам крупнейшего инвестиционного банка Goldman Sachs, превзойдет США. Без учета ракетно-ядерных возможностей России Пекин потенциально опаснее для Вашингтона в качестве глобального соперника, который в течение 16 лет осуществляет амбициозную программу модернизации вооруженных сил, включая космический, военно-морской и ракетный компоненты. Причем сведения о военных расходах практически засекречены.

В последнем официальном обзоре американской военной стратегии, выходящем в Вашингтоне раз в четыре года, Китай назван страной, «в наибольшей степени способной состязаться с Соединенными Штатами в военной сфере и внедрять разрушительные военные технологии, которые со временем могут подорвать традиционные факторы американского военного превосходства при отсутствии встречных мер со стороны США». Китай непроницаем для заокеанского «мягкого» влияния и фактически не восприимчив к американским ценностям, нормам поведения и институциональным структурам. Это непривычно для США и создает дополнительные барьеры при разработке китайского направления – они не всегда могут понять, с кем имеют дело. [В аналогичном положении, кстати, находятся и все другие государства, имеющие дело с Пекином]. Китай проявляет четко выраженное намерение заменить США в роли основного ответственного за стабильность во всем Дальневосточном. Активно создает собственные системы дву- и многосторонних связей: установлены дипломатические отношения с такими давними американскими союзниками, как Сингапур и Южная Корея, восстановлены отношения с Индонезией и налажены с Индией, Россией и Вьетнамом. Наблюдается сглаживание трений с давним врагом Японией.

Пекин постоянно подчеркивает принцип партнерства в диалоге с соседями и в этих целях широко использует возможности многосторонних организаций - «АСЕАН плюс 3», АТЭС, Восточноазиатский саммит, ШОС.

С азиатской хитростью Пекин охотно «уступает» Москве роль «лидирующего» в противодействии неприемлемым для него элементам в политике Вашингтона, параллельно ведя курс на ровное, прагматичное взаимодействие с американцами.  КПК умело сочетает самостоятельность на мировой арене с категорическим неприятием попыток увязывать внутриполитические проблемы с двусторонними делами, постоянно держит «политическую дистанцию» от Запада, чей опыт и рекомендации, по твердому убеждению китайских руководителей, неприменимы в современных реалиях их страны.

Руководители КНР в своей деятельности буквально реализуют поговорку о том, что «язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли».
Китай достаточно успешно поддерживает образ страны, осуществляющей «мирный подъем» в рамках сложившегося международного уклада. Поэтому Вашингтону, несмотря на явную озабоченность растущей китайской мощью, практически нечего предъявить в оправдание возможной жесткой политики сдерживания, наблюдаемой на российском направлении. [Кремлю следовало бы перенять такой полезный опыт вместо того, чтобы при недовольстве всякий раз ссылаться на свой ракетно-ядерный потенциал].

Лет десять назад З.Бжезинский в книге «Великая шахматная доска» выдвинул идею кондоминиума двух сверхдержав - США и «Большого Китая» - как модель мирового устройства в XXI веке. Тогда, на пике американского лидерства, она казалась утопической. Но китайцы умеют ждать, Стремительное развитие ситуации, приведшее к осознанию Вашингтоном пределов своих возможностей по результатам войн в Ираке, Афганистане, мирового кризиса сделало эту мысль достаточно осязаемой.

Проблема Тайваня - основное препятствие на пути ее реализации, похоже, естественным образом самоликвидируется – правители острова все больше осознают историческую неизбежность возврата в лоно «Великого Китая». Просматривавшееся в 2001-02 гг. американо-российское стратегическое сотрудничество, особо беспокоившее Пекин, на неопределенное время похоронено обоюдными усилиями. К настоящему времени практически все ключевые препятствия для осуществления плана «G-2» устранены.

Не случайно, еще до официальной инаугурации Б.Обамы, его нештатный внешнеполитический советник З.Бжезинский вернулся к своей давней идее в докладе «Большая двойка, которая может изменить мир» на торжествах в Пекине по случаю 30-летия установления дипломатических отношений между США и Китаем: «И для президента Обамы - миротворца по своему призванию, и для президента Ху - автора концепции «гармоничного мира» - эта задача окажется созвучной их самым сокровенным устремлениям. Это достойная миссия для наших двух стран, обладающих уникальным потенциалом для формирования нашего общего будущего».

В развитие идеи З.Бжезинского в день инаугурации нового Президента США, Г.Киссинджер также опубликовал статью под заголовком «Мир должен сформировать новый порядок или погрузиться в хаос».

Основной принцип «порядка» по Киссинджеру-Бжезинскому заключается в том, что «роль Китая в новом мировом порядке ключевая. Наши отношения, начинавшиеся главным образом как стратегический проект, направленный на сдерживание общего противника [т.е. России], за десятилетия превратились в центральную конструкцию системы международных отношений... Китайско-американские отношения необходимо поднять на новый высокий уровень. У нового поколения наших лидеров есть уникальная возможность превратить их в проект нашей общей судьбы, как это произошло в послевоенный период с трансатлантическими отношениями».

Смысл G2 кроме того состоит в том, что Соединенным Штатам не следует тратить триллионы на противостояние с Китаем. Лучше заинтересовать его в постепенном, плавном реформировании мирового порядка, где Вашингтону в любом случае не удастся удержать нынешние позиции.
Не исключено, однако, что разработчики концепции G-2 намеренно или в силу неизбежных возрастных изменений в мыслительном аппарате упускают из виду те немаловажные финансово-экономические обстоятельства, о которых говорилось выше и которые сформировали принципиально отличную от недавнего прошлого ситуацию. Сейчас Пекин способен навязывать условия и правила эвентуального сближения, сохраняя устраивающие его положения и блокируя все, что сочтет не соответствующим своим национальным интересам.

Одна из принципиальных рекомендаций «Великой шахматной доски» - не препятствовать Китаю расширять естественную зону влияния в Евразии, включающую Тайвань, Среднюю Азию и потенциальные Дальневосточную и Сибирскую республики.

Это полностью созвучно доктринальным установкам военных теоретиков КНР о «жизненном пространстве», которое, по их утверждениям, «используется для обеспечения безопасности, жизнедеятельности и развития страны» и «для сильных держав выходит далеко за рамки их государственных границ». [Китай имеет территориальные претензии к 11 из 24 соседей, в учебниках географии в национальные границы внесен ряд дальневосточных областей России].

Заинтересованность Пекина в «большой двойке» косвенно была подтверждена в сентябре 2006 года беспрецедентно масштабными учениями двух прилегающих к российским границам округов НОАК, в ходе которых отрабатывались сценарии наступательной войны против соседа.

***
Китай является самодостаточной державой, не страдающей комплексами и, по большому счету, вряд ли нуждающейся в стратегическом партнерстве с Россией, особенно на антиамериканской основе.

Для Пекина отношения с Вашингтоном, ключевым экономическим партнером и политическим партнером-соперником, гораздо важнее отношений с Москвой. Выстраивая американскую конструкцию, китайцы будут руководствоваться собственными интересами, а не комплексами кремлевских политиков.

Даже в рамках ШОС наблюдается безэмоциональный, прагматичный расчет КНР, приступившей к решению исторической задачи экономического и демографического поглощения России и Средней Азии. Обнаруживается промежуточная стратегическая цель китайцев - втянув Москву в евразийский блок, перерезать ее политические связи с Западом и тем самым облегчить задачу плавного поглощения в будущем.
Объективно для России достаточно четко обозначившееся американо-китайское сближение чревато оттеснением на все более отдаленные места в мировой политике.

Cогласованному мнению Вашингтона и Пекина что-либо противопоставить будет непросто, расчет на консолидацию с Европой тоже эфемерен и спорен. Союзники у Кремля, по существу, отсутствуют.