Россия возрождается? Пока только на спортивных ристалищах

Пятница. Холодный октябрьский вечер. До конца самой захватывающей игры начала хоккейного сезона - матча между омским 'Авангардом', гордостью Юго-Восточной Сибири, и подмосковным 'выскочкой' - мытищинским 'Атлантом' - остаются считанные секунды. Счет - 3:3. Двенадцать игроков на льду представляют семь стран - от Канады до Казахстана. Таков профессиональный хоккей в сегодняшней России - в его лучших образцах. Но это не все: повсюду на просторах страны, некогда породившей советскую спортивную машину - будь то хоккейная 'коробка', футбольное поле или баскетбольная площадка - мы видим ту же картину. Мало найдется стран, где последние веяния глобализации в спорте проявляются с большей наглядностью. В России профессиональные команды привлекают все больше иностранцев: 'легионеров', как их здесь называют - восхищенно и слегка пренебрежительно. В Омске языковой барьер мало что значит. Когда на трибунах ревут во всю глотку 10000 болельщиков, переговариваться игрокам бесполезно - не услышат. Часы отсчитывают последние секунды; обе команды демонстрируют скорость, технику и волю к победе, достойную любого североамериканского клуба. Один игрок возвышается над всеми остальными, словно башня: великана зовут Яромир Ягр. В Омске, рабочем городе с населением в 1,2 миллиона, где днем и ночью пылают нефтяные факелы, обозначая его границы и обещая грядущее благополучие, Ягр - игрок-суперзвезда, еще недавно носивший капитанскую повязку 'Нью-Йорк Рейнджерс' и завоевавший чуть ли не все возможные призы Национальной хоккейной лиги - теперь правит бал, как он выражается, на 'большом льду'.

В ту самую неделю, когда его бывшая команда готовится открыть новый сезон матчем в Праге, где трибуны будут ломиться от чехов в майках его прежней расцветки, Ягр уверяет меня: он абсолютно счастлив. И еще, добавляет он: 'Я никогда не оглядываюсь назад'.

Да и зачем? В этом далеком уголке постсоветской России 36-летнему Ягру поклоняются как божеству (он сыграл 34 матча за 'Авангард' во время локаута в НХЛ в сезон 2004-2005 г.), а его снимки постоянно мелькают в российской прессе уже несколько месяцев - с тех пор, как он подписал контракт с омской командой. В стране теперь появилась новая Континентальная хоккейная лига (КХЛ): она пришла на замену Суперлиге - сумбурному проекту, так и не сумевшему вытащить российский хоккей из вчерашнего дня. Создание КХЛ - а она появилась на свет в тот момент, когда над российско-американскими отношениями навис призрак новой 'холодной войны' - намеренная и прямая 'пощечина' НХЛ. У новой Лиги, объединяющей 24 клуба и установившей не слишком жесткий 'потолок зарплат' в 620 миллионов рублей (24 миллиона долларов) на команду, будет и свой аналог Кубка Стэнли - Кубок Гагарина, названный в честь первого человека, полетевшего в космос. А в лице Ягра КХЛ получила мегазвезду. Впрочем, компанию ему составляет немало хорошо знакомых лиц: Лиге удалось привлечь десятки бывших игроков НХЛ, в том числе Алексея Яшина, Алексея Морозова и голкиперов, защищающих ворота обеих команд сегодня в Омске - Рэя Эмери (Ray Emery) и Джона Грэма (John Grahame). Но Ягр, как он пространно пояснит мне уже после матча, чувствует свою особую ответственность. В своих руках (точнее ручищах) - он, пожалуй, больше любого другого спортсмена в стране держит надежду на взлет профессионального спорта в России.

Задача эта не из легких. Вспомним, что было раньше, в недобрые старые советские времена, когда американцы как огня боялись 'Большой красной машины'. Десятилетиями советский спортивный монолит отбрасывал густую тень на все соревнования с участием атлетов Востока и Запада. Западным тренерам эта советская машина казалась несокрушимой: она поддерживалась всей мощью государства, не знала - по крайней мере, так думали на Западе - бюджетных ограничений и дилетантских норм, она напоминала бесконечный конвейер, превращавший талантливых детей, отбиравшихся уже в двухлетнем возрасте, в чемпионов уровня Ольги Корбут, Сергея Бубки, Арвидаса Сабониса и Славы Фетисова.

С распадом СССР в 1991 г. всему этому пришел конец. Первое постсоветское десятилетие вошло в российскую историю как новое Смутное время - страну лихорадило от политических потрясений и экономических кризисов. Спорт стал одной из первых жертв. Вскоре россияне знали назубок уже не турнирную статистику и фирменные технические приемы игроков, а названия преступных группировок, организованных или нет, душивших их любимые команды, словно раковая опухоль. Команды НХЛ обычно выплачивали клубам 'отступного' за игроков, перебиравшихся в Северную Америку, но никто не мог сказать точно, какая часть этих денег реально доходила до их бюджетов. В 1996 г. Владимир Богач, администратор клуба ЦСКА, объединявшего хоккейную, футбольную и баскетбольную команды, был убит во время игры в теннис. Следующей весной у собственной дачи под Москвой был застрелен влиятельнейший хоккейный менеджер-ветеран Валентин Сыч. Из-за этой анархии спортсмены и тренеры - кроме самых старых и 'выдохшихся' - ринулись за рубеж, и советская спортивная машина закончила свои дни на пепелище истории. В ее отсутствие российский спорт - как профессиональный, так и любительский - влачил жалкое существование. На Олимпиадах российская сборная регулярно проваливалась, хоккейные лиги превратились в поставщиков дешевых кадров для НХЛ, а что касается футбола, то достаточно было произнести два слова - Чемпионат мира - чтобы в ответ услышать возмущенную тираду о том, что империю пора возрождать.

Как же волшебно все может измениться, если у вас под ногами - океан нефти и газа! Россия, как вам объяснят топ-менеджеры нефтяных компаний в Хьюстоне - обладает крупнейшими за пределами ОПЕК запасами этого сырья. Даже несмотря на обвал фондового рынка этой осенью и тяжелые удары, нанесенные финансовым кризисом банковской системе страны и титанам ее большого бизнеса, российский экономический взлет в первые годы нового века остается одним из самых впечатляющих в мире. При Путине, благодаря решительным действиям Кремля, лояльности олигархов и резкому повышению стоимости нефти марки Ural, ВВП страны за девять лет увеличился почти девятикратно, и Россия превратилась в одну из самых динамичных стран с развивающейся рыночной экономикой. Спорт, еще недавно считавшейся непозволительной роскошью, вновь занял свое место на авансцене.

По всей стране растут как грибы десятки ультрасовременных стадионов, арен и катков. Государство и туча разбогатевших на нефти biznesmeny вкладывают миллиарды в профессиональные клубы нового образца - и результат поразил Европу, как удар грома. Даже человек, не слишком следящий за теннисом, знает, что в женских соревнованиях русский стал вторым языком международного общения, но взлет российского спорта не ограничивается рейтингами ВТА, где россиянки занимают семь из 14 первых строчек. В сентябре прошлого года баскетбольная сборная под руководством Дэвида Блатта (David Blatt), израильского гражданина, родившегося в Америке, впервые с советских времен выиграла Чемпионат Европы.

Этой весной триумфальный марш продолжился. В мае 'Зенит' - футбольная команда из Санкт-Петербурга, имеющая немало поклонников в Кремле - прогремела на все 11 часовых поясов огромной страны: выиграв матч в Манчестере, она стала победителем крупного европейского клубного турнира. А через несколько дней после победы в Кубке УЕФА российская сборная по хоккею, победив канадцев в овертайме со счетом 5:4, впервые за 15 лет стала чемпионом мира. Затем, в июне, футбольная сборная, возглавляемая голландским тренером Гусом Хиддинком, и ведомая 'зенитовской' звездой - разыгрывающим Андреем Аршавиным - пробилась в полуфинал Чемпионата Европы.

Впрочем, самые грандиозные успехи, возможно, еще впереди. Создание хоккейной лиги стало самой потрясающей новостью с тех пор, как американцы 'похитили' золото у СССР, совершив 'чудо на льду' в 1980 г. в Лейк-Плэсиде. 'Мы снова превзошли американцев!' - гласил анонс на спортивной полосе популярного таблоида 'Комсомольская правда'. Первый сезон КХЛ только начался, но он уже порождает большие ожидания на родине и опасения за океаном. Как раз в тот момент, когда НХЛ наконец пришла в Европу, - в этом году четверка команд Лиги провела первые игры сезона в Праге и Стокгольме, в прошлом году стартовые матчи двух энхаэловских команд состоялись в Лондоне - она столкнулась с 'обратной миграцией'. Если раньше движение было полностью 'односторонним', - российские игроки перебирались на Запад - то теперь хоккеисты НХЛ, и далеко не только русские, двинулись на восток. В 2001 г. в НХЛ играло 77 россиян. Сегодня эта цифра сократилась до 26. Теперь, когда напряженность возросла, и две лиги пока не могут договориться о новом механизме международных трансферов, эта тенденция неизбежно усилится. И, возможно, Восток начнет притягивать не только хоккеистов. Когда на Пекинской Олимпиаде один российский журналист спросил звезду американского баскетбола Кобе Брайанта (Kobe Bryant), не захочет ли он перебраться в Россию, тот взорвал 'бомбу', заявив, правда, впоследствии, что это была шутка: 'Несомненно: 40 миллионов в год - и я там'. А потом добавил: 'Пишите чек, и я пойду паковать свои кроссовки'.

Россия снова в игре - такие слова в этой стране можно услышать везде, от далекой Сибири до московских клубов, тонущих в сигарном дыму. И нигде возрождение ее мощи, патриотизма и национальной гордости ее жителей не ощущается с такой силой, как на спортивных ристалищах.

Хотя пристрастие Бориса Ельцина к теннису дало старт буму в этом виде спорта, его самым большим вкладом в спортивное возрождение страны стал выбор преемника. В первый раз я увидел Владимира Путина на трибунах во время теннисного Кубка Кремля, задуманного в постсоветскую эпоху в надежде распространить турнирную сетку ВТА на восток. Крупным международным состязанием Кубок тогда еще не стал, но Путин был среди зрителей, окруженный телохранителями - он сидел неподвижно, в рубашке поло и черном пиджаке свободного покроя. Дело было поздней осенью 1999 г. Путин, возглавлявший до этого Федеральную службу безопасности, недавно и неожиданно был назначен Ельциным главой правительства - в то время подавляющее большинство соотечественников не знали о нем ровно ничего. Однако спорт для Путина, как вскоре убедились его подданные, был не второстепенным увлечением, не демонстрацией мачизма, рожденной ощущением, что молодость уже позади, и латентной склонностью к эксгибиционизму. Напротив, в его кампании по возврату России статуса великой державы - попытке 'маленького человека' укрепить съежившуюся в постсоветские годы сферу влияния России - спорт занял почетное место.

Одним из первых решений Путина после переезда в Кремль стало указание оборудовать в перестраиваемых президентских апартаментах тренажерный зал. В книге 'От первого лица' - путинском варианте предвыборных мемуаров (в основном она представляет собой серию интервью нескольким российским журналистам), опубликованном в 2000 г. - он рассказал, что именно спорт, а также еще детское желание работать в КГБ, помогли ему не пойти по скользкой дорожке. Юный Путин 'не очень любил компании', - вспоминает его школьная учительница. - Он предпочитал спорт. Борьбой стал заниматься, чтобы уметь постоять за себя'. Он добился больших успехов в самбо - изобретенном в СССР виде боевых искусств, сочетающем в себе приемы дзюдо и борьбы. В книге приводятся такие слова Путина: 'Если бы спортом не стал заниматься, неизвестно, как бы все дальше сложилось'. Это спорт 'меня на самом деле из двора вытащил'.

С тех пор, как он присутствовал на Кубке Кремля, прошло девять лет; номинально Путин покинул пост главы государства, но продолжает править Россией. Более того, он остается верховным арбитром во всем, что касается спорта - от лыжных трасс на Северном Кавказе и взлета 'Зенита', команды из его родного города, до осуществления своей главной мечты: Олимпиады-2014. Ее проведения в российском городе Сочи он добился лично, продемонстрировав виртуозное владение английским и умение находить общий язык с мировой спортивной олигархией. Хотя от Сочи рукой подать до Абхазии, - одной из мятежных провинций соседней Грузии - подготовка к Играм ведется с историческим размахом. Сооружается обширная Олимпийская деревня; а новый порт - достаточно просторный, чтобы вместить яхты преданных магнатов, пообещавших вложить в мероприятие сотни миллионов долларов - станет одной из жемчужин Черноморского побережья. (В апреле один государственный чиновник предостерег: расходы на Олимпиаду могут составить до 24 миллиардов долларов).

Юный Путин вскоре переключился с самбо на дзюдо. Это, как объяснял он на старте своей политической карьеры, не просто спорт: 'Это уважение к старшим, к противнику, там нет слабых'. В день, когда Путину исполняется 56 лет, я стою в московской пробке под свинцово-черным небом, и слышу по радио сообщение: в собственный день рождения новоиспеченный премьер преподносит подданным подарок - учебно-методическое пособие на DVD под названием 'Учимся дзюдо с Владимиром Путиным'. Состояние спорта в стране, объявляет Путин, определяет ее общий уровень развития: 'Потому что без внимания к спорту невозможно говорить ни о здоровом образе жизни, ни о здоровье нации как таковой'.

Впрочем, одного 'лоббиста' в Кремле было бы мало, если бы Россия не располагала богатствами для финансирования возрождения спорта. Три клуба, которые я посетил в ходе поездки по России - 'Зенит', 'Динамо' и 'Авангард' - не просто привлекают в стране всеобщее внимание. Их - и это отнюдь не случайно - можно считать также типичными примерами всего узкого спектра моделей собственности, существующего в России. 'Зенит' принадлежит государственной компании, 'Динамо' связан с органами госбезопасности, а в 'Авангарде', как и во всей КХЛ, эти три модели, похоже, сплавлены воедино - среди владельцев есть и госкомпании, и олигархические империи, и само государство. Представитель пресс-службы Лиги Александр Михеев объясняет эту модель, но его слова лишь подчеркивают ее противоречивый характер: это 'компания, возможно, управляемая государством, но ему не принадлежащая - этакая смесь государственных и частных интересов'.

Побывайте в петербургском футбольном клубе 'Зенит', и вы сразу поймете, что эти деньги действительно способны 'ускорить успех', как выразился тренер команды - голландец Дик Адвокат. 'Зенит' - раньше он назывался 'Сталинец' - был создан через год после смерти Ленина; в советский период он в основном прозябал в тени более 'пробивных' московских клубов. Все изменилось в 2005 г., когда контрольный пакет его акций приобрел газовый гигант 'Газпром'. Новый владелец, не скупясь, занялся 'шоппингом': он потратил примерно 100 миллионов долларов на приобретение игроков, в основном иностранных (только 12 из 25 футболистов команды имеют российские паспорта), нанял Адвоката, - подобно Хиддинку, этот 'импортный' тренер вполне оправдал возлагавшиеся на него надежды - и приступил к строительству стадиона на 65000 зрителей по проекту японского архитектора. Результаты не заставили себя долго ждать. Мерилом этого успеха, пожалуй, можно считать даже тот факт, что этой осенью две испанские газеты, El Pais и ABC, опубликовали статьи, якобы основанные на 'утечках' из полиции, где утверждалось, что весной 'тамбовские' - одна из самых печально известных мафиозных группировок в России, давно уже играющая роль 'теневой власти' в Петербурге - заплатили сопернику 'Зенита', мюнхенской 'Баварии', чтобы та 'поддалась' в матче и тем самым расчистила команде путь к Кубку УЕФА. ('Зенит' с возмущением отвергает обвинения, и грозит подать на газеты в суд. 'Нашим достижениям многие завидуют', - заметил Адвокат в интервью одной шотландской газете).

'Газпром' - одна из крупнейших корпораций в мире - по сути даже не компания, а государство в государстве. Он же - один из финансовых спонсоров КХЛ. Президент Лиги Александр Медведев - не кто иной, как глава 'Газпромэкспорта'. В московской штаб-квартире концерна любят повторять старую шутку: 'Поверните вот этот рубильник, и во Франкфурте погаснет свет'. В шутке есть доля правды: поставки из России составляют больше четверти потребляемого Европой газа, и контролирует эти потоки Медведев. Его помощники сразу же оговариваются - 53-летний глава КХЛ не родственник нового президента России, 43-летнего Дмитрия Медведева (впрочем, к 'Газпрому' тот имеет самое непосредственное отношение: он возглавлял его Совет директоров).

Баскетбольная команда 'Динамо', которую тренирует Дэвид Блатт - часть московского спортивного мастодонта, в свое время составлявшего вместе с ЦСКА 'становой хребет' машины советского спорта. 'Динамо' традиционно находится под крылом полиции, или МВД - этой аббревиатурой в просторечии обозначают Министерство внутренних дел. Показывая мне великолепный новый Дворец спорта 'Динамо', Блатт недвусмысленно демонстрирует, насколько все изменилось при Путине. Блатт, игравший за Принстон под руководством Пита Кэррила (Pete Carril), и уже в качестве наставника выигрывавший чемпионаты в разных странах - от Израиля до Италии - считается одним из лучших тренеров за пределами НБА. (Среди игроков его нынешней команды - Джаннеро Парго (Jannero Pargo) и Бостиан Нахбар (Bostjan Nachbar), перебравшийся в Россию в этом году после восьми сезонов в НБА). Он хотел бы показать мне оздоровительный центр в цокольном этаже, говорит тренер, но это невозможно. Там - 'вотчина' ФСБ (Федеральной службы безопасности). В вестибюле Дворца мой взгляд падает на батарею ключей, висящих за спиной консьержа. Примерно над десятком видны черные пояснительные таблички - 'Зона ФСБ'.

Во Всероссийское физкультурно-спортивное общество 'Динамо' входят футбольная, хоккейная, и другие команды; оно служит спортивной 'витриной' множества правоохранительных ведомств - от федеральной полиции до налоговой службы.

'Но сейчас 'Динамо' больше связано с ФСБ', - объясняет мне Блатт, пока мы ходим по залам дворца. Состав руководства общества не оставляет сомнений: пост председателя занимает Владимир Проничев, заместитель директора ФСБ и начальник Пограничной службы, попечительский совет возглавляет Сергей Степашин, директор ФСБ при Ельцине, волейбольную команду 'Динамо' курирует еще один бывший шеф ФСБ - Николай Патрушев.

Впрочем, в путинской России даже тайная полиция нуждается в корпоративных спонсорах. Главным частным патроном общества стал 'Металлоинвест' - металлургический гигант, принадлежащий 55-летнему магнату Алишеру Усманову; в последнее время он оказывает финансовую поддержку футбольному клубу 'Динамо'. Кроме того, Усманов - совладелец лондонского 'Арсенала' (в прошлом году он приобрел 25% акций этого клуба английской Премьер-лиги за 200 с лишним миллионов долларов). Усманов, один из предпочитающих держаться в тени титанов большого бизнеса, возвысившихся при Путине - узбек по национальности; в свое время он провел шесть лет в советских тюрьмах за хищения и мошенничество. (Он был освобожден условно-досрочно, и позднее Верховный суд Узбекистана реабилитировал Усманова). Миллиардер, утверждающий, что в советские времена стал жертвой политических репрессий, имеет влиятельных друзей в Кремле и органах безопасности.

Омский клуб поддерживают самые разные структуры. Названия спонсоров красуются большими буквами на майках игроков 'Авангарда': на груди - 'Газпромнефть' (нефтяная компания, называвшаяся 'Сибнефтью' до того, как в 2005 г. ее приобрел 'Газпром'), на спине - 'Омская область' (региональная администрация: на публике именно ей ставят в заслугу финансирование команды и переезд Ягра в Сибирь). Впрочем, рекламы главного спонсора 'Авангарда' на униформе хоккеистов вы не найдете. Публично это отрицается, но 40% акций клуба, как объяснил мне его президент Константин Потапов, принадлежит группе 'Продо', российской компании, 'близкой к Роману Абрамовичу' - одному из путинских фаворитов-олигархов и бывшему главе 'Сибнефти'; сегодня он часть времени проводит в Лондоне (Абрамович - владелец футбольного клуба 'Челси', благодаря его деньгам впервые за 50 лет ставшего чемпионом Премьер-лиги), часть - в Москве, и часть - на одной из своих мегаяхт (их у магната целая флотилия).

Впрочем, независимо от 'спонсоров', бал в российском профессиональном спорте в конечном итоге правит политическая власть. 'Олигархи борются друг с другом за право спонсировать команды, - рассказал мне Андрей Илларионов, некогда главный экономический советник Путина, живущий в добровольной эмиграции в Вашингтоне. - Но это не их инициатива. Это приказ Кремля. Путин, а теперь Медведев, указывают им, какую команду нужно поддержать'.

'То что здесь происходит, не похоже ни на что другое в мире'. После матча мы с Ягром сидим в шикарном ресторане клуба. Уже поздно; жены и подружки игроков - стройные, как гончие, девушки на высоких каблуках и в коротких юбках - уже разошлись. На их столике остались почти нетронутые блюда и недопитая бутылка красного вина - такое в России увидишь нечасто. Какое-то время два-три других хоккеиста с почтительного расстояния наблюдали за странной сценой - один из величайших спортсменов планеты потчует американского журналиста жареным цыпленком с картофельным пюре.

Крис Друри (Chris Drury) - бывший товарищ Ягра по команде и нынешний капитан 'Рейнджерс' - просил меня передать ему привет. 'Он один из лучших хоккеистов всех времен, - пояснил Друри. - И то, что он от нас ушел - это не так просто пережить'. В Москве такой признанный авторитет, как Слава Фетисов, бывшая звезда советского хоккея и 'Детройт Ред Уингс', в беседе со мной сказал как отрезал: 'Ягр - не пиаровская фигура, не рекламная декорация'. В 2002 г. Фетисов по просьбе Путина вернулся в Россию и возглавил Росспорт - вновь созданное федеральное агентство, призванное возродить спортивную инфраструктуру страны. (Уже после нашей встречи Росспорт включили в новое Министерство спорта, туризма и молодежной политики, а Фетисова отправили в верхнюю палату российского парламента). Ягр, рассказывал он мне - 'один из самых великих игроков, появившихся в Европе за последние 20 лет - а то и во все времена'. 'Уж я-то знаю, - добавил он. - Я играл против него'.

По официальным данным его рост 191 сантиметр, а вес - 108 килограмм, но на вид он почему-то гораздо выше и стройнее. О его скорости и силе ходят легенды, и сегодня российские болельщики воочию наблюдали, как он гигантской жилистой кошкой носится по льду, появляясь, кажется во всех уголках площадки одновременно. Сейчас он в хорошей форме. Но без своих доспехов, в футболке и шортах, Ягр производит странноватое впечатление - этакий 36-летний непоседливый мальчишка, гора мышц, не способная и минуту оставаться без движения. Если во время нашей первой встречи беседа не клеилась, а в его скупых фразах проскальзывала горечь, то сейчас на меня водопадом обрушивается неожиданная 'исповедь' на ягровском фирменном английским - он говорит с сильным славянским акцентом и экономит на определенных артиклях.

'Я сюда не номер отбывать приехал, - замечает Ягр, хотя я его об этом не спрашивал. Я лишь упомянул озвученную в прессе сумму его гонорара - 7 миллионов долларов в год, считая налоги, в рамках двухлетнего контракта с возможностью продления еще на год. Преувеличивают, ответил он; то же самое мне говорили в руководстве клуба. 'Я приехал играть - и выигрывать', - продолжает он, и поясняет: 'Победа здесь - это все. Вы видели этих болельщиков? Вы их слышали? Мы делаем нечто совершенно новое, и это здорово, но нелегко. То есть (Ягр жестикулирует, и его огромные руки заполняют все пространство передо мной) это настоящий вызов'.

Раньше, после утренней тренировки, Ягр лишь рассмеялся в ответ на мой вопрос о том, как 'Авангард' сводит концы с концами, учитывая расходы на ультрасовременный стадион, цену сезонных абонементов (лучшие места стоят чуть меньше 800 долларов), и отсутствие традиции торговли клубными сувенирами. 'Деньги их не волнуют, - объяснил он. - Это все нефть. Здесь все оплачивают спонсоры, и они не рассчитывают 'отбить' вложенные деньги. Если вас спонсируют нефтяные компании, а цены на нефть повысились в три раза, то вместо, скажем, 100 миллионов долларов в день они получают 300'.

Здесь речь идет не бизнесе, - признает президент 'Авангарда' Потапов; он 18 лет проработал на нефтеперегонном заводе и в дни локаута в НХЛ лично летал в Прагу по просьбе регионального губернатора, чтобы привлечь Ягра. - Речь идет о спорте - и слава богу у нас есть спонсоры, вкладывающие деньги не ради прибыли'.

И Ягру отводится роль эталона российского хоккея. 'Нам нужна была суперзвезда, - объяснял мне в Москве Фетисов. - Кто-то, кого мы могли бы показать всему миру со словами: 'Видите, кто захотел приехать в Россию, играть для российских болельщиков'. В этом отличие от прошлого, так Россия изменит мировой спорт'.

Ягр, в 2001 г. подписавший контракт на самую большую сумму в истории НХЛ, отлично осознает свою ключевую роль и связанные с ней парадоксы. В конце концов, он вырос на чешской ферме, оба его деда сидели за решеткой по политическим причинам, а сам он всегда выступает под номером 68, отдавая дань уважения 'революции' 1968 г., как сам Ягр называет те события, когда его соотечественники бросили вызов советским оккупантам - и были сокрушены. Но он ощущает некую связь с этим уголком Сибири: связь, уходящую корнями в первые годы после окончания Первой мировой войны. 'Здесь были тысячи чешских солдат, - рассказывает он. - Они воевали с русскими'. Именно в Омске находилась штаб-квартира адмирала Александра Колчака, вождя белого движения в России, сражавшегося против большевиков до 1920 г. Чехи в Сибири были на службе у антантовских интервентов - британцев и американцев. По словам Ягра, ему приходилось слышать, что 'многие из них так и не вернулись на родину - решили остаться здесь'.

Сам Ягр идти по их стопам не намерен. По словам хоккеиста, он закончит спортивную карьеру там же, где и начал - в клубе своего родного городка 'Кладно'. Но, по его словам, в России он хочет 'доказать, что еще может играть'. Перейти на новый режим было непросто. Команды КХЛ проводят меньше матчей, чем клубы НХЛ (56, а не 82), но начинают раньше. Ягр подписал контракт 5 июля, а десять дней спустя 'Авангард' уже вышел на лед: тренировки начались за три месяца до открытия сезона в НХЛ. Самое главное было приспособиться к 'большому льду'. В России (и Европе) хоккейные площадки на 15 футов шире, чем в Северной Америке (там их ширина составляет 85 футов). Большая площадка предъявляет более жесткие требования к игроку, объясняет Ягр. 'Если хочешь получить шайбу, нужна не только скорость, но и техника. Иначе шансов у тебя нет. У русских выше техника, потому что на таком льду можно играть технично. В США на технику просто не остается времени. Это тот же хоккей, те же правила, но игра другая. Ты не можешь выбросить шайбу и погнаться за ней, потому что тебе ее никогда не отдадут'.

У нашего столика останавливается Уэйн Флеминг (Wayne Fleming), тренер-канадец, возглавивший 'Авангард' всего шестью днями ранее. Ягр делится с ним своей тревогой насчет будущих отношений российского хоккея с НХЛ. Его аргументы - экономического плана. В НХЛ, убеждает он Флеминга, 'три-четыре звезды 'съедают' половину фонда зарплаты'. Флеминг кивает в знак согласия. 'А это значит, что все остальные ребята получают намного меньше, не гребут деньги лопатой'. Дружелюбный Флеминг - именно его Ягру порекомендовали знакомые в Америке, когда 'Авангард' решил сменить тренера - снова кивает. 'Но теперь они узнают, как обстоят дела здесь. Здесь они смогут зарабатывать гораздо больше, и жить здесь можно нормально. Очень скоро они это поймут'. Флеминг опять кивает. 'Но я всегда считал, что у НХЛ большие планы в Европе, - замечает тренер. - Вроде она дивизион хочет создать'. 'Думаю, они упустили свой шанс, - отвечает Ягр. - Русские их опередили'.

Если в московских политических кругах все только и говорят, что о новой 'холодной войне', российские чиновники от хоккея опасаются 'расширения НХЛ на восток'. В Москве от Фетисова я услышу тот же прогноз, что и от Ягра. Он был первой звездой из России, отправившейся играть в НХЛ. Фетисов не только, как он выражается, 'пошел против системы', но и доказал, что в американском хоккее русские способны добиваться успеха. Когда в сезоне 1995-96г. 'Детройт' выпустил на лед первую чисто русскую пятерку, Фетисов привел команду к двум Кубкам Стэнли подряд. Он жил в Нью-Джерси, подумывал о тренерской карьере в НХЛ, и тут ему позвонили из Кремля: 'Я сказал Путину, что думаю об одном из энхаэловских клубов, но он ответил, что может дать мне команду побольше'. Фетисов - именно он стал главной движущей силой создания новой лиги - беспокоится о том, как Запад отреагирует на возрождение российского спорта.

'Я еще пять лет назад предупреждал Гэри Беттмана (Gary Bettman) [комиссара НХЛ], - рассказывает он мне. - У вас есть ваша бизнес-модель, но забирая по дешевке лучших игроков из Европы и России, вы погубите хоккей и собственный рынок'. Северная Америка, утверждает Фетисов - это 'небольшой хоккейный рынок'. 'Я годами убеждал американцев мыслить масштабнее, - продолжает он, - не ограничиваться Россией и Европой. Как насчет Азии? Китая? Даже в Индии играют в хоккей на траве. Почему НХЛ всего этого не замечает? Они боятся. Они хотят сохранить свой рынок. А теперь слишком поздно. Мы завоюем свою долю рынка. И вы увидите, хоккею это пойдет только на пользу'.

Мой последний вечер в Омске. Раздевалка давно опустела, и мы с Ягром последними покидаем арену. Мы проходим мимо шкафчика Алексея Черепанова, 19-летнего хоккеиста, задрафтованного 'Рейнджерс' в первом раунде в 2007 г.; 11 дней спустя он скончается прямо во время матча от сердечного приступа. ('Я думал, мой бросок - один из лучших в лиге, - говорит мне Ягр. - Но у него бросок еще лучше'). Уже за полночь; он настаивает, что должен отвезти меня в гостиницу. Мы сидим в ягровском 'Мерседесе', черный седан, никем не замеченный, скользит по городским улицам. Когда мы пересекаем широкий Иртыш, - салон наполняет русская поп-музыка - меня вдруг осеняет: В Омске - городе размером с Даллас, но провинциально-сонном, как Олбани - Ягр чувствует себя как дома. Клуб подобрал ему квартиру (он живет там вместе с 22-летней подругой из Чехии), и это жилье нравится ему больше, чем то, что он снимал в нью-йоркской Трамп-Тауэр. Не то, чтобы у него были проблемы в Нью-Йорке, рассказывает Ягр. На него не давил ни город, ни пресса. 'Для хоккеистов Нью-Йорк не так уж плох, - размышляет он, пока мы пересекаем площадь Ленина, где до сих пор стоит памятник вождю. - Потому что там есть 'Янки', бейсбол и американский футбол. Хоккей? Он по популярности наверно идет на пятом месте. После рыбалки'.

Позже Ягр замечает: 'Здесь все не так, как в Штатах. Здесь такая свобода, что просто трудно поверить. В Штатах столько всяких правил, все регулируется, раскладывается по полочкам. Если вы делаете ошибку, вам приходится расплачиваться - и дорого'. К этой теме - насколько свободно он себя чувствует в этой чужой стране - Ягр возвращается часто. И дело здесь не в том, что отъезд из Нью-Йорка оставил неуютный осадок, а в том, что Сибирь, неожиданно для самого Ягра, его манит. 'Посмотрите хоть на Эй-Рода [прозвище звезды американского бейсбола Алекса Родригеса (Alex Rodriguez) - прим. перев.], - размышляет он. - Чего бы вы не добились, от вас всегда требуют большего. Ожидания только увеличиваются. В России вам не нужно беспокоиться, если вы совершите ошибку. Вот этим мне здешняя жизнь нравится. Ошиблись - всегда найдется какой-нибудь другой способ наверстать упущенное. Здесь ничто не воспринимают слишком всерьез. Здесь ничто не проблема, и в то же время все - проблема. Но почему-то так получается, что, как бы все ни было плохо, вы всегда найдете выход'.

Как же, спрашиваю я, он объясняет это противоречие?

'Никак. Я этого сам не понимаю, - отвечает Ягр. - Этого не объяснишь. Ты в этом живешь'.

Уже в Москве - после Омска, после Петербурга, после встреч со спортивными чиновниками в самой столице - одним неожиданно теплым днем я наношу визит живой легенде. В старом ледовом дворце ЦСКА я встречаюсь с Виктором Тихоновым, тренером номер один советского хоккея; свою карьеру наставника он начал еще при Брежневе, и продолжает работать до сих пор. В свои 78 Тихонов по-прежнему бодр, он активно участвовал в создании КХЛ. Я понимал, что в очередной раз услышу стандартный набор - о старых славных временах, когда слово 'атлетизм' еще не было пугающим синонимом современных западных технологий. Кому были нужны эти приемы, задает риторический вопрос Тихонов, 'когда наши ребята обладали непревзойденной техникой, подготовкой, и умом?' Слова все те же, и это не стало для меня сюрпризом, но прежний запал как-то сошел на нет. Впрочем, я совершал свое паломничество с другой целью - узнать побольше о последнем повороте одной из самых невероятных семейных историй в российском спорте.

Большего парадокса невозможно придумать. Передо мной сидел диктатор советского льда, чья железная рука лепила чемпионов и приносила СССР 'золото' за 'золотом', традиционалист, плывший против течения - когда звезды потянулись на Запад, он упорнее других боролся за власть над игроками. Много лет Тихонов гнал со своей площадки энхаэловских 'охотников за талантами'. Однако когда мы сидели в его кабинете под большой картой России, среди черно-белых фотографий еще из тех времен, когда Тихонов был футбольной звездой при Сталине, я понял, что старый тренер с годами смягчился. Впрочем, настроение в этот день у него было необычно приподнятое. Внук Тихонова, Виктор-младший, двадцатилетний хоккеист, свободно владеющий английским и чувствующий себя в Калифорнии как рыба в воде, должен дебютировать в основном составе 'Феникс Койотс'. 'Грецки им доволен, - сразу же заявил мне дед, имея в виду игрока, попавшего в Зал славы, а ныне тренирующего 'Койотов', - а значит, и я доволен'.

Тихонов признает: наверно, это немного странно, что после крушения империи и 'второго рождения' страны, 'крестный отец' советского хоккея гордится предстоящим дебютом внука в Америке. Но после того, как он целый час рассказывал мне о первых шагах на льду, еще при Сталине, - в 1950 г. почти вся хоккейная сборная страны погибла в авиакатастрофе, и 'нам, футболистам, приказали перейти в хоккей' - и о четырех легендарных игроках, чьи имена теперь носят дивизионы КХЛ, Тихонов становится непринужденнее. Уголки его рта складываются в улыбку, и старый тренер, наклонившись вперед, чуть ли не подмигивая, выдает мне тайну: в контракте Тихонова-младшего с 'Фениксом' есть особый пункт. 'Если он не приживется в основном составе, - объясняет Тихонов-старший, - его не оставят гнить в каком-нибудь фарм-клубе. У него есть выход. Он может отправиться прямо домой'.

Эндрю Майер - автор книг 'Чернозем: путешествие по России после падения' ('Black Earth: A Journey Through Russia After the Fall') и 'Забытый шпион: американец в сталинской секретной службе' ("The Lost Spy: An American in Stalin's Secret Service")