В России все тяжелее становится не попасть в \"экстремисты\"

Вот, например, Юрий Михайлович Лужков признает, что "в период ликвидации последствий мирового финансового кризиса может возникнуть объективная дополнительная напряженность" и одновременно не забывает подчеркнуть, что в этих условиях в Москве возможна активизация "нацболов, шовинистов и фашистов". Далее Лужков призывает "обнулить и снивелировать" выступления, которые кажутся ему опасными.

Сознательно ли ставит московский мэр нацболов в один ряд с фашистами, мы не знаем. Возможно, он, как простой обыватель, черпает информацию из изданий вроде "Комсомольской правды". Однако человеку, считающему себя государственным деятелем, хорошо было бы иметь и другие источники. Неужели за столько лет ему чисто по человечески не стало любопытно: чего же хотят эти нацболы? В царское и в советское время чиновники проявляли большую любознательность по отношению к оппозиции. Если же Лужков сознательно смешивает нацболов с фашистами, то это уже провокация. И воспринимать ее нужно как натравливание силовых структур и общества на определенную политическую силу. Ведь слово "фашист" давно лишено своего настоящего содержания. Для большинства "фашист" является просто синонимом негатива.

Заявление столичного градоначальника уже не кажутся дежурным запугиванием радикальной оппозиции. Судя по принятым в последние месяцы законам, власть действительно серьезно боится массовых протестных выступлений. Чего только стоят лишение суда присяжных права рассматривать дела "антигосударственной направленности" или законопроект, предусматривающий введение комендантского часа для несовершеннолетних.

Не удивлюсь, если власть вскоре расширит понятие "массовых беспорядков" до такой степени, что в эту категорию попадут и мирные шествия под политическими лозунгами. Конечно, если протестные настроения будут охватывать все большую часть общества, никакие запретительные меры не помогут.

В центре внимания силовиков, естественно, находится молодежь. Она всегда под подозрением. Не дает покоя "заблудшая молодежь" и директору ФСБ Александру Бортникову. "Бандподполье стремится вовлечь в свои ряды новых членов, прежде всего, из числа молодежи, подверженной идеям национализма, религиозного фанатизма и экстремизма". Господин Бортников, к сожалению, не уточнил, одно в России "бандподполье" или несколько. Поэтому получилась нелепость. К членам "бандподполья" директор ФСБ, он же по совместительству директор Национального антитеррористического комитета (НАК), причислил людей из совершенно противоположных политических лагерей.

Александр Бортников выразил озабоченность многочисленными фактами преступлений на почве национальной ненависти и предложил вынести вопрос о национализме и экстремизме на заседание НАК в будущем году. Официально Бортников объясняет свое предложение необходимостью пресечь перерастание националистических и экстремистских настроений в преступную деятельность. Интересно, считает ли директор ФСБ проявлением националистических настроений акции молодежных прокремлевских организаций против трудовых мигрантов? Например, листовки с надписью "Каждый второй — домой!".

Как и большинство российских силовиков, Бортников через запятую перечисляет слова "экстремизм" и "национализм" и тем самым, по сути, смешивает эти понятия. Пока обществу эта подмена не понятна. В массовом сознании экстремисты – это молодые люди в черных одеждах, нападающие в темных переулках на иностранцев. Кризис может открыть глаза людям... В России все тяжелее становится не попасть в "экстремисты".