Сможет ли \"Большая Двадцатка\" заменить ООН?

Совершенно очевидно, что ООН отжила свое. Не может быть жизнеспособной организация, отражающая геополитическую ситуацию почти 60-летней давности. Не могут Германия, Япония и Индия иметь тот же статус, что Бенин, Суринам и Тувалу. С другой стороны, наличие у пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН (США, России, Великобритании, Франции и Китая) права вето делает функционирование организации практически невозможным. Слишком мало в мировой политике таких вопросов, по которым эта пятерка достигает полного консенсуса. Пожалуй, только по одному вопросу Вашингтон, Москва, Лондон, Париж и Пекин будут полностью единодушны – они заблокируют любую попытку изменить принцип функционирования Совбеза, ведущий к ограничению их исключительности.

Уже поэтому бессмысленны разговоры о восстановлении "прежней роли ООН". Тем более а какой была эта роль? Организация не предотвратила ни одной войны и не остановила ни одной войны. Даже ни одного мира она организовать не смогла. В локальных войнах второй половины ХХ века воюющие стороны приглашали миротворцев в тех случаях, когда воевать надоедало и надо было найти приличный выход из ситуации. Если желание повоевать возникало вновь, никто на ооновцев не обращал ни малейшего внимания. В итоге ООН стала просто сборищем очень хорошо оплачиваемых бюрократов, приносящих пользу только самим себе. Совершенно непонятно, как можно изменить ситуацию, а главное – зачем? С другой стороны, вряд ли допустимо полное отсутствие имеющих реальное влияние международных институтов.

Видимо, пора перестать лицемерить и прямо сказать, что влиятельной будет только та организация, которая состоит из влиятельных стран. Получить ее можно путем «скрещивания» пятерки постоянных членов Совбеза и «Большой восьмерки» с некоторыми дополнениями из числа стран, влиятельных как минимум на региональном уровне. Возможно, "Большая двадцатка", собиравшаяся в Вашингтоне 14—15 ноября с.г., является прообразом такой организации.

В "Группу двадцати" (G20) входят Австралия, Аргентина, Бразилия, Великобритания, Германия, Европейский союз (как структура, имеющая единую позицию), Индия, Индонезия, Италия, Канада, Китай, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция, Южная Африка, Южная Корея и Япония.

Кроме того, в Вашингтон были приглашены представители Голландии и Испании. Возможно, здесь не хватает еще Пакистана и Египта (эти страны очень влиятельны в своих регионах и в исламском мире в целом, имеют мощный военный и демографический потенциал), но это уже детали.

Пока заседание "двадцатки" свелось, говоря откровенно, к демагогии. Это объяснялось, во-первых, тем, что структура сама себя ограничила с точки зрения круга рассматриваемых вопросов (только финансовый кризис), во-вторых, она никак формально не институциализирована, в-третьих, на ней отсутствовал избранный президент США Барак Обама, без участия которого принимать какие-либо ответственные решения сейчас достаточно бессмысленно. Однако, если "двадцатка" начнет функционировать на постоянной основе, у нее есть шанс преодолеть препятствия, избавиться от комплексов и, соответственно, приобрести эффективность.

Конечно, остается «небольшая» проблема достижения консенсуса внутри самой "двадцатки", однако вряд ли это сложнее, чем нынешняя работа в рамках Совбеза или тем более Генассамблеи ООН. Более того, если "великие" почувствуют реальную ответственность за судьбы планеты, они, может быть, научатся договариваться. В конце концов, внутри "Большой тройки" времен Второй мировой различий было больше. Заодно члены "двадцатки" смогут гораздо лучше, чем сейчас, контролировать друг друга.

Вряд ли «двадцатка» добьется полного прекращения войн и экономических кризисов: природу человека победить невозможно. Но это будет самая влиятельная международная организация в истории человечества. Нет сомнений, что она окажется значительно эффективнее ООН. Нужна политическая воля, чтобы попытаться построить эту новую систему. Может быть, углубление всемирного финансового кризиса станет стимулом для того, чтобы предпринять соответствующие усилия.

Александр Храмчихин