США могут компенсировать поражение в Ираке неожиданной атакой на Сирию

На модерации Отложенный После победы Барака Обамы скорый уход американцев из Ирака или, по крайней мере, сокращение американского военного присутствия в этой стране кажется неизбежным. Принято считать, что новая американская администрация будет в гораздо большей степени, чем прежняя, стремиться идти на компромисс с исламским миром, чтобы получить свободу рук на других направлениях. В частности – в отношениях с Российской Федерации.

Вместе с тем, уход основной части американского контингента из Ирака неизбежно будет сопровождаться целой серией силовых акций, направленных на поддержание военно-политического престижа США. Стремление американских политиков компенсировать военный проигрыш в одних странах за счет более успешной силовой акции против других государств уже стало своеобразным «рефлексом» внешнеполитического поведения США. Весной 1973 года американцы вывели свои войска из Южного Вьетнама, однако уже осенью «отыгрались» пиночетовским путчем в Чили с демонстративными уничтожением Сальвадора Альенде и массовыми казнями коммунистов и социалистов. В 1979 году пал режим Самосы в Никарагуа и был свергнут иранский шах, американское посольство в Тегеране было захвачено студентами – приверженцами радикального ислама. Попытка освободить заложников провалилась, что стоило поста президенту Картеру. Однако уже в 1982 году Израиль наносит удар по Ливану, куда затем вводятся войска США и их союзников. Еще через год, в 1983 году, Рейган отдает приказ о вторжении на Гренаду. В ходе операции «Urgent Fury» («Срочная ярость») Гренада была оккупирована, а на острове был установлен проамериканский режим.

Как может проявить себя рефлекс «униженного милитаризма» в современной ситуации? Пока у власти находилась республиканская администрации, речь шла о возможности нанесения ударов по Ирану. Однако в реальности удар был нанесен совсем в другом месте – в Южной Осетии, которую Саакашвили пытался захватить 8 августа, в день открытия Олимпийских игр в Пекине.

Сегодня предполагается, что «актом компенсации» может стать операция американского спецназа по поимке Усамы бен Ладена, который, как полагают, скрывается в труднодоступных горных районах на границе Пакистана и Афганистана. Не исключено, что именно выдача бен Ладена стала одним из вопросов, обсуждаемых на тайно ведущихся переговорах между боевиками «Талибана» и англо-американскими силами. О необходимости провести операцию по захвату бен Ладена недавно говорил и избранный президент США Барак Обама. Террористическое нападение на Бомбей, совершенное, по официальной индийской версии, боевиками из Пакистана – еще один довод в пользу операции на территории Пакистана.

Вместе с тем публичное обозначение предстоящей цели компенсации вовсе не означает, что удар не будет нанесен в другом направлении. Очевидно, что новой мишенью не будет Иран, способный, в случае нападения, перекрыть Ормузский пролив, атаковать американские силы в Ираке и Афганистане, нанести удар по Израилю и устроить еще множество других неприятных для США вещей (например, захват населенного шиитами Бахрейна). Крупномасштабная военная операция в Пакистане, направленная на захват ядерных арсеналов этой страны, также сопряжена с огромными жертвами.

Суть компенсационного удара можно определить формулой «максимальный эффект при минимальных затратах», что предполагает выбор США заведомо слабого противника. Речь может идти о сравнительно небольшой стране с населением до 10 млн человек и относительно мягким политическим режимом, идеологическая природа которого не требует «тотальной войны» и «сопротивления до конца». Это противник, напоминающий Сербию в 1999 году, страну, представлявшую для администрации Клинтона идеальную мишень.

Принимая во внимание, что США с тревогой наблюдают за интеграционными процессами в Латинской Америке, можно предположить, что в начале 2009-го США проведут какую-либо беспрецедентную военную акцию в этом регионе. Однако речь не пойдет о нападении на Кубу, Венесуэлу или Никарагуа, которое вызвало бы негодование европейских союзников США. Единственной точкой приложения военных усилий может стать только Колумбия, куда американский военный контингент может быть направлен по просьбе правительства этой страны для нанесения решающего удар по партизанской группировке РВСК. С другой стороны, разгром колумбийских повстанцев, который, очевидно, произведет должное впечатление на латиноамериканских лидеров, не вызовет должного резонанса в самих США, население которых мало знает о партизанах. На образ врага, сокрушение которого должно свидетельствовать о несокрушимости американской мощи, они явно не тянут.

Сирия может стать новой мишенью?

В сложившейся ситуации наиболее вероятным направлением «компенсационного удара» США может стать Сирия, которая идеально соответствуют обозначенным выше характеристикам страны-жертвы. В 2003–2005 годах США уже планировали нанести удар по Сирии, однако проблемы в Ираке заставили группировку Чейни–Вулфовица пересмотреть эти планы. Тем не менее, в 2007–2008 годах Сирия дважды подвергалась израильским и американским авиаударам: в сентябре 2007 года израильская авиация разбомбила военный объект в Эль-Кибаре, где будто бы находился некий «ядерный центр» использовались «ядерные технологии», вывезенные из Северной Кореи. 28 октября нынешнего года, за неделю до президентских выборов, боевые вертолеты ВВС США вторглись в воздушное пространство Сирии и разбомбили селение Абу-Кемаль, убив девять и ранив еще 14 человек. Удар носил демонстративный характер, американское командование утверждало, что громит укрывшихся на сирийской территории боевиков Аль-Каиды.

Сегодня США предъявляют Сирии практически те же самые обвинения, что и Ираку перед началом наступательной операции 2003 года: поддержка террористов и попытка создания собственного оружия массового поражения. Особенного внимания заслуживает последнее обвинение – ведь комиссия МАГАТЭ долгое время работала на разбомбленном объекте в Эль-Кибаре и, по слухам, обнаружила следы урана во взятых пробах. Американский представитель в МАГАТЭ, в свою очередь, требует продолжить работы на объектах, чтобы получить доказательство нарушения Сирией Договора о нераспространении ядерного оружия.

Следует принять во внимание еще одну аналогию Сирии и Ирака во времена правления Саддама Хусейна: в обеих странах у власти находилась партия Арабского социалистического возрождения (БААС), ориентированная на построение современного экономически развитого общества и арабский национализм, снимающий религиозные противоречия между мусульманами и христианами. Как это часто случается в отношениях между идеологически близкими, но конкурирующими группами, сирийское и иракское крылья партии БААС много лет враждовали между собой. Однако после 2003 года именно Сирия приняла у себя значительное число функционеров иракской БААС, включая Ибрагима Изата аль-Дури, заместителя Саддама Хусейна по Высшему Совету революционного командования (фактически – второго вице-президента Ирака). После казни Хусейна именно аль-Дури был лидером иракской БААС, и по сей день играющей значительную роль в иракском сопротивлении.

Тот факт, что в последнее время Сирию не слишком демонизировал американский агитпроп, а экс-президент США Джимми Картер даже посещал Дамаск с миротворческой миссией, не должен вводить в заблуждение: ведь и Слободан Милошевич еще летом 1998 года имел статус уважаемого партнера США и никто не мог предположить, что бомбардировки Югославии могут начаться уже через несколько месяцев.

Не следует думать, будто возможность вторжения в Сирию входит в противоречие со стратегическим курсом администрации Обамы на партнерство с исламским миром. США, очевидно, будут делать ставку на своих старых партнеров, на клерикальные «петрократии» Персидского залива, имеющие прочные финансовые и политические связи с американским истеблишментом. Конечной целью удара по Сирии может стать отстранение от власти режима Башара Асада и установление господства суннитских кланов, ориентированных на сотрудничество с Саудовской Аравией. В качестве инструментов реализации этого сценария могут выступать как прямое военное давление, так и экономические санкции в сочетании с международно-правовым шантажом (обвинение официального Дамаска в убийстве ливанского премьера Рафика Харири). В самой Сирии ставка может быть сделана на суннитскую бизнес-элиту, уже сейчас конкурирующую с элитой военно-политической, рекрутированную из религиозного сообщества алавитов.

Мир с Ираном – но на каких условиях?

Свержение нынешнего сирийского руководства, где доминирующие позиции принадлежат выходцам из близкой по своими верованиям иранским и ливанским шиитам секты алавитов, разорвет ось Тегеран–Дамаск–Сектор Газа с примыкающими к ней движениями «Хезболлах» в Ливане и «Армия Махди» в Ираке. Иран в этой ситуации окажется перед выбором: либо прийти союзнику на помощь, атаковать американские силы в Персидском заливе и Ираке и подставить себя под ответный огонь, который общественное мнение Запада может оценить менее критично, чем «первый удар» по Тегерану. Либо – остаться в стороне, потеряв своей авторитет в исламском мире и лишившись своих главных геополитических козырей (после свержения Асада нейтрализация «Хезболлах» будет лишь вопросом времени), но получив в обмен гарантии ненападения со стороны США, исключение из списка «стран-изгоев», крупномасштабные инвестиции американских компаний в разработку иранских месторождений нефти и газа.

Какое решение примет иранское руководство в подобной ситуации, сказать сложно, однако очевидно, что представители противостоящей Ахмадинеджаду группы «умеренных» будут настаивать именно на втором варианте. При котором Иран превращается в «обычную страну», лишенную мессианских претензий и отказавшуюся от наследия революции 1979 года.

В случае свержения правительства Асада в Сирии будут разорваны и многолетние связи Сирии и России, находящиеся в последнее время на подъеме: России придется забыть о развертывании базы ВМФ РФ в Тартусе. С другой стороны, переворот в Сирии при таком раскладе отлично вписывается в контуры нового «происламского курса», выбивая при этом из игры европейских конкурентов – Германию и Францию с ее проектом «Средиземноморского партнерства». Для Франции Сирия в ее нынешнем виде является важным потенциальным партнером, чего уже нельзя будет сказать о Сирии, перекроенной по саудовским стандартам. Удар по Сирии может, таким образом, похоронить проект «Средиземноморского партнерства» и лишить Францию возможности создать самостоятельный центр влияния в регионе.

В сложившейся ситуации особое значение приобретает способность общественного мнения Запада должным образом оценить представленную США мотивацию возможного удара. В этой ситуации знаковый характер приобретает предложение французского аналитика, профессора политических наук Высшей школы администрации Парижа Пьер Конеза (Pierre Conesa), предложившего создать общеевропейскую систему прогноза рисков и кризисных ситуаций (по сути дела – общеевропейскую разведслужбу).

По словам Конеза, «американская и британская ложь, при помощи которой была инициирована война в Ираке», является доказательством необходимости достижения европейцами самостоятельности в этом вопросе. Любопытно, что по мнению самого Конеза, одним из самых опасных рисков для Европы является не политика России или, например, Ирана, а действия США.

Французский исследователь считает, что огромное военное превосходство США в обычных вооружениях, а также принятая американцами стратегия глобального удара без применения ядерных средств провоцирует пока неядерные страны на создание собственного ядерного оружия, поскольку очевидно, что защищаться от США обычными средствами – бесперспективно. В этой ситуации Соединенные Штаты являются для Европы наиболее серьезным фактором риска, и потому интересы европейцев должны заключаться в создании многосторонней системы международной безопасности, которая в перспективе могла бы заменить собой НАТО.

Александр Рублев