Россия уже давно стала родиной китайцев

«Русский с китайцем братья навек…» — слова из известной песни сегодня вспоминают разве что с иронией или сарказмом. Можете представить себе картину: наш Санек дружески треплет по плечу какого-нибудь Чжуна, приговаривая что-то типа «Расея теперь твоя родина, брат! Эх, заживем! Эх, вместе веселее коммунизм строить!». А в начале прошлого века эта песня едва ли не слезы умиления вызывала, что у нас, русских, что у братьев-китайцев, — так всё было серьезно…

В ночь на 11 декабря 1927 года в китайском городе Кантон (ныне Гуанчжоу) вспыхнуло восстание. Весь город был захвачен восставшими. Причина стара как мир — отобрать у богатых и раздать бедным землю, отстоять права крестьян. Восстание было жестоко подавлено, а 7 тыс. участников казнено. Россия, Дальний Восток стали второй родиной для многих китайцев.

В Хабаровске было несколько китайских слободок, одна из которых — на улице Выборгской. Чуть позднее братьям-азиатам было предложено переселиться в окрестности Хабаровска, на место нынешнего поселения Тополево. Тут история накидывает на факты завесу тайны: некоторые документы говорят, что еще до появления Кантонской коммуны на месте Тополева уже стояло несколько жилых бараков. По свидетельствам старожилов, деревня некогда называлась Жилеевкой, в честь здешнего купца Жилеева. Однако официальная история у села Тополева началась именно с приходом в 1936 году на эту землю китайцев. Им выделили 2200 гектаров земли. Тогда здесь поселились четыре семьи и 300 холостяков, которые вскоре обзавелись русскими женами. Впрочем, жены по понятным причинам не брали китайских фамилий. Селение, названное Кантонской коммуной, разрасталось. Совхоз под чутким китайским руководством процветал и имел одни из лучших показателей — знающие толк в земледелии трудолюбивые китайцы отдавались работе телом и душой. Первый председатель колхоза Ли Гуйчин в своей книге вспоминает: «Работать с людьми было интересно, работали по-ударному. Очень гордились колхозники, когда наш колхоз стал миллионером. А потом я ушел на фронт…»

Кто-то из переселенцев вскоре вернулся на родину, но большинство прочно проросли в русскую землю, получили советское гражданство. Школьный музей, которым сейчас заведует Галина Федоркова, хранит фотографии тех лет, где на фоне грядок и теплиц сидят почтенные старцы, будто сошедшие со страниц книжки китайских сказок. Хранит книгу первого председателя колхоза Ли Гуйчина. Сельские школьники в память о первостроителях разработали проект памятного знака. Больше ничего, ни тряпочки, ни картинки, ни старинной шкатулки или традиционного китайского наряда — бежали китайцы налегке, ничего не взяв на память о родной земле. Но если углубиться в подсчеты, то процентов сорок тополевцев имеют китайские корни.

Галина Николаевна Голубева, учитель тополевской школы, — потомок первых переселенцев. Ее отец Бай Чинжи вскоре после рождения дочери уехал обратно в Китай. В голосе ее до сих пор проскальзывают нотки обиды — на отца, на весь Китай, вместе взятый. У меня к Галине Николаевне назрел резонный вопрос:

— В Китае бывали?

— Бывала. Но не по зову сердца, а как все сейчас ездят — за покупками. Что почувствовала? Ничего особенного. Я же русская, отца своего не помню почти.

Еще один из тополевских китайцев — Виктор Николаевич Ли. Сам о себе говорит так: русский китаец старой формации. Оба его родителя — китайцы. Отец приехал в Россию еще до кантонского восстания. Женился на русской женщине, которая родила ему двоих детей. Жена была красивой и давала поводы для ревности. Ли Ю забрал детей и ушел от нее. Второй брак заключил с соотечественницей Син Ен, которую все называли Тамарой. Это была необычная семья. Виктор Николаевич помнит себя лет с четырех:

— Родители мои говорили почти всегда на русском языке. Только матерился отец по-китайски. Об отце я знаю немного, и сведения неточные. Человек он был образованный, учился в Москве. Почему он приехал в Россию, мне неизвестно.

Китайский язык я сам почти не знаю.

Виктор Николаевич никогда не был в Китае. Но соотечественники часто приезжают к нему в Тополево. Лет пятнадцать назад гости из Китая восхищались, как богато живет Виктор Николаевич — квартира, машина. Нынче — жалеют, и не потому, что Ли стал хуже жить: Китай процветает, планка поднялась. Звали на историческую родину на ПМЖ — Виктор Николаевич предложение отмел. Несмотря на то что мой собеседник никогда не был на родине предков, не говорит по-китайски, чувствуется в нем вековая, тысячелетняя восточная философия, восточный характер. А увлечение нетрадиционной восточной медициной, иглорефлексотерапией, переросшее в профессию, говорит само за себя. Русский китаец старой формации в его понимании — это тот, кто привык работать, любит страну, в которой живет. Китайцы старой формации пришли на русскую землю в поисках лучшей жизни, добросовестно трудились на ее благо. Китайцы старой формации не злоупотребляли спиртным, за что снискали репутацию трудоголиков. Сегодня всё иначе.

Китайский юноша, для простоты общения назвавшийся Сашей, приехал в Россию несколько лет назад на заработки. В Тополеве он снимал частный дом и занимался ремонтом обуви. За несколько лет он объехал всю Россию — то там поживет, то там… Так живут многие китайцы на заработках. Для кого-то это способ свести концы с концами, как для рыночной торговки Нади, у которой на родине осталась маленькая дочка. Китаянка со слезами на глазах смотрит на русских малышей и скучает, мысленно приближая день, когда можно будет вернуться к родным. Для кого-то — образ жизни. Надоело здесь — вещи в сумку, и поехал дальше. Нынешние китайцы обрусели по-своему — особенно по душе им пришелся русский мат и русская вредная привычка выпить. А еще — русские девушки. Сапожник Саша женился на жительнице села Калинка, переехал к жене, у них уже подрастает сын. Как в обычной русской семье, здесь изо дня в день супруга ведет борьбу за трезвость благоверного, против диванных возлежаний последнего. На откровенный вопрос «Будет ли Китай воевать с Россией?» китаец Саша лениво отвечает:

— Зачем? Мы сюда и так пройдем.

…Один из команды тополевских школьников, создавших проект памятного знака, — Глеб Чэн. Как вы уже можете предположить, и у него ближайшие предки китайцы. Глеб — личность известная не только в Тополеве. Он президент школы, молодежный лидер, активист. Победы во всевозможных конкурсах перечислять бессмысленно. Глеб — самый настоящий патриот не только всей России, но и родного села.

— Я русский! — твердо заявляет он в ответ на вопрос о национальном самоощущении.

Одно время Глеб очень увлекался иностранными языками. Учил немецкий и английский, а когда взялся за китайский, сломал о гранит науки зубы — не поддался. Для его изучения, признался Глеб, нужно терпение. Недавно президент ездил со своей командой в лагерь «Созвездие», где проходил краевой конкурс проектов «Я — гражданин». Так вот, проект памятного знака признан в крае лучшим. В награду от министерства образования края команда из пяти человек отправится на летних каникулах в Китай. Сам Глеб поедет в Москву как призер конкурса лидеров школьного самоуправления. Если и неусидчивый, то целеустремленный.

А вот о настоящих — китайских — китайцах современная статистика говорит, что 50% могут изъясняться на русском и очень многие изучают его. Но дело не в глобальной экспансии, а в поиске лучшей жизни. Им надо где-то жить, их города процветают, а работы и места не хватает. Они не могут рожать детей столько, сколько хотят. Они могли бы взяться за наши заброшенные деревни, запустевшие поля, покоящиеся без дела фабрики. Вопрос в том, как ассимилируются современные китайцы в России, смогут ли полюбить ее как вторую родину и работать на ее благо. Пока что китайцам в России удобно спать, пить и заколачивать бабки. Если ты начинаешь по-настоящему любить Россию, ты становишься русским.