Можно ли защитить свои права и как это сделать?

Ниже речь пойдёт о том, почему мануалы, особенно в области защиты прав, смысла не имеют. И даже больше. Идея самозащиты прав в условиях, когда эти права нарушаются, абсурдна в корне и равносильна советам вытянуть себя из болота за волосы.

Спросите любого адвоката, что он будет делать, если у него возникнут нешуточные проблемы с правоохранительными органами. Ответ однозначен – он наймёт другого адвоката. Здесь разница между адвокатом и гражданином неюридического происхождения (не все же по отцу юристы), лишь в том, что адвокат может отличить нешуточные проблемы от шуточных, а представители других конфессий профессий не видят таких отличий.

То, что ему кажется важным в действительности может быть просто разгильдяйством, устоявшимся упрощенчеством или даже чётким следованием инструкциям, о которых министр МВД России забыл лично доложить сценаристам американских сериалов. И наоборот, то, что гражданину хиханьки-хаханьки в действительности может обернуться уголовным делом с отягчающимися. И вообще, чем ласковее и вежливее обращаются сотрудники правоохранительных органов с гражданами, тем больше оснований предполагать недоброе. Таковы реалии. Поэтому быть настораже надо всегда, а не только тогда, когда у сотрудника милиции верхняя пуговица расстегнута или он не представился.

Спросите хирурга, станет ли он оперировать самого себя или своего ребёнка. Даже самый лучший парикмахер не будет сам себя стричь (начинающий может и рискнуть). Или вы думаете, что стрижка более ответственное дело, чем защита прав?

Но шутки в сторону. Дальше пишу для тех, кто не склонен шутить со своими правами, т.е. относится к ним серьёзно, а не играет в лотерею по вычитанной в бульварной прессе «стопроцентной схеме».

Сразу заявляю, что не буду выискивать блох в многочисленных руководствах к действию и модных таблицах-выписках «это должен знать каждый». Вообще знать свои права всегда полезно, хотя и необязательно. Однако, между «знать свои права» и «защищать свои права» огромная разница.

Вот в понимании этой разницы и вся проблема. Уяснив свои права, или даже, научившись их отстаивать, гражданин оказывается в положении занедужившего человека, который знает как латать дыры в своём здоровье, но никогда не сможет вылечить другого человека. Но ведь как раз такие и склонны давать советы направо и налево. Надо быть совсем тёмным человеком, чтобы к таким советам прислушиваться. По-настоящему лечить может не тот, кто сам чем-то болен, а тот, кто видел множество разных больных с разными вариациями и индивидуальынми проявлениями. Т.е. тот, кто чувствует не свою, а чужую болезнь. Кстати, это мало зависит от образования.

Это к тому, что здравомыслящему человеку надо держаться подальше от таких, которые «делай как я». Особенно когда «делай как я» основывается на знании законов, инструкций и правил. Единственное известное мне универсальное правило в том, что там, где нарушается хоть одно писанное или неписанное правило (Конституция, закон, подзаконный акт, инструкция, приказ, или честное слово офицера), все прочие правила действуют не так, как они написаны. Иными словами, пока закон не нарушается, можно заранее говорить как оно должно быть. Но давать заведомые гипотетические и, что самое удивительное, универсальные(!) рецепты на тему «как из неправильного сделать правильное», как минимум, опрометчиво.

Если бы, сам по молодости не страдал рецептописанием, может быть говорил бы не так уверено. Но видимо, надо было пару раз наблюдать, что из этого получается, чтобы понимать насколько безответственно давать сложный алгоритм последовательных юридических действий совершенно неподготовленному человеку. Это как гранату ребёнку дать – сколько ни объясняй, а без практических занятий и тренировок вероятность успешного применения минимальна, а в боевых условиях и вовсе ничего кроме вреда ожидать не приходится.

Потому, что люди разные и ситуации разные, а в сочетании получается каждый раз ункальная задача с уникальным решением.

Я никак не критикую автора. Напротив, привожу его действия как пример того насколько разными могут быть пути входа в рисковое положение и выхода из оного.

Лично я никогда не повышаю голос на милиционеров. Вместо этого вжимаю до отказа педаль вежливости и корректности. Никогда не указываю что им надо делать. Откуда мне знать, что надо делать другому человеку, если этот человек не мой подчинённый – пусть думает сам. Мне удобнее говорить вопросительно-сомневающимся спокойным голосом типа «На Вас очень хорошо сидит милицейская форма, но я не знаю, где Вы её взяли» или «Было бы глупо учить Вас исполнять Ваши обязанности – уверен, что Вы их знаете лучше меня». Могу перейти на многократно повторяющиеся вопросы «Зачем?», «Для чего?», «Почему?». Никогда не качаю права, ничего не объясняю и ничего не доказываю. Не потому, что это бесполезно, а потому, что только так они оказываются сами вынуждены объяснять и что-то там доказывать.

Кому-то удобно требовать от миллиционера представления и полного парада, а я, если у меня есть время, могу себе позволить вообще ничего не требовать. И даже ноборот, предложить пройти в отделение и там устроить цыганочку с выпендром. Мол, не представился человек, чего-то от меня хочет, а сам в милицейской форме. На вопрос «А почему не спросил?» ответ – «Потому, что откуда я знаю он или не он». А удостоверение и вовсе поддельное от настоящего отличать не обучен. Паспорт зачем-то хочет. Зачем не сказал, вот я и пришёл. Так, что не думайте, господа хорошие, никто меня не задерживал и претензий у меня нет. Просто я подумал, что если милиции что-то от меня надо, то лучше я в отделение приду, а то, знаете ли, всякое говорят про поддельных милиционеров с поддельными удостоверениями. Но если я Вам не надобен, то тогда извините за беспокойство не буду отвлекать от работы.
Обычно от подобных поворотов разговор плавно опять заходит про паспорт, с последующими моими «Зачем?», «Почему?» и « Для чего?».

Если высказывается предположение, что паспорт потерял/забыл/не в порядке/отсутствует в природе, то опровергаю. Типа, «С чего Вы решили, что потерял? – с собой и в полном порядке, только, будем считать, что я здесь инкогнито». Если есть нужда, то любой протокол до выяснения личности оформляется со слов. Да и личность вполне выясняется со слов – не отпускать же преступника на том основании, что у него паспорта нет. Так что милости прошу – к протоколу.

Для себя я просто хорошо понимаю, что для проверки документов и для установления личности в одинаковой степени нужна законная причина. Просто они привыкли проверять беспричинно документы, поскольку это возможно делать, не создавая новых документов. А вот установить личность, не создавая документов, не получится. Смешно, но без установления личности вообще бессмысленно проверять документы (чьи же документы проверяются, если личность не имеет значения?). Впрочем, оно так и бывает, когда папорт открывается только на странице, где штамп о прописке и не глядя на фотографию, возвращается владельцу (проверяется только наличие прописки, а чья эта прописка уже не важно).

Вот протоколы люблю. Очень люблю. Есть действие – должен быть протокол. Если я задержан, то должен быть протокол задержания, а если я не задержан, то «До свидания, приятно было пообщаться». Если я добровольно не могу уйти из отделения, значит, я задержан. Всё просто. Протокол изъятия (в том числе и паспорта), протокол досмотра, протокол обыска. И обязательно с понятыми. Не моё дело знать, что они должны делать, моя задача проследить, чтобы то, что они делают, было правильно оформлено. А законы с инструкциями – это уже потом, т.е. для прокуратуры или суда.

Удивительное дело, но в самых разных отделениях я наблюдал одну и ту же комедию. Милиционеры почему-то шантажируют тем, что если мне нужен протокол, то я должен показать паспорт. Ни разу я не смог добиться оформления хоть какого-то протокола, если заявлял, что паспорт у меня в кармане. У меня даже было подозрение, что их инструктируют без паспорта ничего не предпринимать. Загадка, однако.

Так, что пока они пытаются понять, что им от меня нужно, я с самого начала готовлюсь к будущим судебным разбирательствам - мысленно подбираю приложения к жалобе и абзац за абзацем нанизываю доводы. Под это и строю всю свою тактику.

Но это я. Другим так не советую, потому, что если я заявляю, что «Здравия желаю, но мне пора, а то у меня и без того уже полный чемодан оснований жаловаться в прокуратуру. Не убивать же меня здесь только лишь потому, что я паспорт не хочу показывать.» (шутя так, без угрозы в голосе), то значит, мне действительно пора и доблестные правоохранители обычно правильно это понимают.

Расходимся достойно без взаимных обид, унижений и оскорблений, типа, поспаринговались и ладно. Но каждый раз спиной чувствую дружный вздох облегчения именно тогда, когда сам облегчённо вздыхаю. Драйв, видите ли. Сначала на уровне войти в отделение и выйти, не предъявив паспорт. А потом на уровне войти так, чтобы выйти строго к определённому времени. Но это всё трюки. Тасзать показательное самоэкзаменование. Фокус-покус. Фокус может и не удастся. Бывает.

А бывало совсем по-другому, т.е. жёстко, без игры и шансов на выбор линии поведения. Особенно, когда ночь с пятницы на субботу и всё отделение в пьяном угаре. Тогда совсем всё по-другому, но опять же, не законами козырять, а фамилиями и некоторыми (между делом) подробностями внутренних взаимоотношений бооольшого начальства (ажно окружного уровня). В этих случаях в ход идут всякие обрывки сведений о том, кто кого сдал, кто кого подсидел, кто кого отмазал и т.д. Потому, что шкура дороже. И тоже по-возможности так, чтобы уйти из отделения не предъявив паспорт.

Хоби у меня такое. Паспорт не показывать, не унижаться, ни при каких обстоятельствах не давать взятки и заведомо знать, что если ко мне подошёл милиционер, то он, а также несколько его коллег потеряют ровно столько времени, сколько я могу им уделить.

НО! ЭТО ВСЁ НЕ РЕКОМЕНДАЦИИ.

Это пример того, что юристы-практики очень разные и по-разному строят тактику и стратегию поведения. Вот, например, китайцы едят палочками и ничего, а мне удобнее вилкой. Из этого вовсе не следует, что китайцы что-то делают неправильно. Из этого следует, что в ответственных случаях лучше понимать, что делаешь и делать это так, как умеешь.

Поэтому, я могу требовать протокол и развлекаться долгими вежливо-ироничными препирательствами, а советовать это абстарктным другим (т.е. всем подряд) не могу. Только тем, кого могу научить, что с этим протоколом делать. Как он этот протокол (а также другой) выглядит, как оформляется и как не наломать дров при его заполнении. А то подпишет на свою голову, а я далеко. У меня приёмные часы раз в неделю (это когда у меня была приёмная). И вообще не могу всё бросать и устранять последствия своих необдуманных советов.

Представьте себе, имеет значение даже то, когда человек просит представить удостоверение сотрудника милиции и как он с этим удостоверением знакомится. Если требовать не сразу, а аккурат, в тот момент, когда разговор переходит в серьёзную стадию, да ещё и натренированным быстрым взглядом ознакомиться с этим удостоверением, то именно этот момент может стать переломным. Ведь для милиционера именно момент ознакомления с его удостоверением является ключевым. Именно тогда он принимает решение о том, что дальше делать и всегда внимательно смотрит как гражданин разглядывает его физиономию в удостоверении.

Ярчайший для меня пример – это когда я лет семь назад одной беженке на приёме рассказывал как ей себя вести на случай известной и ожидаемой угрозы нарушения её прав. Так получилось, что рассказывал в присутствии её соседки, т.е.

другой беженки, которую принимал следом за первой (вместе пришли практически с идентичными и совершенно не конфиденциальными проблемами). Сам того не замечая, второй я выдал гораздо более примитивную и местами прямо противоположную схему поведения. Для меня это было настолько естественно (ведь разные же люди и не в первый раз ко мне пришли, а значит, я должен понимать, кому что посильно), что я даже не сразу сообразил, почему женщина никак не может понять, что от неё требуется.

Ситуация приблизительно такая же, как если бы в больнице в одном и том же отделении один и тот же доктор двум лежащим на соседних койках пациентам назначил бы раличные процедуры. Разница в том, что в вопросах медицины это понятно практически любому, а в вопросах защиты прав неочевидно даже юристам.

Вот и рождаются мануалы, типа, делай раз, делай два, а потом выпутывайся как знаешь.

Для чего же они делаются? И кем они делаются? А вот теми и делаются, которым важно изменить ситуацию. Неслучайно эти мануалы называются инструкциями.

Если бы я задался целью писать инструкцию, наверно написал бы приблизительно то же самое. Только я не пишу инструкции для граждан. Инструкции вообще-то пишутся не для граждан, а для подчинённых. В крайнем случае, могу написать чего делать не надо.

Например:

-не надо подходить к сотруднику милиции близко;
-не надо касаться сотрудника милиции, его одежды и уж тем более оружия;
- не надо здороваться с ним за руку (если, конечно это не старый знакомый или если рукопожатие наверняка без подвоха);
- не надо указывать ему, что ему делать;
-если задержан, то не надо пытаться помогать другим задержанным (особенно что-то спрятать или передать «на волю» какие-то предметы, включая записки).
-не надо в отделении милиции трогать незнакомые предметы, особенно металлические и особенно похожие на детали оружия (старый очень трюк- посадить человека в пустой комнате для написания объяснений и забыть про него на несколько часов, а перед ним на столе оставить какую-нить интересную вещицу… Обязательно тронет и не просто тронет, а облапает так, что оставит отпечатков на сотню уголовных дел.).
- не надо одевать в отделении милиции чужие вещи, даже если холодно и особенно, если сами милиционеры предлагают (например, было у меня дело, когда человеку предложили одеть шапку, а она оказалась вещдоком вся из себя фотографирована-протоколирована, найдена на месте тяжкого преступления).
и т.д. (список может получиться длинее вышеприведённого текста).

У подобных мануалов – две задачи. Во-первых, это информирование населения в доступной форме об их правах. Очень важно, но недостаточно для защиты этих прав. А во-вторых, тренировка населения, дрессировка сотрудников милиции и изменение общего фона. Тоже важно, но надо осознавать насколько конкретный «исполнитель инструкции» боеспособен для того, чтобы ложиться на эти амбразуры.

Как видим, защитой прав здесь и не пахнет. Профилактика – да. Защита – нет. Но профилактика имеет смысл только там, где ещё нет нарушений и то, только при грамотном проведении профилактических работ. Вот пишут на лекарствах «продаётся без рецепта – принимать под наблюдением лечащего врача». Конечно, можно и без врача, но только если уже есть навыки и понятны симтомы, т.е. для опытных больных. Приблизительно так же надо относиться и к этим мануалам. Очень осторожно.

Несколько слов о сотрудниках милиции:

Рядовому гражданину, не имея навыков, не надо даже пытаться их переиграть (особенно если в этом нет крайней нужды). Они этих рядовых видят ежедневно сотнями, а гражданин едва ли несколько раз в жизни по-серьёзному сталкивается с милицией.

Они со всех сторон обложены законами, инструкциями и приказами. Обложены так, что если всё это соблюдать, то вообще ничего делать невозможно. Причём основной спрос с них именно за исполнение приказов, а не Констуции и законов. Поэтому они привыкли нарушать. Любой привыкнет, если, что ни сделай, обязательно чтонить нарушишь. Соответственно, само по себе нарушение для них обыденное явление, значит вопрос не в том, чтобы требовать от них соблюдения всего того, что для них нагородили. Достаточно ограничиться соблюдением прав конкретного гражданина в данный конкретный момент времени. Глобальная задача – это сместить акцент от соблюдения бюрократических процедур в сторону соблюдения прав граждан – чтобы их наказывали не за нарушение инструкций, а за ущемление прав граждан. А это, я вам скажу, не пучок петрушки. На это и направлены в основном все эти мануалы.

Но пока эта задача не решена милиционер будет всего боятся. Именно так. Их толкает на беспредел (преступления, нарушения и прочие безобразия) не безнаказанность, а напротив, страх. Каждый раз милиционер пытается решить задачу как бы нарушить то, за что меньше всего придётся отвечать. Бездомных и проституток можно обижать по всякому, а журналистов только если есть на то целеуказание. Но если никого не обижать, то тогда как отчитываться? Вы думаете просто так бездомные валяются на самых людных местах, на вокзалах и у выходов из метро? А я вам скажу, что далеко не всегда они напиваются так, чтобы уснуть в проходном месте. Гораздо чаще это «профилактические мероприятия» лечение «дубиналом» сограждан от любви к ближнему, а заодно и от самоуважения. Чтоб не жалели и вообще видели что им угрожает, если бы не милиция. Дескать, вот он народ во всей красе. Лежит, еле дышит и очень дурно пахнет. Источник, можно сказать, власти.

Милиционеры просто не понимают слова «равенство», поскольку у них всё население разделено по категориям и разложено по полочкам. Так уж повелось, что работа правоохранительных органов во всех странах в первую очередь строиться на картотечном учёте. В СССР были депутаты, номенклатура, заслуженные деятели и далее вниз по категориям до уровня алкоголики и алиментщики. Ниже начинались уже категории уголовников. Теперь иерархия другая. Но иерархия эта выстраивается в голове милиционера буквально с первых фраз и уточняется по ходу беседы с человеком. Поэтому по ошибке они могут избить чемпиона мира по борьбе или десантника героя России. Ошибочка – осечка. Осечки в сторону занижения статуса обходятся милиционеру очень дорого, вплоть до привлечения к уголовной ответственности. Оттого осечки в сторону завышения статуса они воспринимают с повышенной агрессией. Если человек корчит из себя «грамотного», а на деле он «лох-лохом» (в их терминологии), то рассчитывать на какое-то понимание или снисхождение уже не приходится. Начинают работать правила любого иерархического социума – самозванцу пощады нет. Милиционер может вполне даже с пониманием и уважением принять взятку от мигранта (дескать, так положено по понятиям), но если взятку попробует дать правозащитник, то ничего кроме презрения и брезгливости это у милиционера не вызовет. Не тот статус. Правозащитник должен честно отсидеть свои 15 суток или надцать лет (если по серьёзному) и будет ему почёт и уважение, хоть в административном порядке, хоть на нарах.

Это очень важный фактор при использовании мануалов. Если уж взялся держать марку, то надо уметь её держать – любой прокол чреват.

Так и получается, что для решения глобальной задачи – мануалы есть гуд и миру мир, а для защиты конкретных нарушенных (подчёркиваю нарушенных) прав – это фактор многократного риска усугубления положения.

ДО кучи. Несколько слов о юристах-практиках. То, что они вытворяют (я не исключение) – это результат либо самоуверенности, либо опыта, но повторять не рекомендуется. Это сфера, требующая очень творческого и профессионального подхода. Юристы-практики исходят не из понимания данной конкретной ситуации, а из понимания процессов, в рамках которых эта ситуация развивается. И дело даже не в том, что любая ситуация (даже самая на вид банальная) может вылиться в серьёзные, вплоть до фатальных, осложнения и умеют эти осложнения преодолевать. Толковый юрист тем и отличается, что не только думает о том как разрешить проблему (замечу – чужую проблему), но и каким-то нюхом чувствует ситуацию.

Объяснить это сложно, но если кто видел фильм «Сталкер» Тарковского, так это про юристов-практиков. Они очень разные, с совершенно разными навыками и подходами. С разным пониманием и разным видением тех отношений, в которые они вклиниваются. Объединяет их только то, что они могут провести постороннего человека через множество таких незаметных опасностей, что и сами сформулировать не могут как это у них получается. Знание законов – это только основа. Скелет, на который с годами наращивается всё остальное, что делает человека способным рисковать чужим имуществом, чужой судьбой, чужим здоровьем и т.д. Рискнуть чем-то своим – это любой дурак может, а вот когда дело касается чего-то чужого, то тут нужно особое сочетание характера, ума и совести. Пожалуй, хороший юрист от плохого отличается именно тем, что понимает чем рискует.

Ну и о какой самозащите прав я могу после всего этого говорить? Не верю я ни в какую самозащиту. Я могу тысячи раз со сколь угодной скрупулёзностью до мелочей рассказать человеку как ему себя вести. И ведь всё поймёт и всё правильно сделает, только пройдёт он через все этим кабинеты, ДЕЗы и суды, а всё равно ничего не добъётся. Поэтому, если берусь, то беру его за руку и своим давно уже одеревяневшим лбом пробиваю все эти стены.

Почему правозащитные организации все эти годы делали упор на самозащиту и повышение правосознания могу только строить догадки. По видимому, подспудная и неосознанная причина в том, что без веры в самозащиту люди не стремятся к повышению правосознания. Ведь если невозможно добиться самостоятельно, то и почти всё равно, что взятку платить, что оплачивать услуги адвоката. Разница лишь в том, что через взятку быстрее, а посредством адвоката достойнее. Так народ и балансирует. Если повышается уровень правосознания – предпочитают терять время и кормить адвокатов, а если этот уровень понижается, то выигрывают время и ввергают страну в хаос.

Другая причина – это грантовая политика. Я хорошо помню, как ведущая правозащитная организация России не могла получить грантовую поддержку на содержание приёмной. И основная причина была именно в том, что грантодатели принципиально не выделяли денег на ведение судебных дел – только на консультации и мониторинг. И ещё я помню, как в 90-е годы по разным грантодающим стрктурам лично я ходил с объяснениями о том, что люди в России и без нас грамотные. Что Россия - не африка, где надо людям про законы рассказывать. Что проблема не в незнании своих прав, а в невозможности их отстоять, а значит, нужны не консультации, а ведение судебных дел. Вот на этом их клинило конкретно. Ведь ведение судебных дел – это не профильно (не знаю как сейчас, но тогда позиция была такая). Судебные дела – это дело адвокатов, а дело правозащитных приёмных – консультации, самозащита и повышение правосознания. Уж не знаю, выделялись ли деньги на становление адвокатского сообщества (думаю, что выделялись).

Третья причина– это позиция самого государства. Там, где в деле участвуют правозащитники, и суды и внесудебные инстанции особо предвзяты. За исключением дел, которыми кроме правозащитников никто не занимался – беженцы, бездомные и т.д. По этим категориям к участию правозащитников органы власти относились с пониманием (если, конечно речь не о защите каких-либо адвентистов седьмого дня). Но если правозащитник появлялся в делах «непрофильных», например, когда речь идёт о сносе многоквартирного дома, то … адвокатам легче. Адвокаты могут себе позволить договариваться.

А главная и очевидная причина – это объём. Правозащитники не могут себе позволить защищать по полной программе всех, кто в этой защите нуждается.