Почему право на жизнь и еду стало пустым звуком

На модерации Отложенный

Право на жизнь заявлено во множестве документов самого разного рода. «Каждый имеет право на жизнь» (Конституция России). «Все люди наделены равными и неотчуждаемыми правами: правом на жизнь…» (конституция США). «Право каждого лица на жизнь охраняется законом» (Конвенция о защите прав человека и основных свобод). Однако в мире, где ежедневно совершаются десятки тысяч убийств, эти слова звучат издевательством и насмешкой. Сегодня право на жизнь — нечто вроде рекламного флажка, воткнутого в гору трупов.

Это словосочетание превратилось в пустой звук. Это произносится с гордостью, но без смысла, с пафосом, но без мысли. Если же попытаться вернуть словам смысл, то надо спросить себя: в чем должно состоять право на жизнь прежде всего? Учитывая, что воздух пока еще бесплатен, а солнечный свет не приватизирован, право на жизнь, взятое в своей первичной, элементарной сущности, означает право на еду. Без еды нет права на жизнь. Без еды человек быстро становится мертв.

Это не умозрительное заключение, а факт современной жизни. Обилие компьютеров, мобильных телефонов, шампуней и колготок на прилавках магазинов не может отменить того факта, что голод, как и на заре человечества, мучает множество людей. По данным ООН, в день от голода умирают 18 тысяч детей. Я уверен, что в тех местах, где они умирают, в конституциях тоже записано право на жизнь.

Количество голодающих в мире приближается к миллиарду. Это значит, что голодает каждый шестой житель планеты Земля. Говорить в этих условиях о достижениях глобальной цивилизации нелепо. В Средние века голодало меньше людей. Нелепо также говорить и о достижениях капитализма как способа производства. Рабовладение не создавало голод в таких масштабах, как капитализм.

Право на жизнь означает прежде всего право на еду, но если еда стоит денег, то всеобщее право на жизнь отменяется. Нет денег — нет еды — нет жизни. Поэтому уточним для полной ясности: право на жизнь, понятое всерьез, а не как таблетка шипучки для политической водички, предполагает право на бесплатную еду. Без такого уточнения все конституции и декларации превращаются в финт, придуманный с целью заставить людей платить за то, что якобы является их неотъемлемым правом.

Глобальное общество, в котором миллионы людей мечтают о супе, а котлета на косточке превращена в привилегию, — такое общество явно не в себе. Его нужно лечить.

Если бы главы 20 стран, собирающиеся на встречу в Лондоне, действительно были бы озабочены тем, чтобы сделать право на жизнь реальным, они прежде всего должны были бы обсудить такое переустройство мирового хозяйства и мировой морали, которое позволило бы любому человеку в любой точке планеты в любой момент получить бесплатную тарелку супа и бесплатный кусок хлеба. Это небольшое количество еды, доступное каждому, было бы самой большой революцией в истории планеты, которая уже видела революцию гвоздик, революцию детей-цветов, революцию паровой машины и революцию реактивного двигателя. Вот только революции супа и хлеба у нас еще никогда не было.

Скажут: бесплатно накормить всех голодных невозможно по экономическим причинам. Но отчего возможно каждый год инвестировать в автопром миллиарды долларов, чтобы выпускать на рынок десятки новых моделей автомобилей, которые практически ничем не отличаются одна от другой, но невозможно создать всемирную кухню-столовую для тех, чье право на жизнь находится под угрозой голода? Почему возможно инвестировать в производство танков и мин, то есть в вещи, прямо угрожающие праву на жизнь, а не в производство котлет и киселей, то есть вещей, в которых нуждаются для поддержания жизни миллионы людей?

Правда, существует намерение ООН к 2015 году уменьшить количество голодающих наполовину. Намерение существует, а количество голодающих растет на 100 миллионов человек в десять лет. Чтобы ООН могла выполнить свой план, необходимо тратить 30 миллиардов долларов в год. Что такое 30 миллиардов в год, если в мире существует 500 миллиардеров, а чистая прибыль такой компании, как Intel, составляла в первом квартале 2008 года 1,4 миллиарда долларов? Проблема не в технических возможностях и не в научном прогрессе — с этим у нас все в порядке, — а совсем в другом: в распределении средств. В устройстве головы. В осознании ужаса ситуации.

Все мировые правительства понимают борьбу с кризисом как восстановление того, что падает.

Банки падают — починим банки. Ипотека рушится — отремонтируем ипотеку. Это похоже на ремонт развалин в зоне землетрясения. Можно забить дыры досками, но тряхнет еще раз — и все посыплется опять. Не правильнее ли бороться с кризисом (который есть распад старых, уставших форм жизни), создавая новые формы и возможности?

Стоит только начать говорить об ущербности и неэффективности капитализма, как сразу слышишь в ответ: «Да, но лучшего никто пока не придумал!» Но из этого следует только одно: надо лучше думать! Есть данные, что среднестатистический европеец думает пять минут в день. Что, если бы он думал десять? Что, если бы те, кого мы наделяем властью, действительно всерьез и с полным напряжением сил думали бы о том, какого рода перезагрузка нужна мировой цивилизации?

Идеология капитализма состоит в том, что за все нужно платить. Это повторяется как заклинание, как мантра. Но откуда они это взяли? В Библии действительно сказано, что человек будет в поте лица своего есть свой хлеб. Но нигде в Библии не сказано, что в России проработавший всю жизнь человек должен получать 6 тысяч рублей пенсии, а в Кот-д’Ивуар восьмилетний ребенок должен трудиться на плантации какао 16 часов в день для того, чтобы я мог с удовольствием выпить чашечку горячего шоколада в кафе вечером. А еще в Библии рассказано, как Христос накормил голодных хлебами и рыбой. Он давал и давал им еду, пока они не насытились. Денег за это он с них не потребовал. Не заложен ли в этой библейской сцене ответ на все наши нынешние вопросы?

Мир — многие удивятся, но это так! — состоит не из правительств, должностей и банковских счетов, а из людей. И люди ищут пути. Многим уже сегодня совсем не кажется безумием идея бесплатного мира. Недавно по новостным лентам прошло сообщение о том, что две художницы открыли в Нью-Йорке бесплатный магазин. Это преподносилось как анекдот. То ли переводчик плохо понимал по-английски, то ли голова его была не в силах понять, как магазин может отдавать товары даром — но только он принял за шутку вполне серьезную вещь. Именно в Америке возникают оазисы новой жизни. Обмен вместо торговли, раздача вместо бизнеса — вот простые правила нового социума.

В Балтиморе работает Free Store — бесплатный магазин. Его девиз: «Отдай что можешь, возьми что нужно». Это крупный — в масштабах города — проект по созданию очага бесплатного мира. Товары в мире есть в изобилии, их просто нужно отдавать. Магазин принимает и раздает товары всех видов, от игрушек до мебели, от книг и журналов до одежды. В нем работают добровольцы.

В Цинциннати вот уже несколько лет работает Freestore Foodbank — бесплатный продуктовый склад-магазин. Он держится на помощи производителей продовольствия, которые жертвуют еду тоннами. Количество людей, приходящих сюда за едой, растет из года в год. Тут, в этом месте текста, непременно найдется хихикающий идиот, который предположит, что это любители халявы. Это не любители халявы — это бедные люди, которые хотят есть. Голодные есть не только в Африке и Азии — они повсюду.

Голод есть вызов человечеству в его совокупности. Невозможно держать в соседней комнате голодного и быть счастливым. Голод одних обессмысливает любые достижения других. Поэтому очень странно, что 20 глав государств обсуждали помощь банкам, но не обсуждали помощь голодным.

Было время, когда оспа, холера и чума считались обязательными спутниками человеческой жизни. Было время, когда республика во Франции считалась невозможной, рискованной затеей («Ну да, у монархии есть недостатки, но ничего лучшего не придумано!»). Все эти примеры говорят только об одном — в жизни человечества нет ничего невозможного и ничего обязательного. Историей правит воля.

Нобелевский лауреат Джеймс Тобин 30 с лишним лет назад выдвинул идею всемирного налога на конвертацию валюты. По его мнению, такой налог мог бы, во-первых, затормозить валютные спекуляции, а во-вторых, дать деньги для развития. Есть расчеты, по которым введение налога в размере 0,1% могло бы дать ежегодно 150 миллиардов долларов. Этого хватило бы на то, чтобы уничтожить голод как социальную проблему и создать основы нового, бесплатного мира. Но 20 государственных мужей не обсуждали налог Тобина в Лондоне: у них были проблемы поважнее.