Решения в \"двадцатке\" принимает \"семерка\"

Лидеры, принявшие участие во втором саммите «двадцатки», разъезжаясь из Лондона, лучились оптимизмом — встреча была единодушно признана продуктивной и даже вылилась в принятие конкретных решений, чего от нее еще накануне саммита никто не ждал.

Впрочем, прежде чем скакать от радости от того, что мировым лидерам наконец удалось хоть до чего-то договориться, неплохо посмотреть, кто с чем на саммит ехал и что в итоге получил.

Перед лондонской встречей стожилось три концепции борьбы с кризисом, который давно уже приобрел глобальные масштабы.

Так США и Япония предпочитают гасить пожар все новыми потоками денег, вливая через собственные банки и крупные корпорации суммы, которые уже исчисляются триллионами. В ход пошел печатный станок: Федеральная резервная система прямо кредитует правительство и рынок недвижимости, скупая казначейские и ипотечные облигации. А Банк Японии государственными долговыми бумагами не ограничивается, а покупает еще и долговые бумаги крупных японских корпораций, вроде Toyota или Sony. Минус этой концепции заключается в том, что долги и убытки банков и корпораций берет на себя государство, наращивая государственный долг и бюджетный дефицит, что рано или поздно поставит под сомнение платежеспособность государства и покупательную способность его национальной валюты. В тот же лагерь можно записать и британцев, чья «щедрость» никаких результатов, кроме обвала фунта и первого за десятилетие провала аукциона по размещению долгосрочных гособлигаций, пока не принесла. Настойчивость сторонников массированных денежных вливаний в экономику понятна: если рецепту следуют все, то и государственный долг, и денежная масса растут у всех довольно равномерно, и валюты — в худшем случае — будут терять покупательную способность на товарных и фондовых рынках. А относительно друг друга они будут более или менее стабильны.

Совсем иную концепцию продвигали лидеры континентальной Европы — Франция и Германия — не готовые бесконтрольно разбрасывать свеженапечатанные евро направо и налево. Ради финансовой стабильности и сбалансированности бюджетов они готовы держать на голодном пайке «младоевропейцев», большинство из которых без финансовых вливаний попросту обанкротятся. Франция и Германия готовы помогать, но не напрямую, а через МВФ, что дает больше гарантий возврата денег и «размазывает» риск по всем спонсорам Фонда. Предложения президента Франции Николя Саркози и канцлера Германии Ангелы Меркель заключались в том, что необходимо сконцентрироваться на унификации и ужесточении финансового регулирования для предотвращения надувания новых «пузырей», которые, лопаясь, провоцируют кризисы.

Дело даже дошло до заочной дискуссии. Так в прошлый понедельник японский премьер Таро Асо в интервью Financial Times в ответ на предостережение немецкого канцлера Ангелы Меркель относительно рисков увеличения государственных расходов на фоне глобального спада заявил, что Германия не понимает важности серьезных бюджетных мер для оздоровления экономики. При этом он ссылался на опыт Японии последних двух десятилетий.

Наконец, третья группа, в которой бесспорное лидерство за Китаем, представляет «новичков» расширенного клуба мировых лидеров. Эти страны, включая и Россию, накопили большие валютные резервы за счет экспорта в развитые страны и теперь с тоской наблюдают, как администрация Обамы в день тратит количество только что «нарисованных» долларов в объемах, сопоставимых с их годовым экспортом.

Новая, «наднациональная» резервная валюта — самое радикальное, но далеко не единственное требование этой группы стран. «Программа минимум» — включить в «корзину МВФ», которая лежит в основе пресловутых СДР (прототипа «наднациональной» валюты), собственные национальные валюты и золото, потеснив присутствующие там сейчас доллар, британский фунт, евро и йену. Кроме того, страны с большими резервами заинтересованы в гарантиях, что за накопленные деньги они смогут приобретать что-то более осмысленное, чем государственные облигации развитых стран — например, компании или банки в этих странах.

А теперь, собственно, к итогам саммита. Первая группа получила подписанную всеми участниками договоренность о том, что страны-участницы потратят на поддержку национальных экономик 5 триллионов долларов. Еще 1,1 триллиона получат МВФ и Всемирный банк для помощи странам, испытывающим острую нужду в этой помощи (за судьбу «младоевропейцев» можно больше не опасаться). При этом, ни о каком перераспределении ролей в МВФ речи не было. Фонд, правда, получил право размещать собственные облигации, номинированные в СДР, что делает их более похожими на валюту. Кроме того, приняты решения «прижать» оффшоры и ликвидировать банковскую тайну, а также сформировать надзорные коллегии для 150 крупнейших международных банков и системообразующих финансовых институтов. Одним словом, практически все, что предлагали накануне саммита США, Япония, Великобритания, Франция и Германия — принято.

Россия получила обещание Барака Обамы поспособствовать скорейшему вступлению страны в ВТО, а также, в качестве бесплатного «бонуса», рост цен на нефть, который возобновился после окончания саммита на волне оптимизма относительно мировой экономики и пессимизма по поводу перспектив доллара.

Китай, который не особенно рассчитывал на то, что идея с наднациональной резервной валютой найдет понимание со стороны развитых стран, безраздельно господствующих в МВФ, еще в начале этого года безо всяких «двадцаток» приступил к превращению юаня в новую мировую валюту. Пока Владимир Путин и Дмитрий Медведев критикуют доллар и мировую финансовую архитектуру, китайцы начинают стимулировать оплату собственного экспорта своей национальной валютой.

Буквально накануне саммита появилось сообщение о заключении договоренности между Народным банком и ЦБ Аргентины о валютном свопе (предоставление юаней под залог аргентинских песо) на сумму 70 млрд. юаней (около 10,2 млрд. долларов) для того, чтобы Аргентина могла импортировать китайские товары, оплачивая их юанями.

Это уже шестое подобного рода соглашение, достигнутое Народным банком Китая. С начала года Китай договорился о предоставлении юаней в обмен на национальные валюты с Южной Кореей, Гонконгом, Малайзией, Индонезией и даже Белоруссией. С учетом сделки с Аргентиной, объем предоставленных Народным банком Китая юаней Центральным банкам других стран составил 650 млрд. юаней — немногим менее 100 миллиардов долларов.