Как я оцениваю нашу боеготовность

В войсках прошла проверка боеготовности. По этому поводу у меня РЕН-ТВ взяло интервью.

В эфир пустили не все, что я сказал. И правильно, наверное, потому что там много было всего сказано. Теперь все хочется изложить еще раз, но помягче, что ли.

Спросили: как я оцениваю нашу боеготовность. Я сказал, что есть.

Есть у нас боеготовые части, но боеготовность их зависит от степени порядочности командования этих частей. Таких мало – это я о порядочности, а значит, и о боеготовности.

Отдельное дело – Генеральный Штаб.

Понимаете, есть у нас те, кто только хорошо стреляет; есть еще те, кто только хорошо ездит на танке. А еще есть те, кто хорошо прыгает, бегает, плавает. Но если над всем этим не будет Генерального штаба, то они так и будут бегать и прыгать. А мы будем проигрывать первый удар.

Мы всегда проигрываем первый удар. Суток на трое.

То ли Генштаб куда-то переезжает, то ли он скрывается где-то – но проигрываем. Потом это все объясняется, конечно. Разными причинами.

Что же касается техники, то связь в войсках должна быть современной, а иначе ее противник подавит и управлять в бою такими войсками невозможно – мне кажется, что я очень мягко насчет нашей связи сказал.

Что касается танков. Ну, к примеру, если двигатель танка у вас работает только 240 часов, а потом подлежит замене, то, если такая замена вовремя не произведена, то вы имеете груду железа, а не танк.

А если еще и под видом солярки заправить танк непонятно чем – то ли там серы много, то ли свинца – то двигатель встанет значительно раньше – дырки в нем, например, будут размером с кулачок пионера.

То же самое можно сказать и об авиации – заправлять ее, как это ни странно, надо правильным топливом, а то она с небес может запросто посыпаться в самый ответственный момент.

А вообще-то, реформа у нас идет. И идет она не первый год. И конца ей не видно.

Как это сказывается на боеготовности? А так и сказывается – на вас напали, а вы со спущенными штанами.

Так, может, нам реформу не проводить? Не. Реформа нужна. Только, господа мои хорошие, давайте быстрее, швыдче, что ли – не могу, сейчас слезами обольюсь, если вот прямо сейчас о реформе не закончу.

А флот? Что там? Флот? Еще раз: есть у нас отдельные корабли… и на этом все – пардон, господа, слезы душат.

Но ведь защищаться нам как-то надо!

Надо. Надо нам защищаться. Потому что по одной стороне от Амура, к слову, живет два миллиона человек, а по другую – шестьдесят восемь. И сидят эти два миллиона на чистом золоте. Как вы думаете, долго ли будут на все это смотреть шестьдесят восемь?

Вот именно поэтому нам нужна боеготовность.

А от стран восьмерки или двадцатки по вооружению мы отстали навсегда.

Вот такая у нас картина.