Чтобы враг не пришел к нам, мы должны прийти к нему?

Беспрецедентна доблесть российских миротворцев, грудью прикрывших мирное население Южной Осетии. Впрочем, жители "большой России" также должны быть благодарны югоосетинам: за то, что те вызвали на себя удар противника. Ведь решая свои политические задачи, враги могли атаковать не Цхинвали, а собственно российскую территорию...

На протяжении всего постсоветского периода власти России демонстрировали народу уверенность, что прямая агрессия против России невозможна: "Россия надежно защищена от агрессии средствами ядерного сдерживания", "враг к нам на танке не приедет" и другие подобные уверения делались не раз и в последние восемь лет. Теперь выяснилось, что некоторые респектабельные политики не верят не только в решимость России применить для своей защиты ядерное оружие, но и отрицают право ответить автоматной очередью на массовое убийство своих граждан. Видимо мы подошли к той опасной черте, когда потенциал устрашения одного из ядерных государств приблизился к абсолютному нулю. Что это может означать сегодня?

Для начала вспомним, что сдерживает других от нападения на ядерную державу? Не уверенность ли в том, что ядерная держава ответит всеми имеющимися у неё в наличии средствами? Так называемый "потенциал сдерживания" носит психологический характер, и если не формируется уверенность противоположной стороны в готовности применять имеющиеся средства, их количество уже не имеет значения. Но уверенность может быть основана только на опыте. США, к примеру, доказали свою готовность применять ядерное оружие, использовав его по-назначению. Причём, многие согласны с тем, что против Японии ядерное оружие было применено не в качестве незаменимого военного инструмента, а лишь ради демонстрации готовности его применять в будущем. После этого готовность Америки решать определенные вопросы своей безопасности путем использования ядерных средств стала неоспоримой.

В отличие от Америки, которая применила ядерное оружие двукратно, Россия никогда в прошлом не применяла своих средств ядерного сдерживания. Таким образом, основываясь на одном лишь эмпирическом опыте, никто не может сказать, готово ли российское руководство его применить и в каких конкретно ситуациях. Отсутствие ясной доктрины применения также вносит неопределенность. Считается, что такая неопределенность работает в пользу сдерживания. Однако это верно лишь до определенного момента - а именно, до того, пока кто-либо не усомнится в этом и не попытается это проверить экспериментально. "Рационалисты" могут возразить, что таковых не найдется.

Анализируя действия Саакашвили в Южной Осетии, а также последовавшие уже после разгрома усилия по восстановлению армии и организации новых провокаций, можно прийти к выводу, что этот человек продолжает действовать иррационально. Если он, как сам говорит, вначале недооценил возможность ответных действий России, что мешает ему успокоится теперь? Можно подумать: "сумасшедший какой-то!" Однако, объяснять войны психической неадекватностью политиков - слишком упрощенный взгляд на вещи...

Если даже действия Саакашвили и "сумасшествие", - то сумасшествие серийное и наблюдаемое в мире весьма нередко. А значит, с ним нужно считаться, как с данностью. Ведь фактом остаётся то, что до сих пор "сумасшедший" не только не помещен в "палату номер шесть", но и продолжает пребывать у власти, находя себе поддержку в самых фешенебельных столицах мира.

Смелому "сумасшествию" Саакашвили есть вполне рациональное объяснение. Отметим, что Россия, несмотря на открытую и массированную агрессию против её граждан, не только не применила в ответ ядерное оружие, но даже не угрожала этого сделать. Попробуем немного пофантазировать: представим себе, что Грузия нападает не только на Южную Осетию, но и высаживает десант на российской территории, чтобы подорвать Рокский туннель с обеих сторон. Одновременно, грузинские катера атакуют российский флот, идущий из Новороссийска в Севастополь с учений. Применила бы Россия против Грузии ядерное оружие в данном случае? Совершенно очевидно, что нет.

Даже обычное оружие Россия в случае прямой агрессии стала бы применять крайне дозировано. Российская армия, может быть, была бы более жестока по отношению к грузинским ВС, но всё говорит за то, что и в этом случае Россия постаралась бы избежать жертв среди гражданского грузинского населения. Навряд ли Россия стала бы действовать против него в том же стиле, в котором израильтяне "работают" по палестинцам, а американцы по иракцам. Во всяком случае, российское руководство до сих пор не подавало никаких видимых признаков готовности действовать подобным образом. Также весьма сомнительно, что Россия дошла бы до смещения Саакашвили. Каков вывод?

Получается, что маленькая соседняя страна способна начать против России войну, атаковать её территорию, при этом не рискуя быть тут же уничтоженной в ядерном пожаре либо массированным применением обычных средств. Даже её агрессивное руководство вполне резонно может считать себя защищенным от немедленного смещения и помещения в карцер. Более того: ничего не мешает такой "маленькой храброй державе", смело атакующей "прогнившую империю", быть одним из членов НАТО. В этом случае ее руководители чувствовали еще большую степень безнаказанности, чем Грузия.

Этим гипотетическим примером вполне доказывается, что а) война против России на её территории вполне возможна, б) не нужно быть американским президентом, чтобы решиться на прямую агрессию против России, при этом выжить, и даже решить по ходу дела некоторые политические проблемы. Итак: существуют, по крайней мере, ситуации, в которых ядерное сдерживание не работает.

Такое положение следует срочно исправлять, иначе следующая война может уже произойти с вовлечением территории собственно РФ.

Эта война на десятилетия оставила бы глубокий шрам на имидже России как державы с претензией на величие, однако на деле неспособной уберечь свою собственную территорию от внешней агрессии. Ситуация войны на собственной территории на десятилетие оттолкнула бы частных инвесторов и затруднила бы мобилизацию капиталов, замедлила бы экономическое развитие и формирование среднего класса. И наоборот: надежная страховка от любых военных рисков способствовала бы привлекательности страны, как надежного места для экономической деятельности, а оплата такой страховки - была бы равноценна эффективному вложению средств в экономику.

Таким образом, даже чисто экономические соображения требуют гораздо более надежной защиты территории России, чем это имеется в настоящее время. Но проблема не столько в количестве и качестве оружия, сколько в неготовности использовать в объеме, достаточном для устрашения противника.

С другой стороны очевидно, что возобновлять и поддерживать свой фактор сдерживания имеет смысл путем периодического демонстративного применения силы на как можно большем удалении от собственных границ. Тогда потенциал устрашения будет подкрепляться без того, чтобы влияние ведущихся войн на собственную экономику и жизнь мирных граждан было минимизировано. Сильнейшая мировая держава придерживается именно такой стратегии, выраженной словами её президента: "Чтобы враг не пришел к нам в дом, мы должны прийти в дом к нему".

Но в подобной игре действия не могут планироваться в изоляции. Поскольку речь идет о глобальной игре, другие игроки будут стараться навязать России пограничные войны, а также столкновения в непосредственной близости от границ. Что они собственно и делают. Эти акции будут стартовать в самое неудобное для России время: олимпиады, выборы, национальные празднества. Единственной разумной контр-стратегией на этот случай нам представляется стратегия контролируемого превентивного применения силы в заранее выбранном месте на нейтральных территориях, в заранее выбранное время. Такая стратегия позволила бы не доводить дело до "отечественной войны" с соответствующими последствиями для экономики и народонаселения.

Случай с Грузией показывает, что территориально удаленные геополитические противники пока Россию переигрывают: они воспитали граничащих с Россией марионеток, готовых по сигналу из-за рубежа в нужное время открыть фронт горячей войны против РФ, либо угрожать военным столкновением. Соответствующая система контругроз, призванная сбалансировать давление на Россию, должна быть выстроена, а инструменты инициации удаленных локальных конфликтов - для начала осознаны на ментальном уровне высшего руководства страны. В этом плане следует самым тщательным образом изучить и перенять опыт демократических стран, "союзников по антитеррористической коалиции" в плане создания удобных поводов для локальных вмешательств на удалении. А опыт этот чрезвычайно богат и разнообразен, отказываться от него по идеологическим причинам было бы величайшей глупостью...

Параллельно с усилиями по вынесению зоны соперничества сверхдержав подальше от своих границ, имеет смысл также побыстрее разрушить формируемое "кольцо окружения", создав широкую и устойчивую полосу безопасности. Сейчас западная и юго-западная граница России - проходит через коренные русские области - русский хартланд. Российская демократия с этих направлений крайне уязвима. В случае повторяющихся военных провокаций, которыми, как мы успели убедиться, легко дирижировать из-за океана, нормальное развитие страны станет невозможным, под угрозу будет поставлен демократический строй. Интересы демократического развития России требуют, чтобы линии разграничения проходили существенно западнее. В широкой полосе к западу от России должна быть развитая сфера безопасности, политически и стратегически привязанная к России.

Упреждающее создание подобной сферы имеет полное моральное оправдание, ведь движение НАТО на Восток - тоже можно трактовать, как создание широкой зоны безопасности для ведущих западных держав. Отчего же России не выступить со встречными инициативами? Тем более, что подобная зона в Финляндии, Прибалтике и западных Украине и Белоруссии сыграла свою весьма положительную роль в 1941 году, частично нейтрализовав фактор внезапности нападения и последствия советских ошибок подготовки к войне и раннего этапа её ведения. Провозглашенные президентом Дмитрием Медведевым "пять принципов внешней политики" уже содержат положение об "особых регионах", в которых у России имеются "привилегированные интересы" и страны, с которыми Россию связывают "исторически особенные отношения", однако стратегический аспект этого тезиса необходимо углубить. Нужно стремиться к тому, чтобы развитие этих "особенных отношений" носило наступательный, упреждающий характер, деморализую противника и ломая его планы. Вялая нерешительная политика России только дразнит аппетит соперников.

Имея столь ясные основания для своей обеспокоенности, Россия сумела бы без труда объяснить ненатовскому мировому сообществу, почему и на каких основаниях она предприняла те или иные действия в пользу своей безопасности. Издержки же в отношениях со странами НАТО следует отнести в данном случае к неизбежным затратам на национальную безопасность и рассматривать в качестве необходимой суммы страхования военных рисков. Как остроумно заметил российский премьер: если всех русских убьют, с кем тогда они будут вести переговоры? В конце концов, за все приходится платить, как и за право на то, чтобы тебя не смели убивать соседи, когда им вздумается.

Игорь Джадан