Прослойка. Скромное обаяние российской интеллигенции

ЧТО КАСАЕТСЯ ОБАЯНИЯ, то об этом несколько слов в конце, а пока о не менее характерной черте, определяющей своеобразие именно российской интеллигенции, — о скромности. Справедливости ради считаю необходимым оговориться, что в большей степени все, о чем далее будет идти речь, касается все же московской и питерской интеллигенции как среде наиболее знакомой по тому кругу общения, в котором пришлось оказаться на момент “перестройки”, прошу прощения за выражение, и “расцвета демократии”, еще больше прошу прощения за клевету на хорошие слова. О том, что творилось за пределами столиц, узнавать приходилось по рассказам отдельных представителей этой “культурной” прослойки, приезжавших понабраться опыта у более искушенных “старших братьев” по кисти, перу, гитаре и т.д. Однако общий итог кипучей деятельности на пути перестройки и реформирования позволяет считать и тех, и других поросятами одного скотного двора, разве что — кормившихся из разных корыт, получая “скромные (и не скромные) гонорары за труды...” 

А труды немалые. Еще бы, попробуй поработать козлом на бойне, где требуется немалая сноровка: сначала — возглавить обреченное стадо, а потом, у последней черты, скромно юркнуть в незаметную дверцу. Нашей интеллигенции удалось провернуть эту нехитрую операцию несколько раз: когда национальные интеллигенции, задурив мозги своим доверчивым соотечественникам, развели членов когда-то единой семьи народов, живших в СССР по разным углам, с потерей жилплощади и имущества в самом прямом смысле; когда произносили с телеэкрана слова “дайте мне оружие и я сам(а) буду стрелять в эти рожи”, имея в виду защитников “Белого дома” в Москве; когда славно потрудились над предвыборными кампаниями кандидатов, обещавших “каждой бабе — мужика”, “каждому мужику...”, как выяснилось позже — того же мужика, ничего, что старого и больного, зато “своего в доску”, как мне сказал один мой знакомый москвич, очень интеллигентный, между прочим, человек, который теперь, правда, мне не звонит, после того как я спросила у него, как он думает, кем в недалеком будущем станет его дочь: проституткой, секретаршей или гувернанткой “с тремя языками” и высшим образованием (как у папы!) в барском доме? По поводу гувернантки... я своими ушами слышала в очереди, да, да, в ней — родной.., за дешевым молоком, как одна дама в песцовой шапке, купленной “в застой”, но уже с потертым воротником и стоптанных старомодных сапогах (а это уже приметы времени) рассказывала соседке по очереди о том, как повезло ее дочке, которая наконец устроилась в один богатый дом (узнаете знакомый лексикон?) гувернанткой смотреть за детьми. Оказывается, на то место был конкурс, и она понравилась (интересно, кому из хозяев?) больше других, потому что у нее два высших образования — “пед” и “журфак”... Знаете, что удивило во всем этом больше всего? Ни “пед” с “журфаком”, здесь как раз ничего особенного и нет — в СССР несколько образований, в том числе высших — дело обычное было. Не это, а то, как поразительно быстро махровое плебейство снова вошло в обиход нашей жизни. Ну что ты в самом деле будешь делать с этой интеллигенцией! Иметь несколько образований и ценить себя на уровне рядовой домработницы, в которые обычно нанимались девушки из деревень, мечтавшие жить в городе и не желавшие учиться дальше по причине собственной лени или реально оценивая свои умственные возможности, что само по себе очень даже неплохо. Скромные вы наши! Это я об интеллигенции, вытеснившей с рынка труда деревенских девушек, которым теперь ничего больше не остается, как податься в “барышни-крестьянки” к местному помещику... там свои дела — это отдельная тема. 

Ну скажите, разве не скромность, отойти от дел в такой горячий момент в стране, ранее приложив руку к творящемуся теперь “свинству”? А как же “благодарность народа” за мудрые советы, как и за кого “голосовать сердцем”? 

До тех пор, пока мы не научимся четко распознавать волков в скромной овечьей шкуре, пока не запретим манипулировать своим сознанием, настоящей свободы, достойной жизни для себя и своих детей, внуков нам не видать, как своих ушей. Однажды в Сберкассе мне пришлось наблюдать такую картину: в очереди пенсионеров, стоявших за жалкими подачками с барского стола (под видом пенсий), завязался разговор о том, кто во всем ЭТОМ виноват. Большинство сердито молчало. Ожесточенная полемика разгорелась между двумя женщинами. Одна из них несла какой-то бред о том, что согласна: так жить нельзя, и она точно знает, что в грандиозном свинстве, творящемся в стране, виноваты коммунисты, Мавзолей Ленина на Красной площади и Сталин. Вторая женщина, возмущенная таким откровенным бредом, с удивлением спрашивала у той, куда же, по ее мнению, подевались пионерские лагеря для детей, рабочие места для их родителей, достойная старость для пенсионеров, бесплатное высшее образование, отпуска за мизерную плату, доступные цены на железнодорожные и авиабилеты и многое другое, что у нас было благодаря тому, кто лежит в Мавзолее, коммунистам и Сталину, и чем большинство людей в нашей стране пользовалось не одно десятилетие. Логика была простой и понятной каждому, кто стоял в очереди и слышал весь разговор. Однако меня поразила настойчивость, с какой другая женщина продолжала городить такую ахинею, что я диву давалась. Здесь что-то было не так... И точно! Женщина, защищавшая Советскую власть, скажем так, вдруг неожиданно, как-то странно посмотрела на ту тетку и громко, на всю Сберкассу сказала: “Да ты фискалочка! Мозги людям пудришь? Подлая тварь!” Что тут началось! Вся очередь как взорвалась. Заговорили разом: “Понасрали в мозги — голосуй, а то проиграешь! Проголосовали! Теперь все это г... ложкой хлебаю, вместо докторской колбасы с булкой”. “Вот сука какая, то-то я слушаю и думаю, что за фигня!”. “Что же мы за люди такие — поверили... машину купите на свой ваучер, две машины!” “Я свою мать восемь лет не видела, на Камчатке живет, с Камчатки мы, замужем здесь...” Наиболее эмоциональные матерные высказывания не могу привести по понятным причинам, а надо бы, если некоторые люди другого языка не понимают. Поднялся такой крик, что прибежал охранник с пистолетом и пригрозил выстрелить в воздух, если все не угомонятся. Подействовало. Я стала искать глазами бабу, которую так здорово “приложили” — “фискалочка”, надо же слово-то какое точное! Что вы думаете? Ее как ветром сдуло. Этот случай напомнил, какими Мы могли быть сильными, когда объединялись ради какого-то ДЕЛА. Что ж, приходится учиться заново давать отпор всему, что МЕШАЕТ НАМ ЖИТЬ. Сегодня вытурили провокаторшу из очереди, завтра, глядишь, в “Белом доме” дезинфекцию проведем. 

Пора, пора отбросить ложную скромность нашей интеллигенции и признать свои ошибки и заблуждения. Поторопитесь, новоиспеченные господа с драными локтями, а то можно и повестку на суд истории получить за свои сучьи дела. 

Где же ваш инстинкт самосохранения? Неужели не чувствуете, что пора снова мимикрировать и становиться “товарищами” тем, кого вы (или с вашей помощью — неважно) обманули и унизили. Никто никого за уши никуда не тянул, с одной стороны, но разве вы, игравшие роли принципиальных секретарей обкомов, героев гражданской и Отечественной войн, тружеников села и простых рабочих, учителей, врачей, космонавтов, военных и т. д. в советских фильмах, не смогли усвоить хотя бы частичку патриотизма и порядочности своих героев. Какими же надо быть беспринципными поганками, чтобы после полученных наград, почестей и народной любви говорить, что никогда не были искренни, исполняли роли и произносили тексты с “фигой в кармане” (автора этой фразы называть не буду, о его позоре и так все знают, а кто не знает, то и ладно... пусть память о сыгранных им прекрасных ролях такой в памяти и останется). О большинстве представителей других направлений культуры можно сказать то же самое.

Свое слово они уже сказали, когда агитировали “кто меня любит — голосуйте за Ельцина” (вот дура-то, прости Господи!). И еще я думаю, скажут, в стороне не останутся. А ведь так все просто понять — образ киногероя редко, когда соответствует личности самого актера. Кстати, на этот счет есть замечательная история о том, как однажды Сталину рассказали, что исполнитель ролей Сталина в художественных фильмах того времени Михаил Геловани никак не выходит из роли и постоянно пытается подражать своему герою в жизни: за столом копирует, в разговоре, в манере держаться... Сталин пригласил его к себе и сказал актеру, что если уж он так хочет быть “Сталиным”, то тогда надо, для полной достоверности, начать прямо с Сибири... Что-то в последнее время заметно потускнел блеск в глазах нашей интеллигенции, испытавшей совсем еще недавно неприлично радостное возбуждение при вытаскивании на свет Божий всевозможных “убийственных фактов” в подтверждение того, что “история, какой они ее знали до сих пор, — ложь”. Может, фактов стало меньше или не такие они “убийственные”, как раньше? Отнюдь. Факты — что надо, не то, что спать — жить не захочешь. Просто нашей интеллигенции снова захотелось “осетрины с хреном” или хотя бы ливерной колбасы. На голодном пайке долго не протянешь, потому что предателей кормят только тогда, когда в них есть нужда, а так... ничего, скоро снова выборы. Глядишь, и на ваш кусок хлеба опять свалится кусок масла. 

ЧЕГО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ В РОССИЙСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ БОЛЬШЕ — блаженного неведения, трагического заблуждения, или все же злобной ненависти ко всему отечественному? Прав, прав был наш замечательный классик, когда говорил о нашей интеллигенции: “...не поймешь, чего ей надо: то ли демократии, то ли осетрины с хреном...” 

Интересно, понимают ли наши “оголтелые интеллигенты” (аналогично тому, как одна дикторша телевидения называла пенсионеров, требующих вернуть свои сбережения), что рано или поздно, но пройдут времена, когда можно безнаказанно “играть в Бога”, разоблачая и реабилитируя на свое усмотрение, противопоставляя свою интуицию системе законов, по которым жила огромная страна, и считать мнение ЮНЕСКО о сталинской конституции, как о самой гуманной в мире, чистым недоразумением. Что же касается реабилитации...

Представьте, что прокурор в суде изучит тома доказательств вины преступника, но потом посмотрит на того и скажет: “Факты доказывают, что виновен, но вот смотрю этому паршивцу в глаза и душою чую — хороший человек, не мог он всего этого натворить, интуиция мне подсказывает”, и на этом основании преступника освобождают. Вот что такое реабилитация, когда прошло несколько десятков лет и нет возможности добросовестно пересмотреть “дела” и тем более оспорить результаты следствия, так как материалы были получены на основании очных ставок и личных признаний, которых никто не выбивал, как бы ни хотелось этот факт опровергнуть.

Расскажу о двух известных лично мне случаях, которые, если хотите, можете назвать нетипичными, но уж враньем никогда, потому что эти люди САМИ рассказали про то, как и за что сидели в свое время... Один из них был осужден на десять лет в 41-м году за то, что по пьянке пустил под откос целый состав с горючим, предназначенным для нужд фронта. Отсидел в лагерях на Колыме, вернулся, женился на женщине с тремя детьми, у которой муж пропал без вести в первые месяцы войны, то есть тогда, когда наш “герой” напился пьяным (наверное, от горя) и пустил состав под откос. Что было, то было... “Я СВОЕ отсидел”, — говорил он, и я ни разу не слышала от него, что попал он туда НИ ЗА ЧТО. И еще, он был рад, что остался жив. Оно и понятно, ведь у него и шансов было несоизмеримо больше, чем у тех, кто попал на фронт. В связи с этим я расскажу о втором случае. Этот человек был реабилитирован, и его семья получала пособие, которое выплачивалось пострадавшим от репрессий. А сидел он вот за что. Чтобы не попасть на фронт, он украл горсть пшеницы, за что и получил те же десять лет, и на фронт по этой причине не попал. Срок заключения он отбывал в одном лагере со своим односельчанином по той же статье. Улавливаете связь: голод или обмен опытом? Не забывайте, что война только началась и у людей еще имелись запасы. Но это еще не все. Вскоре этот односельчанин умирает от воспаления легких. Так получилось, что сообщение о смерти до родственников дошло не сразу. И все это время тот, другой, продолжал получать приходившие на адрес умершего посылки с сухарями, которые многодетная семья посылала, едва не умирая с голоду и отправляя детей побираться, о чем они рассказывали в письмах, которые соседи по нарам читали друг другу зимними холодными вечерами. 

Вот бы мне, когда в прессе начиналась волна огульной реабилитации и на московских и питерских кухнях стоял стон “до небес” по поводу невинных жертв репрессий в годы войны, вспомнить об этих двух случаях.

Представляю, какая была бы реакция — как в рекламном ролике про напиток, который надо пить не спеша... 

Несмотря на все пропагандистские усилия, в справедливость ТЕХ судов верится почему-то больше, нежели в объективность сегодняшних. СМИ сообщают, что наши тюрьмы забиты до отказа. Интересно только — кем, если “оборзевшие” подонки, воры и казнокрады даже не прячутся, как в советское время, а открыто веселятся и демонстрируют свою сытость и достаток везде, где простому народу удается с ними соприкоснуться, но в основном на ТВ и на автомобильных дорогах. Все остальные места давно уже имеют статус — “только для...” 

ВОТ ТАКАЯ ГРУСТНАЯ ПЕСНЯ о делах российской интеллигенции, которая утратила свои скромность и обаяние, как девственность, отдавшись заезжему проходимцу за жевачку. 

Но отрезвление уже наступает, и свидетельство тому эта статья, результат раздумий и неприятных открытий о своем поколении, которое “ждало перемен”, но в конечном итоге лишило себя будущего, самонадеянно и глупо отказавшись от обязательств перед страной, тем самым освободив государство от обязательств перед своим народом. За предательство мы получили свои “тридцать сребреников” в виде СВОБОДЫ сдохнуть, если не физически, то морально, успев при этом затоптать своих стариков и тех, кто оказался слабее в гонке за... пусть каждый сам себе ответит на этот вопрос и потом ответит, получил ли он то, к чему так рвался, и стоила ли игра свеч? 

А снова извечный вопрос “что делать”?

Для начала перестать “трындеть” направо и налево то, что тебе услужливо нашептывают в растопыренные уши, например: “ты ничего и никому не должен”, при этом не забыть дать в глаз тому, кто это нашептывает. Позвонить родителям... И перестать, наконец, думать о себе так, как поется в гениальных стихах гениальных песен Алексея Романова: “...я птица слабая, мне тяжело лететь, / Я тот, кто перед смертью еле дышит...” Пришло время назвать вещи своими именами, вернуть на свои места то, что нужно вернуть. “И как не трудно мне об этом петь, / Я все-таки пою, ведь кто-нибудь услышит”. Не сомневайтесь, услышат!.. Вспомните, как громко мы все орали на митингах и концертах. И орали правильно, но в том-то и дело, что “орали”, а дела проворачивали другие за нашей спиной. Теперь думайте, думайте и больше холеры бойтесь дать еще раз себя обмануть или впасть в коматозное состояние бездействия, мол, все само собой и так сделается. Не забывайте слова мудрого Данте о том, что “самые раскаленные места в аду предназначены для тех, кто во времена великих моральных испытаний хранил нейтралитет”. 

Большинство из нас еще толком не успело ничего сделать. Наши дети, песни, фильмы, картины, книги, острова и многое другое еще впереди. Рано списывать нас со счетов и выталкивать взашей из собственного дома, нехорошие господа. Мы еще своего слова не сказали! Правда, товарищ маузер? (Бегите за своими памперсами... самое время.)