\"Американская мечта\" и узаконенное детоубийство

Мало кого оставило равнодушным сообщение о гибели приёмного мальчика из России в машине на автостоянке, тем более, незамеченным не прошёл тот факт, что отца, который его «забыл», оправдали.

Этот случай в США далеко не первый, с 1998 года таких случаев со смертельным исходом зарегистрировано 417, пик происшествий - с поздней весны до ранней осени. В 2008 году их было 42, в этом году до начала сезона уже 2 произошло.

В последнее время наметилась чёткая тенденция оправдывать таких родителей, т.к. «в их действиях нет злого умысла», а сами они «сильно страдают».

Наиболее доступно вышеуказанную позицию изложил журналист, лауреат Пулитцеровской премии (он её получил за другую статью), Джин Вайнгартен (Gene Weingarten) в Вашингтон Пост под названием «Fatal Distraction».

Автором описывается несколько случаев, включая и известного в России Майлза Харрисона (это - оригинал на английском, это - прекрасный перевод, попавший в топ-30 Яндекса), в его адрес было много негодований, которые особенно усилились после оправдательного приговора. Вспомнить хотя бы Сергея Лукьяненко и его высказывания в ЖЖ. Однако, сравнив случай Майлза с приведёнными в статье, я бы вынесла ему самый мягких приговор. Объективно, мне этот жирдяй, который к 49-ти годам, наконец, понял, что в жизни есть более важные вещи, чем продажа передвижных офисов, глубоко антипатичен. Но именно он в наибольшей степени является жертвой обстоятельств.

Во-первых, он мужчина. Мужчины, в отличие от женщин, не могут делать несколько дел одновременно. Думать о работе и общаться с клиентами и везти ребёнка в садик - это 2 дела.

Во-вторых, опять же, у мужчин отношение к ребёнку несколько другое. Женщина нацелена на то, чтобы ребёнка «поднять», воспитать, мужчина - чтобы обеспечить. Доминанта другая. Думаю, многие женщины замечали, что во время их беременности (да и после родов) будущие отцы стремились больше заработать, подработку найти. Причём, это не зависит от достатка семьи, поведение меняется на инстинктивном уровне. Вот он о работе и думал.

В-третьих, Майлзу было 49 лет. В этом возрасте у многих уже внуки появляются, а у него и детей не было. Переучиться в таком возрасте очень сложно.

В-четвёртых, сын у него - приёмный. Если ребёнок родной и желанный, то отец успевает настроиться за время беременности, да и после родов он «развивается» вместе с ребёнком. Майлз же пришёл на «готовенькое».

В-пятых, сына они привезли в Штаты только 3 месяца назад, о каких отцовских чувствах тут говорить? Конечно, на суде свидетели рассказывали, каким офигительным отцом он был: «Они три раза ездили в Россию, проводя по 10 часов в поезде», «Соседка Харрисона рассказала, как наблюдала за прыгающим от счастья новым отцом, катающимся с сыном по газону». Однако, несмотря на такие хвалебные отзывы, понятно, что стать отцом он не готов, с таким же успехом он мог бы начать балетом заниматься - отцовство не измеряется скаканием по газону. Если действительно чувствуешь себя в ответе за взятого ребёнка, надо напрячься и перестроить свою жизнь. Ещё, кстати, не понятно, зачем ребёнка в садик в 18 месяцев отдавать? Он в чужой стране, вряд ли за 3 месяца язык выучил, кроме того, у него было некоторое отставание в развитии, обусловленное родовой травмой и соответствующими условиями. Мне кажется логичным, что приёмные родители, чтобы усилить связь с ребёнком, должны как можно больше с ним находиться. Даже для здорового 18 - 21 месячного малыша поход в садик является большим стрессом, кто был вынужден отдать в сад ребёнка в таком возрасте, особенно сына, со мной наверняка согласится. Думаю, большинство мам стараются оттянуть момент поступления в садик до 3-3.5 лет, когда ребёнок психологически для этого уже созрел. Здесь же у ребёнка полностью меняется жизнь - чужие люди вокруг, чужой язык, он не понимает, что ему говорят, даже взрослому в такой ситуации будет тяжело. Приёмная мамаша, «страстно желающая завести ребёнка», мне кажется, могла бы на полгодика с работы и уйти, а не тратить «недели на то, чтобы найти оптимальное место для ребёнка, которому, после столь сурового начала жизни, нужен был специальный уход».

Ещё нашла интересный факт: у Димы родные отец с матерью жили в гражданском браке и это их второй ребёнок. Первая у них была дочь, на 2 года старше. Её они тоже сдали в детдом, но её бабушка (мать отца) девочку удочерила после 2-х летних походов по инстанциям. Она пробовала и Диму забрать, но ей отказали из-за возраста (60 лет исполнилось), хотя, наверное, основной причиной отказа было появление американских усыновителей.

Вообщем, уродов в этой истории много, Майлз просто оказался крайним.

Майлза, кстати, к суду привлекли, а часть родителей и этого избежала. Например, один папаша забыл родного ребёнка после рабочего дня, он оставил его в машине, сам зашёл в дом и заснул... Действительно, за что его судить?

Главным героем «Fatal Distraction» Вайнгартен сделал Лин Балфур. Женщине 37 лет. Несколько лет назад она забыла своего 9-ти месячного сына в машине вместо того, чтобы отдать няне. По дороге на работу она была занята разговорами по мобильному «сначала Лин успокаивала молодого родственника, у которого возникли финансовые проблемы, а потом обсуждала с боссом кризис на работе. Всю дорогу она провела, вися на телефоне и решая проблемы других людей». Её ребёнок ночью приболел, спал беспокойно и в машине заснул, не мешая маме решать дела родственников. Няня звонила Лин на мобильный, когда она уже была на работе, но Лин звонка не слышала. О нянином звонке она узнала незадолго до окончания рабочего дня...

Лин обвинили в преднамеренном убийстве с возможным сроком заключения до 40 лет. Она наняла адвоката, благодаря чему её полностью оправдали. «Мне не кажется, что я должна прощать себя», - говорит она прямиком, «потому что мой поступок был непреднамеренным». Её точка зрения неизменна; она говорит уверенно, иногда жёстко, и всегда с оттенком злости и самооправдания в голосе. Это может случиться со всяким. Это ошибка, а не преступление, и в суд такие дела попадать не должны. В машинах должны быть установлены сенсоры, чтобы предотвратить подобное. Она редко выглядит сомневающейся или страдающей. Никто не видит её плачущей.

Добившись оправдания, Лин ведёт себя своеобразно: она превратилась в современную женскую версию Летучего Голландца, периодически всплывая перед случайными людьми в общественных местах типа супермаркета Сэмс Клаб и заводя с ними разговоры о детях, дабы поведать, что она сделала с одним из своих. Параллельно с этим она родила ещё одного ребёнка и беременна четвёртым. От первого брака у неё сын-тинэйджер.

Ещё штрихи к портрету: «Она служила в Боснии и дважды в Ираке, специализируясь на анализе разведывательных данных и менеджменте строительных работ. Там Лин обнаружила у себя талант жонглировать сразу несколькими проектами и делать много вещей одновременно. В какой-то момент она руководила проектами на общую сумму в 47 миллионов долларов - и не растеряла ни цента, за что была награждена Бронзовой Звездой».

«Она вышла замуж, родила сына, потом развелась, затем встретила Джаретта Балфура и в течение месяца решила, что этот красивый молодой человек станет её мужем. Ещё через восемнадцать месяцев он им стал (ей сейчас около 37, мужу - 30). Брайс (погибший) был их первым общим ребёнком».

По-моему, картина торжества феминизма. Если местоимения заменить на имя, подходящее, как мужчине, так и женщине, например, Крис (уменьшительное как от Кристины, так и от Кристофера), можно подумать, что приведена биография мужчины (имя Джаретт тоже надо будет, правда, заменить). Старательный такой, работящий мужик, где уж тут взяться материнскому инстинкту. Ладно, допустим, что она слишком замоталась и забыла отдать 9-ти месячного ребёнка няне, перепутала его с мужем (её предположение), в мозгах у неё отложилось, что ребёнок у няни, и пока она работала, никаких сомнений не возникло. Но неужели нормальная мать, отдавая больного 9-ти месячного ребёнка, не будет «на телефоне»? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но это тянет на ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. Дальнейшее её поведение, по-моему, только подтверждает мою мысль: то, что она постоянно напоминает о том, что она сделала, это её семье явно на пользу не пойдёт. Вряд ли старшему сыну, который находится сейчас в «сложном» возрасте, нужна подобная «слава». Да, клятва, данная погибшему сыну, это важно, но надо и о живых подумать.

Кстати, достав телефон на видное место и задумавшись о сыне, она с большой вероятностью бы осознала, что факт передачи ребёнка няне в её памяти не зафиксирован. В статье приводится мнение «Некоторые думают, \'Окей, я понимаю, можно забыть ребёнка на две минуты, но не на восемь же часов!\' Они совершенно не понимают, что в голове родителя существует чёткое осознание того, что они отвезли ребёнка в ясли или садик - они уверены, что ребёнок счастлив и окружён заботой. Когда твой мозг так считает, он не беспокоится и не норовит проверить, где же ребёнок - до конца дня». По-моему, это лапша на уши присяжных. Наше подсознание всё время прокручивает совершённые поступки, особенно, если это касается действительно дорогого существа. В статье как раз описывается история одного отца, который вспомнил среди дня о том, что забыл завести дочку в садик, но было уже поздно. Он ехал на новое место работы, но как только «мозги освободились», подсознание сразу указало на ошибку. А если родитель на работе о детях и «думать забыл» - другое дело.

Другой аргумент: многие родители забывают забрать ребёнка из детского садика, причём в основном, из-за того, что не договариваются между собой, кто это будет делать.

«Мы приехали домой, посмотрели друг на друга и ... типа... а где Лиля? Я думал, ты её забрал! А я думал, ты её забрала! А если бы это произошло не в конце дня, а в начале?» По-моему, разные вещи и аналогия не уместна. В начале дня за ребёнка в ответе только один родитель, а описанная ситуация касается двоих, они понадеялись друг на друга.

«Наша память - это машина, и она несовершенна. Сознание приоритезирует всё происходящее по степени важности, но на клеточном уровне память этого не делает. Если ты способен забыть мобильник, ты потенциально способен забыть и ребёнка». Шедевр. Я с ним не согласна: если для родителя ребёнок важен, память постоянно ему «напоминает о нём». Многие могут рассказать, что если они по каким-то причинам уезжали от ребёнка, им везде слышался его плач. Типичный пример работы «клеточного уровня памяти».

В общем, все аргументы автора подводят читателя к тому, что наказывать таких родителей не нужно, состава преступления нет, как я уже цитировала выше: Это ошибка, а не преступление, и в суд такие дела попадать не должны. Типа, родители и так наказаны. Автор - лауреат Пулитцеровской премии, словами жонглирует искусно. Интересно наблюдать, как меняется характер комментариев к переводу статьи (она в нескольких частях): сначала большинство читателей осуждают таких родителей, но чем дальше, тем больше появляется сочувствующих, Джин этого и добивался. Мне до его литературного таланта далеко, попробую просто аргументы привести в пользу своей точки зрения.

ТАКИХ РОДИТЕЛЕЙ НУЖНО НАКАЗЫВАТЬ.

Во-первых: не надо давить на жалость. Несчастный родитель вопит, переживает, падает в обморок или там, хватается за сердце. Ребёнку-то каково было? У одного отца 3 раза в машине включалась сигнализация, так его сын её раскачивал, там же в статье приводится рассказ о девочке, которая вырвала себе все волосы на голове. Ничего себе, «почти не страдал», как сказал один врач Лин Балфур и как она себя теперь утешает. Потом, для детей же время течёт по-другому, ребёнок же не понимает, что мама отошла на минуточку, мамы нет, и это трагедия. По-моему, очень жестокая казнь получается. «Балфур не хочет думать о последних часах жизни Брайса. Один добренький доктор сказал ей как-то, что ребёнок, скорее всего, почти не страдал, и она изо всех сил держится за эту идею. В её сознании Брайс умер без боли и страха, окружённый ласковыми ангелами». Замечательно. Или вот страдания Майлза: «Публичные страдания Харрисона не закончились оправдательным приговором, а продолжались ещё несколько месяцев. Его лицо вновь появилось на страницах газет после того, как Российское Министерство Иностранных Дел выразило официальный протест по поводу приговора и пригрозило закрыть российскую программу усыновления детей для американских граждан. Это был уже международный инцидент». Никакой деликатности у Российского МИДа! Видела, кстати, однажды собаку, оставленную в машине около магазина. Понятно, что хозяева скоро вернутся, но как же она там билась! Машина раскачивалась, её вой был и снаружи слышен. Думаете, 9-ти месячному ребёнку в такой ситуации будет легче?

Во-вторых: создаётся прецедент. Лично у меня самое тяжелое впечатление в курсе судебной медицины осталось от рассказов о способах, с помощью которых отцы избавлялись от своих детей, чтобы при разводе не платить алименты. А здесь предлагается элементарный и безнаказанный способ. Не верю, что в штатах папаши как один «белые и пушистые».

В-третьих: мы же подаём в суд на врачей, забывших в теле пациента инструменты или салфетки. Причём вне зависимости от урона. Бывает, что салфетка просто находится при следующей операции совсем по другому поводу. А врач тоже не специально. Вещей, забытых в пациентах, кстати, гораздо больше - только в США 1500 в год. Я, как врач, коллег понимаю. Операция - процесс непредсказуемый, обычно её проводят несколько человек. Один хирург режет, другой суёт тампоны, могут работу друг друга не скоординировать. Кровь повсюду, кишки скользкие. А если ещё и лишний вес, то вообще видимость никакая. Потом, в конце операции медсестра должна пересчитать все салфетки и инструменты как раз для того, чтобы убедиться, что ничего не забыто. Даже в России за забытую салфетку, найденную случайно при плановой операции, пациенты отсуживают тысяч 50 рублей, что уж говорить о штатах. А в ситуации с ребёнком, его права защитить, получается, некому.

В-четвёртых: родители сами подсознательно хотят наказания. Понятно, все законопослушные граждане боятся попасть в тюрьму и потерять привычный комфортный образ жизни, поэтому адвокатов и нанимают. И вот получается: родитель доказал обществу, что он не виноват, но ещё надо и себя в этом убедить. Читая про родителей, с которыми беседовал Вайнгартен, понимаешь, что совесть их грызёт. У той же Балфур, что бы она ни говорила, покоя на душе нет. На суде над Майлзом, например, «Она объяснила ему, кто она такая, и сказала, что знает - Майлз был хорошим, любящим отцом, и ничего не должен стыдиться». А вот что рассказывает муж Лин об их отношениях: «Сначала, когда он только приехал, рассказывает Джаретт, всё было как-то неловко, и их отношения периодически давали сбои. Он мог сказать что-то совершенно невинное про нечто, связанное с Брэйденом (новым сыном), а Лин принимала это слишком близко к сердцу и реагировала так, будто он сомневался в её материнских качествах». Если ей нечего стыдиться, и если она не должна себя прощать, тогда зачем в штыки воспринимать замечания мужа?

В-пятых: в штатах сейчас свободно продаются датчики для автокресел, реагирующие на изменение веса. Стоят около 70 долларов, в другом месте я нашла за 40. Кого уж совсем жаба душит, можно на свой ремень безопасности детскую игрушку прицепить: отстёгиваешь его и на игрушку натыкаешься, значит, надо посмотреть на заднее сиденье и поискать там ребёнка. Думаю, многие родители, боясь наказания, будут экипировать машины. Особенно это важно для мужчин. Хоть Вайнгартен и пишет, что соотношение отцов и матерей примерно одинаково, но если рассчитать в процентах, кто чаще с детьми ездит, думаю, разница будет в пользу отцов. Их подобные напоминания будут кстати. А страх наказания усилит бдительность.

Другой вопрос, как наказывать таких людей. Если бы спросили моё мнение, я предложила бы отправлять их на работу санитарами в больницах, в хосписах, можно даже в детских домах десятым помощником младшей нянечки (под надзором, само собой). Пусть поймут, какой тяжёлой может быть жизнь, и что в ней главное. Сроки - 3-5 лет. После такого у человека больше шансов вернуться к нормальной жизни, да и к детям более ответственный подход выработается. Мне кажется, во время такой работы человек определится, есть у него «родительский инстинкт», способен ли он заботиться о ком-нибудь или ему это всё осточертеет, и он станет убеждённым чайлдфри.

Опять же, случаются ситуации, когда совершенно нормальные, заботливые родители пропускают момент и ребёнок либо проливает на себя чашку с чаем, либо глотает что-то ненужное. На мой взгляд, такие ошибки родителей не могут приравниваться к забыванию детей в машинах. Поясню. Ребёнок растёт и развивается, каждый день он научается делать что-то новое, задача родителей - правильно предугадать, что именно. Кому-то удаётся, кому-то нет. Многое зависит, само собой, и от темперамента ребёнка. Ему нужно всё новое попробовать, память у ребёнка хорошая, поэтому новые вещи он легко вычисляет: новая чашка, в которую чай гостям налили, нож, который лежит там, где раньше ничего не лежало. Маме нужно заметить эти изменения раньше, а у неё и память, и внимание хуже, вот и происходит периодически задержка реакции. В ситуации, когда родитель оставляет ребёнка в машине, по-другому. Родителю с ребёнком соревноваться не нужно, основная «вина» ребёнка, что он тихо сидел и не напомнил о себе, когда машину закрывали. По-моему, совершенно разный уровень контроля. Потом, ситуация с машиной длительная по времени, у родителя есть несколько часов для того, чтобы её исправить. Мне кажется, таких случаев (забывание детей в машинах без летального исхода) гораздо больше, просто статистику по ним не собрать.

В этом контексте, весь трёп профессора Даймонда про ганглии, стресс и память, приведённый в статье Вайнгартена, мне кажется натянутым. Все могут сбиться с мысли если отвлечь, но подсознание может мысль «вернуть», тем более, если речь идёт о ребёнке, который вам дорог. Не последнюю очередь здесь играет и отношение к детям. Появление ребёнка очень сильно меняет жизнь взрослых. Банальная истина, но каждый её по-разному проживает. В одном исследовании в США учёные получили, что в 90 % случаев супруги становятся менее довольны браком после рождения ребёнка. На публике, они, вполне возможно, и демонстрируют родительские чувства, но подсознательно радуются возможности выйти на работу и от ребёнка «отдохнуть». В такой ситуации понятно, что доминантой станет работа, а не ребёнок. Я бы хотела изучить статистику таких родителей не по их профессиям, достатку, возрасту и полу, а по тому, в какой семье они воспитывались. Мне кажется, если в семье к детям относились внимательно, если в семье был не один ребёнок и его научили заботиться о других, у них ответственное отношение к семье и детям будет формироваться с самого детства.

Ещё: в США отпуск по уходу за ребёнком составляет 12 недель, причём не оплачиваемый (для тех, кто в танке, в России - 1.5 года - оплачиваемый и ещё полтора - не оплачиваемый). Это очень мало, мать должна иметь возможность дольше находиться с ребёнком. Однако женщины США больше заботятся о том, чтобы работать наравне с мужчинами, ездить в Ирак и в Боснию, отстаивая там принципы демократии с оружием в руках. По-моему, это характерный признак пренебрежения материнскими обязанностями, а расплачиваются за это дети.