\"Имя Россия\": зачем навешивать ярлыки на страну?

Даже у тех, кто, вроде меня, достаточно редко включает телевизор, это словосочетание вполне на слуху. Заметный даже не самому искушенному взгляду аграмматизм этого словосочетания удивления вызывать не должен: такое принято в рекламной теории и практике - некоторая умышленная неправильность застревает в памяти потенциального потребителя продукта. Это нормально. Сам продукт, содержащий такие, мягко говоря, разнородные компоненты, как Иван Грозный и Пушкин, Менделеев и Александр Невский, Чайковский и Сталин, тоже не слишком сенсационен. Государство, в столице которого с прохладной постмодернистской вежливостью уживаются проспект Сахарова с проспектом Андропова, если чем и может изумить, то уж никак не этим.

Да и речь не об этом. Речь именно об имени "Россия". О слове, обозначающем не вполне понятно что. И уж вовсе непонятно значение веющего ледяным ветерком слова "антироссийский".

На моей памяти фундаментальные значения слова "Россия" в зависимости от исторического контекста менялись неоднократно.

Я родился и вырос в стране под названием СССР. В этой стране существовала, если кто забыл, советская власть. И люди были советские. Советскими также были искусство, литература, наука, промышленность и вообще все. Язык только, слава богу, был все-таки русским.

Советским, повторяю, было более или менее все. А все, что было несоветским, называлось тогда "антисоветской деятельностью". А еще там и сям существовали "антисоветские настроения", в каковых я с некоторых пор ничуть не стеснялся признаться. Ну, не всем подряд, разумеется, - на этот счет были приготовлены статьи с параграфами.

Мы (под "мы" я подразумеваю себя и свою не очень малочисленную среду) жили в стране, называемой Советским Союзом, вполне осознанно считая это название ничуть не легитимным, придуманным большевиками, в результате незаконного переворота узурпировавшими власть в нашей стране, то есть в России. Мы и жили в России, и в слове "Россия" в тогдашнем идеологически насыщенном контексте слышались если не диссидентские, то уж точно фрондерские коннотации.

Если была "Россия", то это была в крайнем случае "Советская Россия", зашифрованная некрасивым скоплением согласных - РСФСР.

"Россиями" в те времена в основном разрешалось быть лишь гостиницам и кинотеатрам. Даже учебники истории - что школьные, что университетские - назывались "Историями СССР", о каких бы периодах отечественной истории ни шла речь. Меня, помню, страшно забавляло название учебника "История СССР. Период феодализма".

В позднесоветские годы и годы перестройки имя "Россия" прочно ассоциировалось со свободой - свободой от постылого "совка". Россия, точно так же, как и все прочие участники хоровода вокруг фонтанных струй на ВДНХ, буквально в одночасье освободилась от заскорузлой отстойной империи и нос к носу столкнулась со столь же заманчивой, сколь и тревожной стихией свободы. Забегая вперед, скажем, что тревога все же победила. Пока.

Большевики, узурпировавшие Россию, переименовали ее от греха подальше в Советский Союз. Нынешние узурпаторы все то, что осталось от СССР, переименовали в "Россию". И эта их Россия имеет отношение к России ничуть не большее, чем к ней имел СССР.

Теперь узурпировали и само "имя Россия". И мы не успели оглянуться, как "антисоветское" стало называться "антироссийским", а скандирование "Рос-си-я! Рос-си-я!" стало ассоциироваться или с пьяной футбольно-фанатской гопотой, или с толпой нашистских бройлеров, или с разбитыми витринами винных магазинов в центре Таллина.

Не так давно на Московской книжной ярмарке я случайно наткнулся на презентацию книжки одного из наших ультрапатриотических журналистов. Было довольно шумно, но что-то я услышал. Услышал я, например, о том, что холодная война была всегда.

И всегда она велась против России. И что мы ошибались, думая, что они воюют с коммунистами. Судите сами, говорил он, коммунистов уже никаких нет, а война продолжается. А стало быть, дело не в коммунистах, а в исторической ненависти к России. При чем тут коммунисты, риторически вопрошал державный журналист.

Действительно, при чем тут коммунисты, спрашивал себя и я. Не при том ли, что не так уж их и нет уже. Да никуда они, разумеется, не делись. А просто выяснилось вдруг, что коммунисты - это вовсе не только носители определенной идеологии, выраженной определенным набором ничего не значащих слов, знаков и жестов. Выяснилось, что разница между державниками-коммунистами и державниками-фашистами исключительно терминологическая. И выяснилось, что советская власть приспособилась преспокойно существовать после всех ее ритуальных похорон. Да и кто, как не коммунисты, все те, для кого исчезновение СССР мыслится как величайшая геополитическая катастрофа ХХ века? А вот для многих этой самой геополитической катастрофой представляется как раз само существование в ХХ веке такого государства, как СССР. Как вот быть с таким противоречием?

Ну не любит свободный мир коммунистов и фашистов. Ну что с ним сделаешь! Так и я их не люблю. А Россия-то тут при чем?

Любая страна - это не только имя. И не только территория, по периметру которой выстроились бравые Карацупы со своими четвероногими Индусами. Страну невозможно представить себе вне конкретного образа. В этом смысле идея упомянутого в начале телепроекта мне как раз понятна. Это принято называть поиском идентичности.

"Враги России", говорите? Ну-ну. Это какой такой России? Россий много. Примерно столько же, сколько у нее имен.

Если речь идет о склеенной из гнилого картона руками-крюками Суркова и Павловского "России", о стране, где в начале ХХI века продолжаются дискуссии о том, является ли товарищ Сталин величайшим гением всех времен и народов или же просто успешным топ-менеджером, о стране, символом величия и надеждой которой может оказаться гороховое пальто из дрезденской резидентуры, о стране, где на академическом уровне утверждается, что иными методами, кроме как истреблением десятков миллионов живых душ, невозможно было нахренячить на душу населения такие вот тонны чугуна, стали и Т-34, о стране, неспособной, как они уверены, сдвинуться с места без гор трупов и рек крови, то такая страна в категориях современного мира, да и просто здравого смысла вообще является историческим недоразумением. И вопрос о том, имеет ли вообще такая страна право на существование, никак не может не возникнуть.

А Россия меж тем существует, и это великая страна. И врагов ее если и надо искать, то в числе тех, кто громче всех кричит "держи вора". И круг ее друзей во всем мире отнюдь не ограничивается армией и флотом, не говоря уже о тайной или явной полиции. Она есть и будет уже хотя бы потому, что души и живой крови в ней так много, что никто из сменяющих друг друга державных упырей так и не смог до конца истребить эту душу и вылакать всю ее кровь. Эта страна велика прежде всего тем, что она все еще жива и будет жива, несмотря на титанические усилия всех успешных менеджеров, вместе взятых. А если у этих менеджеров и имеется кой-какое величие, то оно лишь в том, что в сердцах свободно думающих граждан они умеют вызывать чувства такой силы, что в счастливых случаях эти самые чувства обнаруживают способность преобразовываться в мощную и свободно конвертируемую творческую энергию.

А чтобы чуть сбить градус не очень-то свойственной мне патетики, завершу-ка я все это дело маленькой пейзажной концовкой. Примерно такой: "Поставив последнюю точку, я встал из-за стола и подошел к окну. За окном привычно гудели машины, сплошным потоком шли предпразднично озабоченные пешеходы и, бесшумно кружа в морозном воздухе, тихо падали цены на нефть".

Лев Рубинштейн