Анатолий Сердюков о новом облике Вооруженных сил России

Как дивизию ни называй, получается бригада

Российская газета : Анатолий Эдуардович, армия сокращается до миллиона штыков. Правда, это слово вряд ли соответствует современному и тем более перспективному облику Вооруженных сил. Объясните читателям: сколько и каких военных надо стране для гарантированной без опасности?

Анатолий Сердюков : Процесс обновления еще не завершен. Мы пытаемся выйти на определенное соотношение офицерского и рядового состава. Первых должно быть порядка 15 процентов. Остальные - военнослужащие по призыву и солдаты-сержанты по контракту. Такое соотношение мы считаем оптимальным. Но оно остается предметом достаточно серьезного обсуждения.

Первая программа набора контрактников закончилась. Мы подвели ее итоги. Понимаем, что есть проблемы с обеспечением солдат служебным жильем, денежным довольствием, с другими вопросами. Их надо решать.

РГ : Кого не будете сокращать?

Сердюков : Наиболее серьезно занимаемся новым обликом Сухопутных войск. Уходим от полков и дивизий. Это подразумевает сокращение офицеров и значительный прирост рядового и сержантского состава. Военно-морской флот не претерпевает кардинальных изменений. В ВВС переходим на систему авиабаз, пересматриваем управленческие и обеспечивающие звенья.

Мы практически не тронули Воздушно-десантные войска. Оптимизируем только обеспечивающие службы и управления Космических войск и Ракетных войск стратегического назначения.

Мы стараемся внимательно подходить к тому, что делаем. Пытаемся проверить на практике теоретические расчеты, понять, где они совпадают или не совпадают. В этом помогает размещение и комплектование наших военных баз в Южной Осетии и Абхазии.

Они дают определенный опыт и понимание того, каким направлениям мы должны уделить больше внимания.

РГ : Не секрет, что перемены в Вооруженных силах неоднозначно воспринимаются в обществе...

Сердюков : Еще как неоднозначно (улыбается).

РГ : Ваши оппоненты говорят, что нельзя реформировать всю армию сразу. Стоило начать с одного округа, флота, вида или рода войск. И лишь затем, учтя ошибки, применить новую систему на все Вооруженные силы.

Сердюков : То есть провести эксперимент? Экспериментов было много, насколько я помню, последние лет 30-40 только этим и занимались. Не получив до конца точного понимания в одном эксперименте, переходили к следующему. В итоге все превратилось в вялотекущий процесс.

На самом деле мы прямо не ставили вопрос о реформировании армии. Просто брали \"функционал\" и проверяли: есть ли под него личный состав, технические средства? И понимали, что структура не может оставаться в таком виде. Мы неоднократно говорили, что в ряде случаев соотношение офицерского состава к рядовому выглядит нелогично. Когда офицеру приходится заступать в наряд, нести службу вместо солдата, которого в воинской части просто нет, ни о какой учебе, командирской практике, ни о каком применении знаний и речи быть не может.

У нас баз, складов, всевозможных автопарков, каких-то мелких воинских частей развелось тысячи. И этим аппаратом практически никто не управлял, они жили сами по себе! Терпеть все это дальше было уже нельзя.

РГ : Что делать?

Сердюков : Сейчас мы пытаемся оценить \"функционал\", выстроить жесткую вертикаль управления. Посмотреть, что является лишним, ненужным, дублирующим. Вот почему это не совсем реформа, а все-таки, как мы говорим, новый облик Вооруженных сил.

Из недавнего опыта: чтобы набрать необходимое количество специалистов в ходе конфликта в Южной Осетии, приходилось буквально перетряхивать все виды Вооруженных сил. Мы не могли взять конкретную часть и отправить ее на выполнение задачи - ее просто не было. Это полный нонсенс. Потому и летчиков собирали по всей стране, причем, как правило, не в строевых полках, а в учебных центрах среди преподавателей. Не очень правильная ситуация.

РГ : Вы не раз говорили, что армия переходит на бригадный принцип построения. Но стоит ли вообще отказываться от дивизий и полков? А то уже даже в президентском полку переживают, как бы их не расформировали.

Сердюков : Пусть не переживают (смеется). Мне кажется, в рамках военной организации государства Вооруженные силы как раз и есть тот эксперимент, который покажет, насколько правильным или неправильным было решение. После нас, я так полагаю, свое построение пересмотрят Внутренние войска. Они уже начинают понемножку его менять. Думаю, это коснется и остальных силовых структур.

Что касается бригад - это сложная тема, тут можно долго говорить. Главную аргументацию готовили в Генеральном штабе, в том числе после изучения зарубежного опыта. Можно, конечно, оставить название \"дивизия\" и при этом перейти на структуру бригады. Но зачем? Хотя дивизии в тех же ВДВ сохраняются. Объяснение простое - они не имеют такого тяжелого вооружения и военной техники, как, к примеру, мотострелковые соединения, и потому более мобильны. Вот мы и не стали их трогать.

РГ : Проблема упирается только в количество техники?

Сердюков : В мотострелковой дивизии ее количество очень значительно. И это не может не влиять на оперативность ее переброски. Иногда даже полк трудно переместить с места на место. Мы в этом убедились во время августовских событий прошлого года. У нас передовые подразделения полка уже входили в Южную Осетию, а его \"хвост\" еще торчал во Владикавказе. А батальоны ВДВ с оперативной переброской прекрасно справлялись. Мобильные, они достаточно легко перемещались даже по стесненным территориям.

Эти вопросы многократно обсуждались на сборах, совещаниях в Генштабе, в том числе с подключением военных ученых. Я долго к ним прислушивался, хотел понять аргументы. С точки зрения гражданского министра обороны, они показались мне логичными и системными. Да и профессиональные военные выступили \"за\". Имею в виду действительно компетентных людей, прошедших путь от командира взвода до командующего войсками округа. И пока я не готов сказать, что мы погорячились и что-то сделали неправильно.

По Сеньке шапка

РГ : Второй год солдат призывают в армию на 12 месяцев. Но очевидно, что допризывная подготовка в стране хромает. Это не может отразиться на сроке службы, потребовать ее увеличения?

Сердюков : Твердая позиция не только министра обороны, но и президента - к прежнему сроку службы не возвращаться. Изменений тут не будет.

РГ : Даже несмотря на сложности в обновлении армии?

Сердюков : На самом деле в самой армии с этим сложностей нет. Есть только сложность с ее комплектованием. А по прохождению службы - нет. Хотя мы, естественно, поменяем учебную составляющую.

Нам нужно не просто перестроиться самим, но и перестроить допризывную подготовку. В стране поменялась ситуация. Но вся система подготовки к службе осталась прежней. Отсюда и опасения, что при такой системе появятся какие-то сложности. Они не от армии идут.

Президенту России показывали учебный центр в Сибирском военном округе. Ряд центров я смотрел в Ленинградской области. Они в состоянии вести полноценную подготовку необходимых специалистов. Просто нужно мобилизоваться. Но точно - не переходить на другой срок службы, кроме как 12 месяцев.

Мы должны четко понять, по каким армейским специальностям призывника готовить на гражданке. К сожалению, сегодня Вооруженные силы зачастую получают новобранцев с военно-учетными специальностями, которые нас не устраивают. Приходится обучать их вновь по два-три месяца в учебных центрах или непосредственно в частях. Ведь мы тратим государственные деньги и в итоге не решаем задачи.

РГ : Не секрет, что наши генералы в большинстве своем всегда были противниками контрактной, профессиональной армии. А ваше мнение?

Сердюков : Я считаю, комплектование должно происходить по смешанной форме. Нужны контрактники, особенно по специальностям, требующим серьезной подготовки. Мы их будем набирать и обучать. И нужны солдаты-призывники. Скажем, на должности стрелка в обычной мотострелковой бригаде совсем не обязательно иметь контрактника.

Тем более надо иметь в виду, что создание полностью профессиональной армии тянет за собой целый ряд проблем. В частности, нужно серьезно заниматься мобилизационной подготовкой населения. А это дополнительные траты.

РГ : Но идут же на них во многих странах?

Сердюков : Идут. И все равно сталкиваются с проблемами. В тех же Соединенных Штатах Америки не так все здорово, как бы им хотелось. Не случайно в США потихоньку начинают искать другие подходы. В Германии аналогичная ситуация. Немцы резко занялись переходом на контракт, потом поняли - погорячились. Сейчас отходят обратно. Там соотношение призывников и профессионалов - примерно 30 к 70.

У нас абсолютно точно остается смешанная форма. Мы не стремимся к всеобщему комплектованию частей профессионалами и точно этого делать не будем. Руководствуемся принципом - по Сеньке шапка. Пока будут деньги - станем набирать профессионалов. А дальше будет видно.

Зачем сокращают военные вузы

РГ : Прием в военные вузы сейчас уменьшен, и в то же время возрос набор туда девушек. Даже в училища ВДВ. Понятно, когда у вас в приемной сидят красавицы - приятно зайти. Но в десанте-то они зачем?

Сердюков : Девушки-выпускницы Рязанского десантного училища, безусловно, не будут входить в разведгруппы. В основном станут служить в обеспечивающих подразделениях. В том числе руководить группами подготовки и укладки парашютов. Мотивация на службу у них очень серьезная. Несколько девчонок - кандидаты в мастера спорта. Одна девушка даже с 5-го курса университета ушла, чтобы учиться в десантном вузе.

РГ : В бытность министром обороны маршалу Язову журналисты докладывали в шутку, что самым активным пропагандистом военной службы является \"Мисс Израиль\". Когда победительницу конкурса красоты спросили, куда она теперь отправится, девушка ответила: \"В армию, потому что там настоящие мужчины\".

Сердюков : Правильно ответила (смеется). Несколько недель назад я был в Военно-космической академии в Санкт-Петербурге. Там тоже набрали девичью группу. Так девчата по всем предметам на голову выше парней. Мальчишек это в какой-то степени стимулирует - и к учебе, и к дисциплине.

Армия действительно испытывает потребность в женщинах-военнослужащих. Они четко выполняют свои функции, очень ответственные. Мы просто открыли девчатам двери в свои училища. Есть желающие - поступайте.

Мне кажется, по специальностям, которые не являются исключительно военными, например, юрист, финансист, психолог, экономист, вообще не должно быть кадровых ограничений. Какая разница, кого назначать на должность - мужчину или женщину, гражданского или военного человека. Главное, чтобы он был профессионалом. Это тем более важно, поскольку, к сожалению, по некоторым специальностям военные вузы выпускают далеко не лучших специалистов.

РГ : Много желающих поступить в военное училище?

Сердюков : Сейчас набор снизился. Это связано с тем, что долгие годы в военные вузы набирали ребят, заранее зная: выпустят где-то 18-20 тысяч, из них треть точно уйдет. Так происходило оттого, что человека учили одному, а на службе он видел другое. К примеру, части сокращенного состава и кадра. Подчиненных солдат у офицера нет, зато много техники, которую просто некому обслуживать.

Просидев два, три года, пять лет в кабинете, активные люди рано или поздно уходили из армии.

РГ : Теперь будет по-другому?

Сердюков : Мы серьезно повысили требования к абитуриентам, курсантам, к самой учебе. Но набор в вузы снизили, понимая, что к 2012 году перейдем на новый облик Вооруженных сил. Я полагаю, что к этому времени выпускники будут использоваться не так, как использовались прежде, а по предназначению. Естественно, платить им должны нормально. Тогда стабилизируется ситуация с кадрами. Иначе мы можем разогнать \"маховик\" до критических оборотов. Тысячами брать курсантов и тысячами увольнять. Да они сами будут уходить, не в лучшую сторону меняя отношение в обществе к армии.

РГ : Но военное образование - это не только достояние армии, а достояние всей страны. Огромное число гражданских с военными дипломами играют важную роль в политике, экономике, науке. Может, все-таки оставить военные вузы?

Сердюков : Сейчас нет потребности в таком количестве офицеров. Существующая система военного образования строилась под 5-миллионную армию. А у нас Вооруженные силы - миллион. Кроме того, меняется соотношение офицерских и солдатских должностей. Я уже не говорю о финансовой и экономической составляющей. Содержать более полусотни вузов, обеспечить их нормальной лабораторной базой, тренажерными комплексами, полигонами просто нереально. На каждый из 65 вузов придется по 55-60 курсантов одного набора. Поэтому мы и пришли к необходимости что-то менять. Во всех армиях мира содержат одно, два, три учебных заведения. Но они мощнейшие, охватывают буквально все воинские специальности. Есть факультет, направление, учебные группы. Но нигде под каждую специальность не отводят целый вуз.

РГ : Но ведь так мы можем потерять то, что называется военной школой.

Сердюков : Я как раз и хочу сказать, что эта самая школа за последние десятилетия достаточно серьезно просела. Из-за ограниченного финансирования не обновлялась учебно-материальная база, не приглашались преподаватели высокого уровня. Потому иногда за кафедрой оказывается человек без служебного и научного опыта.

РГ : А сами учебные методики вас устраивают или они, образно говоря, достались в наследство от конницы Буденного?

Сердюков : С ними тоже хватает проблем. Вот почему мы занялись училищами и академиями. Наверное, мало кто знает, что Академия Генштаба изначально создавалась не только для подготовки военных специалистов. В академию шли, если хотите, за государственным мышлением. Не случайно больше половины преподавателей были гражданскими.

Как раз это хотим вернуть, пытаемся, по крайней мере. Минобороны разработало программу реформирования военного образования до 2013 года, утвердило ее у президента. Не спеша будем ее выполнять - укрупнять вузы, улучшать их материальную базу, поднимать денежное довольствие офицеров и преподавателей, приглашать на эти должности достойных людей.

РГ : Реформа коснется только \"европейских\" вузов или училищ на Дальнем Востоке и в Сибири тоже?

Сердюков : Там их немного. Общий подход такой: сейчас определяются головные вузы. По мере возможности и готовности материальной базы к ним присоединим в качестве филиалов остальные. Хотя есть ряд училищ, которые из-за аварийного состояния просто небезопасно эксплуатировать. Например, авиационное училище в Иркутске.

РГ : Говорят, вы создали на Беговой уникальный пансион воспитанниц министерства обороны, где собраны дочери погибших офицеров и тех, кто служит в \"горячих точках\".

Сердюков : А вы там были?

РГ : Да. Его вроде бы даже президент собирался посмотреть.

Сердюков : Собирался. Но пока график не позволяет. А вот премьер накануне Дня Победы в пансион приезжал.

РГ : Кризис не скажется на финансировании обучения девчонок?

Сердюков : Нет. Сейчас там ремонтируем два корпуса. Пансион будет однозначно расширяться. У нас есть планы строительства там нового учебного центра и спорткомплекса. Думаю, будут и другие пансионы, и, возможно, несколько новых Суворовских училищ. У нас есть предложения из Оренбурга, Мурманска, Архангельска, от краснодарских властей.

Мы рассматриваем эти довузовские учреждения не как этап подготовки ребят или девчонок к службе в армии. Это социальный пакет нашим офицерам - тем, кто служит в отдаленных гарнизонах и не может дать ребенку хорошее образование. Для семьи это подчас настоящая трагедия - талантливого ребенка надо куда-то устраивать, но нет возможности. Вот мы и открыли такой пансион, где используем новейшие методики, привлекаем лучших преподавателей.

Не сглазить бы, вроде пока все получается. Девочки учатся серьезно, многие даже уезжать на каникулы не хотят.

Должность \"под звездочкой\"

РГ : Большое количество военных должностей уже переведены в статус гражданских. Как определяется, какой пост должен занимать человек в погонах, а какой - без них? Почему, к примеру, заместитель министра обороны по вооружению - штатский?

Сердюков : Мы исходим из того, что ряд должностей могут замещаться не только военнослужащими. Почему юристы, финансисты, экономисты должны быть обязательно военными? К примеру, в министерстве обороны созданы организационно-инспекторское управление, инспекция по личному составу, финансовая инспекция. Мы ввели там должности \"со звездочками\". То есть их могут занимать и гражданские, и военные. Если офицер отвечает всем предъявляемым требованиям, то будет служить и дальше. Если нет, ему на смену может прийти гражданский специалист.

Что касается моего заместителя по вооружению Владимира Александровича Поповкина, то он пришел к этому решению исключительно по личной инициативе. Никто его не подталкивал. Такая же ситуация со статс-секретарем Николаем Александровичем Панковым. Кстати, Поповкину не так давно присвоено высокое воинское звание - генерал армии. Он говорил, что хотел бы продолжить службу в качестве гражданского лица. Ему так комфортней, поскольку большую часть своего рабочего дня проводит с гражданскими руководителями оборонно-промышленного комплекса. Я всего-навсего пошел ему навстречу.

РГ : Остальные замы тоже могут уволиться со службы?

Сердюков : Есть должности, которые при любых обстоятельствах будут замещаться исключительно военнослужащими. Начальник Генерального штаба, руководители многих других структур были и останутся военными. А те специальности и те посты, даже в Главном организационно-мобилизационном управлении Генштаба, которые не носят сугубо военный характер, сопроводили \"звездочками\". Их в министерстве не очень много, все они строго перечислены. У меня нет стремления сделать всех в минобороны гражданскими людьми.

РГ : По инерции эту систему не распространят на войска? Заместитель министра по вооружению ходит без погон, значит, и в бригаде такой специалист должен быть гражданским.

Сердюков : Нет, в войсковом звене такого не будет. То, что приемлемо для управленческого аппарата, не обязательно подходит к строевым частям. Там другие функции, другие задачи.

Хотя общий подход, повторюсь, один. Все, что связано с обеспечением армии, может осуществляться гражданскими людьми. Все направленное на исполнение воинских функций должны выполнять военнослужащие.

РГ : Вам не кажется, что это вызывает у людей неуверенность в завтрашнем дне? Сегодня я служу, а завтра мне скажут: мы решили сюда посадить гражданского специалиста.

Сердюков : У меня не вызывает, и у тех гражданских специалистов, которых я пригласил, у генералов, снявших погоны, - тоже.

Как мне кажется, это абсолютно внутреннее ощущение. Согласитесь, что между офицером-финансистом и офицером-разведчиком или летчиком, несущим боевое дежурство, большая разница. Мы все смешали и получилось не очень здорово.

РГ : Это когда председатель военного совхоза был полковником и командир полка тоже?

Сердюков : У нас есть масса специальностей, где люди вырастали до генералов, при этом армии, по сути, никогда не видели.

Четыре пункта увольнения

РГ : Среди читателей \"РГ\" немало увольняющихся офицеров. Как в условиях кризиса с ними будут рассчитываться?

Сердюков : Оптимизации здесь не будет. Во-первых, у каждого увольняющегося есть законные права. Нарушать их нельзя. В том числе когда речь идет о выплатах.

Даже больше скажу. В условиях кризиса мы решили еще деликатнее подходить к каждому офицеру. Сейчас проводим обширную переаттестацию личного состава. Пытаемся разобраться, кто хочет служить, кто может и кто должен остаться на службе. Такие вот три составляющие. Весь генералитет аттестуют под моим руководством. Смотрим, оцениваем, по каждому принимаем решение индивидуально.

РГ : Кто в любом случае в армии не останется?

Сердюков : Увольнять будут только тех, кто достиг предельного возраста службы, кто по состоянию здоровья не может исполнять обязанности, желает уволиться по собственной инициативе, а также тех офицеров, которые по профессиональным качествам не соответствуют занимаемой должности. Вот четыре основных пункта, по которым могут быть уволены люди.

РГ : Чтобы закрыть тему, связанную с увольняемыми офицерами...

Сердюков : Эту тему, думаю, в ближайшие три года не закроют.

РГ : Тем более хотелось бы услышать, как минобороны собирается помогать своим бывшим кадрам? Особенно молодым, трудоспособным.

Сердюков : Еще раз повторю: все, кто действительно хочет служить, - служить останутся. Я вас уверяю. А вот тех, кто не служил, а просто числился или пытался имитировать службу, точно не будет.

Но просто так на улицу выбрасывать никого не станем. У нас разработана целая ведомственная программа соцобеспечения военнослужащих. Большой раздел там посвящен увольняемым. Даем им возможность получить дополнительную специальность - либо в наших, либо в гражданских вузах.

Есть примеры, когда люди достигают предельного возраста, снимают погоны, но продолжают служить в армии гражданскими. Если специалист для нас интересен, проявляет желание работать, мы его в любом случае сохраним.

Кроме того, если бывший офицер действительно квалифицированный специалист, подыскиваем ему работу. Сейчас создается крупный холдинг \"Оборонсервис\", куда войдут практически все наши ГУПы, связанные с электроэнергетикой, ремонтом авиа-, авто-, броне- и радиотехники, военно-технического имущества и т.д. Это огромный комплекс, где будут работать только гражданские. Так что появится еще одна возможность трудоустроить немало уволенных офицеров.

Досье \"РГ\"

Сейчас в Сухопутных войсках насчитывается 1890 воинских частей. После того как армия перейдет на новый облик, там останется 172 части и соединения. В Военно-воздушных силах из 340 частей оставляют 180. Военно-морской флот сократится с 240 до 123 частей. Ракетные войска стратегического назначения \"похудеют\" с 12 до 8 частей. \"Космонавты\" и десантники еще меньше - с 7 до 6 и с 6 до 5 воинских частей соответственно. Больше всего реорганизация затрагивает высшие штабные кабинеты. В центральном аппарате минобороны из 10 523 человек оставляют на службе 8500.