На этот раз коллапс будет глобальным.

Я стою на вершине храмового кургана - самого крупного земляного сооружения в Америке, построенного доисторическими народами. Жара и удушающая влажность выгнали из парка почти всех посетителей. Моя рубашка промокла от пота. Я смотрю на сооружение, которое здесь называют «курганом монахов», на равнину внизу и небольшие холмы. Эти земляные курганы, насыпанные в месте слияния рек Иллинойс, Миссисипи и Миссури - всё, что осталось от одного из крупнейших доколумбовых поселений к северу от Мексики, в котором около 20 тыс. человек жили в 800-1400 годах.

Этот большой город, возможно, самый большой в Северной Америке, рос, процветал, разваливался, и, в конце концов, был окончательно заброшен. Цивилизации умирают по одинаковым схемам. Они исчерпывают природные ресурсы. Они порождают паразитические элиты, которые грабят и разрушают структуры, на которых основываются сложные общества. Они развязывают бесполезные и обречённые на поражения войны. Они погружаются в разложение. Первыми умирают крупные городские центры, вставая на путь неуклонного развала. Центральная власть разлагается изнутри. На смену художественному самовыражению и интеллектуальным поискам приходят тёмные века, пошлые зрелища и угодливая глупость толпы. «Коллапс происходит только в вакууме власти», - пишет антрополог Джозеф Тейнтер в книге «Коллапс сложных обществ». - «Коллапс возможен только там, где нет конкурента, достаточно сильного, чтобы заполнить политический вакуум распада».

Несколько веков назад правители этого обширного городского комплекса, занимавшего 4000 акров, включая центральную площадь в 40 акров, стояли там, где сейчас стою я. Они, без сомнения, видели внизу, в многолюдных поселениях, непреодолимую силу, в окружении 120 храмовых холмов, которые использовались для проживания, священных церемоний, захоронений, собраний и игры в мяч. Воины кахокиа господствовали на обширной территории, с которой взимали дань, чтобы обогатить правящий класс этого чрезвычайно разделённого общества. Изучая небо, строители этих курганов построили несколько потрясающих круглых астрономических обсерваторий.

Правителей этого города прославляли при жизни и после смерти. В нескольких метрах от «кургана монахов» располагается ещё один курган, в котором археологи нашли останки человека на платформе, покрытой 20 тысячами бусин из ракушек из Мексиканского залива. Бусины выложены в виде фигуры с головами сокола и человека, с крыльями птицы и руками и ногами человека. Под слоем бусин найдено тело другого человека, погребённого лицом вниз. Рядом с ними были захоронены ещё шесть человек, возможно слуг, которых, вероятно, убили, чтобы они сопровождали умершего в загробной жизни. Рядом в несколько слоёв захоронены 53 девушки и женщины в возрасте от 15 до 30 лет. Видимо, их задушили.

На другом берегу реки Миссисипи виден город Сент-Луис. Трудно не увидеть наш собственный коллапс, изучая развалины «кургана монахов». В 1950-х Сент-Луис был восьмым по величине городом США с населением 856796 человек. Сегодня это число упало примерно на 65% - ниже 300000. Основные работодатели - Anheuser-Busch, McDonnell-Douglas, TWA, Southwestern Bell и Ralston Purina - резко сократили свой бизнес. Сент-Луис остаётся одним из самых опасных городов страны. Каждый пятый его житель - бедняк. Полиция Сент-Луиса занимает одно из самых высоких мест по уровню полицейских убийств на душу населения в стране. Заключённые, сидящие в убогих городских тюрьмах, в которых в 2009-2019 годах зарегистрировано 47 смертей, постоянно жалуются на отключение воды и насилие надзирателей, включая использование слезоточивого газа против тех, кто должен находиться под наблюдением из-за склонности к самоубийству. Разваливающаяся городская инфраструктура, сотни разграбленных и заброшенных зданий, пустующие фабрики и склады, обедневшие кварталы - всё это похоже на руины других постиндустриальных городов США, и всё это - признаки неизбежного упадка цивилизации.

«Как и в прошлом, страны, испытывающие экологический стресс, перенаселённость, или и то и другое, рискуют столкнуться с политическим стрессом и коллапсом своих правительств», - пишет Джаред Даймонд в книге «Коллапс: как общества выбирают провал или успех». - «Когда люди в отчаянии, недоедают и лишены надежды, они обвиняют свои правительства, которые несут ответственность, и не могут решить эти проблемы. Они пытаются эмигрировать любой ценой. Они воюют друг с другом из-за земли. Они убивают друг друга. Они развязывают гражданские войны. Они считают, что им нечего терять, поэтому они становятся террористами, они поддерживают терроризм или страдают от него».

Доиндустриальные цивилизации зависели от ограничений солнечной энергии, сухопутных и водных сообщений, но после распространения ископаемого топлива эти ограничения ослабли. Когда индустриальные империи стали глобальными, рост их размера сопровождался усложнением их структуры. По иронии судьбы, это усложнение делает нас более уязвимыми перед катастрофическим коллапсом. Резкое повышение температуры на всей планете, истощение природных ресурсов, наводнения, засухи, перебои с электричеством, войны, эпидемии, рост заболеваний и развал системы поставок товаров - всё это подрывает основы индустриального общества.

В Америке, Европе, Африке и Азии наблюдается рекордная жара. Но Арктика нагревается в четыре раза сильнее среднего глобального роста температуры, что приводит к ускоренному таянию ледяного покрова Гренландии и к необычным погодным явлениям. Баренцево море к северу от Норвегии и России нагревается в семь раз быстрее. Климатологи не ожидали такой экстремальной погоды до 2050 года.

«Когда история повторяется, цена растёт», - предупреждает антрополог Рональд Райт, называя индустриальное общество «самоубийственной машиной». В «Краткой истории прогресса» он написал: «Цивилизация - это эксперимент, совсем новый образ жизни в жизни человечества, и она склонна попадать в то, что я называю ловушками прогресса. Маленькая деревня на хорошей земле у реки - это хорошо, но когда деревня разрастается до уровня города и строит дороги на плодородной земле, это уже плохо. Предотвратить это можно просто, а исправить последствия этого невозможно - город очень сложно переместить в другое место. Эта человеческая неспособность предвидеть долгосрочные последствия присуща нашему виду, который формировался несколько миллионов лет в условиях голода, и выживания за счёт охоты и собирательства. Это связано также с инертностью, жадностью и глупостью, которые поощряются нашей общественной системой. Концентрация власти на верхних этажах крупных обществ приводит к личной заинтересованности элиты в сохранении существующего порядка, так как она продолжает богатеть в самые мрачные времена, в которые страдает население и окружающая среда».

Райт описывает и последствия нашей нынешней общественной системы: «Археологи, которые будут нас откапывать, должны будут одевать защитные костюмы. Человечество оставит заметный слой в летописи окаменелостей, состоящий из всего, что мы производим: от груды куриных костей, влажных салфеток, шин, матрасов и других бытовых отходов до металлов, бетона, пластмасс, промышленных химикатов, ядерных отходов и оружия. Мы обманываем наших детей, даря им безвкусные предметы роскоши и вредные электронные безделушки, отнимая у них истинные богатства и чудеса первозданной Земли.

Анализ человеческого производства показывает, что мы находимся в состоянии «экологического дефицита», поглощая больше, чем могут выдержать биологические системы Земли, по крайней мере, в течение 30 лет. Верхний слой почвы истощается быстрее, чем может его восстановить природа. Ещё с середины XX века истощены 30% пахотных земель. Мы финансировали этот чудовищный дефицит, колонизируя прошлое и будущее, извлекая энергию, химические удобрения и пестициды из ископаемого углерода планеты и перекладывая последствия на будущие поколения нашего вида и всех остальных обитателей планеты. Некоторые из видов животных уже вымерли. За ним последуют и другие».

Когда Кахокия пришла в упадок, резко возросло насилие. Окрестные города были сожжены. Тысячи человек захоронены в братских могилах. «Враг убивал всех без разбора. Цель состояла не только в престиже, но и в ранней этнической чистке», - пишет антрополог Тимоти Покетат в книге «Древняя Кахокия и жители Миссисипи». Он пишет, что на одном из кладбищ XV-го века в центральном Иллинойсе треть захороненных убита ударами по голове и стрелами. У многих обнаружены переломы рук. Такое междоусобное насилие усиливается по мере ослабления центральной власти. На поздних стадиях развала общества правящий класс скрывался за укреплённым деревянными стенами. Подобные укрепления находятся по всей территории Кахокии, показывая, как богатые и влиятельные пытались защититься от беззакония с помощью вооружённых охранников и заборов, и накапливали запасы продовольствия. Перенаселённость внутри этих огороженных укреплений привела к распространению туберкулёза и других заразных заболеваний. Уровень детской смертности вырос, а продолжительность жизни упала из-за социального разделения, плохого питания и болезней. В XV веке Кахокия опустела. В 1541 году, когда сюда вторглись банды европейских завоевателей в поисках золота, от древней цивилизации не осталось ничего, кроме огромных курганов.

Но коллапс нашего времени будет глобальным. У нас не будет возможности, как у древних обществ, мигрировать в новые экосистемы, в которых ещё сохранились природные ресурсы. Неумолимое повышение температуры уничтожит урожаи и сделает большую часть планеты непригодной для жизни. Климатологи предупреждают, что когда температура повысится на 4 градуса, Земля сможет прокормить максимум миллиард человек. Чем более непреодолимым становится кризис, тем больше мы, подобно нашим доисторическим предкам, будем склоняться к саморазрушительному поведению, насилию, магическому мышлению и отрицанию. Историк Арнольб Тойнби подчёркивал, что необузданный милитаризм оказался смертельным ударом по империям прошлого, отмечая, что цивилизации умирают не от убийства врагами, а от самоубийства. Они не могут справиться с собственным кризисом, и поэтому их уничтожение неизбежно. Коллапс нашей цивилизации будет уникальным по своим масштабам, в добавление к разрушительным проблемам нашего индустриального общества, основанного на ископаемом топливе. Но наш коллапс будет похож на общественные коллапсы прошлого, которые похоронили умершие цивилизации. Различие будет только в масштабе и безысходности.


Источник: This Time the Collapse Will Be Global, Chris Hedges, commondreams.org, August 15, 2022.