Россия диктует миру законы, потому что миру нужны ее товары

Россия и так никогда не была замечена в охоте к принятию международных стандартов - если большая часть Европы перешла на григорианский календарь уже к концу 18-го века, то Россия встала в строй только после большевистской революции 1917 года, - а уж после августовского грузинского кризиса Москва предприняла целый ряд действий, которые многим кажутся уже целенаправленным отказом от международных экономических правил.

Сначала на таможенных постах были задержаны десятки турецких грузовиков; затем Россия объявила, что приостанавливает обязательства, которые взяла на себя ради вступления во Всемирную торговую организацию; затем запретила импорт мяса птицы от 19 американских компаний; и, наконец, предупредила, что 'пересмотрит' торговые привилегии, которые сегодня распространяются на Украину.

По словам противника нынешнего Кремля Андерса Аслунда (Anders Aslund) из вашингтонского Института международной экономики имени Петерсона (Peterson Institute for International Economics), 'Россия разрывает соглашения со скоростью два в день'.

Официальные лица, впрочем, уверяют, что Россия вовсе не поворачивается спиной к миру. Президент Дмитрий Медведев на этой неделе заявил, что Москва - единственная крупная торговая держава, еще не входящая в ВТО - в принципе хочет вступить в этот клуб. Однако эксперты и чиновники от экономики не уверены, что Россия готова идти на жертвы, которыми это вступление сопровождается. Они утверждают, что история выполнения правил, которые ограничивали бы ее действия в отношении торговли и иностранных инвесторов, у России совсем не безоблачная.

В начале 90-х годов, по окончании советской эры, Россия быстро начала собирать в мире баллы за экономическую респектабельность. При Борисе Ельцине - он был президентом с 1991 по 1999 годы - было заключено множество двусторонних соглашений по защите иностранных инвесторов; также был подписан Договор к Энергетической хартии (Energy Charter Treaty), гарантирующий инвестиции в нефть и газ и поставки этих энергоносителей. В 1993 году Москва вступила на долгий и тернистый путь кандидата в ВТО.

Однако первые препятствия на пути, завершающем десятилетия - да что там, века - относительной торговой изоляции России начали просматриваться еще до того, как на смену Ельцину пришел Владимир Путин. Дума (российский парламент) отказалась поддержать некоторые двусторонние договоры, включая российско-американский, и не ратифицировала Договор к Энергетической хартии. А с приходом Путина энтузиазм Москвы в отношении международной торговли и инвестиций стал еще меньше. Действие старых договоров быстро истекло, а для новых Россия создала свою собственную модель, по которой иностранные инвесторы получали гораздо меньше защиты, чем в ельцинские годы. Что касается существующих соглашений, то Кремль обернул в свою пользу замеченные в них двусмысленности и заявил, что Россия будет сама определять, в каком случае его действия будут квалифицироваться как 'экспроприация' активов иностранных инвесторов, а в каком - нет

Некоторые разгневанные инвесторы пытаются отсудить свое - в 2004 году, после фактической конфискации активов нефтяного гиганта 'ЮКОСа', европейские акционеры компании подали на российское правительство самый крупный в истории инвестиционный арбитражный иск. По словам их адвокатов, Договор к Энергетической хартии имеет действие даже без ратификации. У американских акционеров "ЮКОСа", заметим, таких возможностей нет, потому что США этот договор вообще не подписали.

Но, судя по опыту, даже если суд что-то присуждает, получить должное с России, скорее всего, тоже будет непросто. В 1998 году арбитраж присудил немецкому бизнесмену Францу Зедельмайеру (Franz Sedelmayer) компенсацию за конфискацию его собственности в Санкт-Петербурге, но Россия отказалась платить, и ему понадобилось без малого десять лет судебных тяжб, чтобы убедить суд конфисковать российские заграничные активы.

Эммануэль Гейяр (Emmanuel Gaillard) возглавляет парижскую юридическую фирму Shearman and Sterling и представляет интересы европейских акционеров "ЮКОСа":

- У России ужасная история исполнения судебных решений. Они хотят иметь договоры, но - без обязательств с их стороны.

Даже до грузинского кризиса у России были проблемы со вступлением в ВТО. Блокировать прием нового члена может каждая из 153 входящих в ВТО стран, и, по словам членов торгово-дипломатических миссий, Тбилиси, в частности, сам затруднял этот процесс. В ответ на эмбарго, наложенное Москвой на грузинский экспорт два года назад, Грузия не давала проводить встречи официальной рабочей группы по вступлению России.

Путин заявляет, что Россия не будет вступать в ВТО, если цена окажется для нее слишком высокой, и уже предупредил, что импортные квоты на мясо птицы и другие продовольственные товары, на которые Россия согласилась в процессе переговоров по ВТО, могут быть отменены.

Кроме того, Москва уже сигнализировала о возможной отмене двусторонних торговых привилегий для Украины - по словам представителей России, поскольку ее сосед недавно вступил в ВТО, теперь привилегированный доступ Украины на российский рынок смогут использовать в качестве экспортной платформы все члены организации. Ответить Киеву практически нечем: несмотря на различные попытки связать бывшие республики Советского Союза в единую зону свободной торговли, между Россией и ее соседями до сих пор действуют кусочечные и слабые торговые соглашения. Аслунд утверждает, что, за исключением экономического союза России и Беларуси, они 'не имеют никакого существенного значения'. В отличие от большинства других двусторонних и региональных торговых договоренностей, они не являются обязывающими документами; механизм арбитража для разрешения споров в них вовсе не прописан.

Из-за всего этого международные инвесторы и иностранные государства остались фактически без каких-либо официальных инструментов, способных остановить нынешние выходки России на торговой арене. Когда ЕС предупредил, что может остановить переговоры по возобновлению 'соглашения о партнерстве' с Россией - значение которого, по утверждению Аслунда, и так главным образом символическое, - постоянный представитель России при ЕС Владимир Чижов заявил журналистам без экивоков: 'Эти переговоры или это новое соглашение нужны нам не больше, чем самому ЕС. Европейский Союз скорее наказывает сам себя'.

Россия - нетто-экспортер энергоносителей и продовольствия, и при нынешних высоких ценах и на то, и на другое ее позиции за столом переговоров весьма крепки. Что же касается Брюсселя, то ключевое требование, которое он предъявляет Москве в процессе переговоров по ВТО - не ограничивать и не облагать налогами экспортные потоки сырья. Прямо скажем, не совсем признак силы Брюсселя.

- Если представить, что торговые партнеры России скажут: мы у вас больше ничего не покупаем и ничего больше вам не продаем, то, конечно, Россия пострадает, - говорит Маша Липман (Masha Lipman) из Московского центра Карнеги (Carnegie Moscow Center). - Однако представить это совершенно невозможно.

- У русских вмешательство в торговлю всегда получалось гораздо лучше, чем у европейцев, - говорит Кристофер Робертс (Christopher Roberts), старший аналитик юридической фирмы Covington and Burling. - Стоит европейцам попробовать это сделать, как их трейдеры тут же рвутся в бой.

Медведев заявил на этой неделе, что Россия не хочет быть изгоем:

- Нам не нужны ни конфронтация, ни изоляция. У нас это уже было, десятки лет.

Однако, если только на Москву не повлияет расстройство ее банковской системы или падение спроса на нефть, нынешняя цена баллов международного признания, скорее всего - это больше того, что она согласна платить.

Алан Битти (Alan Beattie), Чарльз Кловер (Charles Clover)