Как аукнется кризис российскому обществу?

Какими будут социально-психологичечскиме последствия кризиса для нашего общества? На этот вопрос есть три ответа.

Первый. Ничего не изменится. Рентно-халявная психология, которая так сладко доминировала последние годы, прежде всего, у того самого «среднего класса», никуда не денется. Рантье бывают сытыми, а бывают и голодными, рента может быть сладкой и горькой, но от этого не перестает быть рентой. То есть доминирующее в обществе желание – получать деньги без риска, «за сидение на стуле». Самая престижная профессия – чиновник, или чиновник от бизнеса, «менеджер».

Общество а) требует от власти денег, чтобы пережить трудное время и б) ждет, когда нефтедолларовый отлив кончится, начнется новый прилив и все опять «встанет на свои места», рентная жизнь возобновится с того места, где она так некстати прервалась. Если эти настроения доминируют, то Россия продолжит скольжение по нефтяной реке. Скольжение вниз – к еще более полой, рентной, в сущности паразитической экономике. Безусловно, можно для самоутешения повторять мантру про «переход к высоким технологиям» - с тем же успехом алкоголик говорит, что «вот завтра – завяжу».

Второй. Тот же вариант, только в ухудшено-агрессивном варианте. От покорных рантье – к рантье бешеным. Собственно, взбесившиеся рантье и были горючим материалом для всех бунтов и революций, с их вечным требованием «задние тоже хочут».

Очевидные группы популистов будут требовать «экспроприировать экспроприаторов», переделить ренту и т.д. Смысл такой активности очевиден : страна, разумеется, остается рентно-сырьевой, но ренту надо перетрясти.

Наконец, третий вариант.

В обществе резко повышается роль пассионарных элементов.

Причем, если в 1990-е активные, творческие люди занимались переделом («разграблением») госсобственности, то сейчас их активность пойдет по иному руслу. Передела никто не допустит : у крупной собственности давно есть легитимные хозяева (неважно, государство это или частные акционеры). Поэтому люди, склонные создавать свой бизнес, вынуждены будут ровно этим и заняться – как оно, собственно и происходит во всех странах, где новые бизнесмены создают свои, новые бизнесы, а не отнимают друг у друга бизнесы старые. А новые бизнесы возникают прежде всего в новых отраслях, в том числе наукоемких, высокотехнологичных и т.д. Вот это и есть реальное инновационное развитие – развитие новых областей, осуществляемое новыми людьми.

Понятно, что в каждой популяции есть некоторое соотношение «пассионариев» и «рантье». Это соотношение почти биологическое, «генетическое». Но кто задает тон в идеологии, в общественных настроениях (а, следовательно, во многом и в экономике) – это уже чисто социальный феномен. В нашей стране это – как и все социальные явления – определяется прежде всего государством.

Если государство осознает всю меру опасности, связанную с инерционно-рентным сценарием «развития вниз» (точнее – медленного умирания) России, то оно воспользуется нынешней ситуацией, чтобы резко сменить все приоритеты, от налоговых до идеологических, сделает все, чтобы развязать руки «инноваторам» и подтолкнуть их вперед. Только их свободная энергия – залог выздоровления и выживания страны. Об этом много говорят. Но что готовы для этого сделать власть имущие?

Леонид Радзиховский