Признание Абхазии и Осетии подводит черту под \"однополярной\" эпохой

Многие события «постлиберальных» 2000-х годов часто называли «поворотными».

Во многих из них угадывалось восстановление России как полноценного исторического и геополитического субъекта, будь то очередная жесткая речь президента или какая-нибудь международная встреча, явно сбивающая планы наших стратегических противников.

В конце концов, сам факт сохранения страны в масштабе бывшего РСФСР уже говорил о том, что Россия никуда не делась, а значит, никуда не делись исторические константы ее внутренней и внешней политики.

Но то, что произошло 26 августа – это настоящее поворотное событие, причем, не только для самой России, но и для всего мира. Конечно, оно не было неожиданностью – это результат очень долгого процесса восстановления российской субъектности, в полной мере активизированного прежним президентом Путиным, и, с другой стороны, столь же длительного терпения российской власти.

Русской государственной традиции совершенно не присущ алармизм, в котором ее обычно пытаются упрекать западные критики. Они не понимают, насколько по-другому выглядел бы мир, если бы России действительно были свойственны какие-то «имперские амбиции» и агрессивный цинизм. В этом плане нельзя сказать, что Россия с самого начала пыталась это решение как можно скорее реализовать. Россия пыталась до конца предоставить самой Грузии определиться с Осетией и Абхазией, но любое терпение имеет предел.

Если проанализировать все возможные причины этого решения, то на поверхности оказываются три. Во-первых, это одностороннее признание многими странами Запада независимости Косова, во-вторых, это неадекватное поведение грузинской власти и, в-третьих, это продвижение НАТО на восток.

Когда 17 февраля 2008 года так называемый Парламент Косова провозгласил независимость своей страны и его поддержали ведущие страны Запада – США, Великобритания, Франция, Германия и другие, то это событие положило полный конец всем формальностям международного права пост-ялтинского мира.

Международное сообщество не может жить в шизофрении права, которого уже никто не гарантирует и, прежде всего, не гарантирует то сильнейшее государство на планете, которое до сих пор все время взывало к этому праву.

После 17 февраля человечество вновь вошло в ту эпоху, когда «прав сильнейший», ибо никакое право теперь не заставит любую «сепаратистскую зону» вести себя по правилам. Теперь все зависит от способности любой из этих зон к реальному силовому сопротивлению и желания их возможных покровителей помочь им как политически, так и стратегически.

Если же обращаться к вопросу об ответственности Запада за это событие, то здесь мы вынуждены признать факт его чудовищной наивности – США и большинство стран Евросоюза совершенно недооценивают объективную угрозу полного пересмотра многих государственных границ, ожидаемого теперь в XXI веке.

В этой ситуации делать вид, что ничего не произошло, и продолжать вести себя по отжившим трафаретам совершенно невозможно. И сколько бы нынешняя российская политическая элита ни была далека от «неоконовского» алармизма (который иногда бывает очень полезен), в данном случае моральных прав на отступление уже не было.

При этом, разумеется, прецедент Косова можно только по чисто формальным критериям сравнивать с прецедентом Южной Осетии, поскольку Косово – это историческая территория сербов, а Южная Осетия – это территория самих осетин. Тем более, если США может творить произвол по формально-правовому принципу, то почему по этому же принципу Россия не может творить справедливость?

Однако, на мой взгляд, поскольку резонанс “косовского прецедента” разойдется далеко за пределы Восточной Европы, России неизбежно придется интересоваться самыми разными случаями сепаратистского самоопределения, где вопрос “справедливости” будет весьма дискуссионным.

И мы уже не сможем делать вид, что это не наше дело – мы будем участвовать в новом переделе мирового пространства, где Москве будет отведена одна из самых главных ролей. Вместе с этим также очевидно, что сам по себе “косовский прецедент” становится действенным только тогда, когда кто-то о нем забывает и тем самым провоцирует соответствующие действия – именно это сделали грузинские власти, когда 8 августа напали на Южную Осетию.

Фашизация агрессивных карликов

Что касается самой политики современной Грузии, то, по большому счету, ничего экстраординарного в ней нет. Это поведение маленького, совершенно не уверенного в себе государства, получившего свой суверенитет даром и испытывающего очень сильные комплексы.

Кому-то подобное замечание может показаться излишним, но в действительности речь идет об очень глубоком социально-психологическом факторе, движущем многими «национальными элитами» от Грузии до Эстонии. У этих стран нет своей истории борьбы за независимость, у них нет своего мифа о реконкисте. В итоге все эти страны оказались в очень неудобной, противоречивой ситуации: с одной стороны, они должны строить свой миф на отказе от коммунистического ига, исходящего от России, но с другой стороны, сама Россия сначала отказалась от коммунизма, а потом и подарила им эту независимость.

Националистические элиты в этих странах жаждут исторической сатисфакции, а говоря точнее – просто мести, но эту сатисфакцию некому предъявить и, более того, нельзя даже вспомнить о самом факте национально-освободительной революции – за его полным отсутствием.

Таким образом, нынешняя иррациональная агрессия некоторых из этих стран к России – это компенсация той игры, которую им не удалось сыграть в детстве и которую требуют от них внешние и внутренние провокаторы. Не случайно Саакашвили все время пытается выставить сегодняшнюю Россию идеологическим наследником СССР, предъявляя миру нынешнюю войну как продолжение национально-освободительного движения грузин против «коммунистического ига».

Безусловно, Саакашвили решил совершить свой блицкриг на Южную Осетию в абсолютной надежде на невмешательство российской армии. Кроме того, он был уверен, что ему тут же помогут США. Было ли это следствием личной наивности или обмана со стороны американских властей, что-то обещавших ему на случай поражения, – в любом случае мы оказались свидетелями беспредельной глупости совершенно «комнатного» политика, выращенного для решения одной известной задачи, которую он полностью провалил.

В связи с этим возникает законный вопрос о том, почему американские власти так жестоко ошиблись в своем ставленнике? Ведь они именно ошиблись, иначе бы сегодня Грузия была в совсем ином положении. Ответ заключается в том, что американская политическая элита ошиблась не просто в Саакашвили – она ошиблась в самой России.

Поведение США и других стран Запада за все 2000-е годы свидетельствует о том, что константа негативного восприятия России никуда не исчезла, что дело вовсе не в «коммунистическом наследии», а в гораздо более глубоких мифах, объединивших почти весь Запад против Российской Империи еще во времена Крымской войны XIX века.

Сила России - в ее открытости

Нужно ли России бороться с этими мифами? Безусловно, нужно, если эти мифы ложны и служат лишь оправданием западной экспансии. При этом, следует признать, что далеко не всем представителям западного истеблишмента уютно себя чувствовать в этом противостоянии, потому что оно требует концептуального, идеологического обоснования, а вот именно его-то как раз не находится.

В этом случае, кстати, не находится никакого оправдания и продвижению НАТО на восток, точнее говоря даже, на северо-восток. Об этом уже многие говорят прямо – достаточно вспомнить, как президент Чехии, которая до сих пор была одной из самых антироссийских стран, Вацлав Клаус, опроверг сравнение, сделанное Кондолизой Райс, русско-грузинского конфликта с событиями в Праге 1968 года: «Чехословакия в то время не атаковала Подкарпатскую Русь, и вторжение не было ответом на нашу агрессию. Да и Дубчек не был Саакашвили».

И вот здесь я позволю себе высказать одну, по всей видимости «крамольную» для консерватора, мысль: как ни странно, но именно глобализация как процесс формирования единого информационного и миграционного пространства позволит России изменить свой имидж в мировом масштабе.

Конечно, было бы весьма наивно ссылаться на «новое поколение европейцев», или «новое поколение американцев», или “новое поколение китайцев”, которые уже лишены прежних мифов о России и будут относиться к ней лучше, чем их отцы и деды. Инерция национальных и цивилизационных мифологий очень сильна, на ней подчас зиждутся сами эти нации и цивилизации.

Но сегодня для любого американского школьника и, тем более, политика не составляет особой проблемы узнать для себя Новую Россию через Интернет и другие средства связи, а также просто приехать в нашу страну, и открыть для себя не только ее настоящее, но и ее прошлое. И этот фактор «открытого общества» так или иначе даст себя знать при формировании будущего восприятия России по всему миру.

Уже сейчас никакого единодушия в оценке грузино-осетинского конфликта в западных СМИ нет, и именно потому, что многие имеют реальную возможность узнать, что действительно происходит в Осетии и Грузии. На этом фоне антироссийская политика самой Грузии и других, подобных ей, государств будет открываться в совершенно ином свете. Ведь откровенная фашизация этих государств в открытом информационном конфликте с Россией совершенно неизбежна – они будут вынуждены резко ограничивать свое медиапространство, вводить ужесточенные правила миграции, игнорировать научные исследования своей истории, одним словом, закрывать себя для всего мира, истерически реагируя на любую критику.

Поэтому отказ России от сотрудничества с НАТО – это ни в коем случае не «вызов Западу», не «усугубление конфронтации». Это лишь отказ от ущербной модели отношений, когда мы все время должны улыбаться военной организации, существующей для борьбы с нами же самими.

Мы знаем, что культурные, экономические и демографические процессы делают XXI век совершенно непредсказуемым, и неизвестно, какие глобальные конфликты могут развернуться на планете Земля и какую роль в этих конфликтах сыграют США и Россия. Поэтому обеим странам необходимо разойтись на «дистанцию уважения» и трезво проанализировать, каким может быть новый формат отношений. Трудно себе представить, что из-за маленькой и не представляющей уникального стратегического интереса Грузии США готовы будут начать ядерную войну (точнее – ядерный взрыв, потому что ядерной войны не бывает), так же как Россия не будет этого делать из-за Кубы или Венесуэлы. И следовательно, ведя локальные войны на периферии, как это и было в ХХ веке, нам придется договариваться. Теперь уже, в том числе, и на наших условиях.

Аркадий Малер