Впервые следователи по особо важным делам будут работать на контрактной основе

7 сентября приступит к работе новое ведомство - Следственный комитет при прокуратуре РФ. О том, чем будет заниматься новый орган и кто будет в нем трудиться, рассказал на "деловом завтраке" в "Российской газете" его руководитель - первый заместитель Генпрокурора РФ Александр Бастрыкин.

Российская газета: Александр Иванович, назначение на должность председателя Следственного комитета было для вас неожиданным?

Александр Бастрыкин: О назначении на должность председателя Следственного комитета , которое состоялось 22 июня этого года, я узнал немного раньше, поэтому успел поучаствовать в работе над законопроектом о Следственном комитете.

116 резонансных дел

РГ: Сколько неоконченных громких дел вы принимаете вместе с должностью?

Бастрыкин: Все дела, которые находятся в производстве управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры, переходят в Следственный комитет. На сегодняшний день их 116, по ним под стражей содержатся 136 человек.

РГ: Каковы перспективы у этих дел, можно ли назвать хотя бы наиболее значимые?

Бастрыкин: Например, следствие по делу об убийстве первого зампреда Центробанка Андрея Козлова и его водителя Семенова завершено, семеро обвиняемых знакомятся с материалами. Изучают материалы дела "Трех китов" десять обвиняемых в контрабанде мебели. В деле - 530 томов. Завершено предварительное следствие по новому делу Ходорковского и Лебедева. Теперь все зависит, как скоро прочтут материалы они сами и их защитники, которых у Ходорковского 11 и у Лебедева 7. Тогда последнюю точку поставит суд.

РГ: В деле об убийстве Литвиненко и обвинениях в адрес Лугового есть подвижки?

Бастрыкин: Выполнен большой объем следственных действий, но приблизиться к истине, кто совершил это преступление, пока не удалось. Нам не передали из Лондона каких-либо доказательств виновности Лугового, а в тех материалах, которые были представлены, очень много пробелов и противоречий.

РГ: Лондон не выдает России и Березовского. Беглый олигарх по-прежнему ваш фигурант?

Бастрыкин: Березовский обвиняется в хищении денежных средств АвтоВАЗа, обмене ОМОНовцев на осужденных чеченцев и в легализации преступно нажитых денежных средств. Это дело планируется направить в суд в октябре, но не раньше, чем будет вынесен приговор по делу "Аэрофлота". В июне выделено в отдельное производство еще одно дело - о хищении им 85 миллионов французских франков в коммерческом банке "СБС-Агро". Суд наложил арест на недвижимость Березовского во Франции и арестовал заочно его самого. Планируется выезд во Францию следственной группы Генпрокуратуры. Кстати, в Москву приезжали налоговые полицейские из Голландии, они возбудили дело о легализации Березовским преступно нажитых доходов в Западной Европе.

Нравственность в уголовном процессе

РГ: Очевидно, что скучать вам не придется. Но все эти и другие дела, где фигурируют высокие чиновники, были начаты в Генпрокуратуре. Имеет ли их передача некий привкус недоверия к ней, в чем разница между прокуратурой и Следственным комитетом?

Бастрыкин: Генпрокуратура и Следственный комитет - это единая система. В положении о Следственном комитете указано, что он является, процитирую, "органом прокуратуры РФ, обеспечивающим в пределах своих полномочий исполнение законодательства Российской Федерации об уголовном судопроизводстве..." Я хотел бы обратить особое внимание, что никаких спекуляций в общественном сознании быть не должно. Мы остаемся прокурорскими работниками, подчиняемся положению о прохождении службы в органах прокуратуры с сохранением статуса прокурорских работников.

Единственное - видоизменяется соотношение прокурорского надзора и следствия. Если раньше прокурорский надзор довлел над следствием в том смысле, что указания прокурора по уголовному делу были обязательны, то теперь повышаются самостоятельность следователя, его независимость. Но повышается и его ответственность.

РГ: Тогда зачем создано новое ведомство, для каких целей? Такие вопросы поступили от многих наших читателей.

Бастрыкин: Мы сейчас создаем Следственный комитет с нуля. С моей точки зрения, это уникальная возможность попытаться создать новый правовой, процессуальный орган, в котором будут разделены процессуальные функции предварительного следствия, надзора за ним и поддержания обвинения в суде. Хотел бы особо подчеркнуть, что на предварительном следствии нам необходимо вернуться к таким понятиям, как совестливость, нравственность, профессиональная этика, порядочность.

В этой связи следует вспомнить известного русского юриста Анатолия Федоровича Кони, который в 1900 году написал прекрасную работу "Нравственные основы уголовного судопроизводства". Сейчас, когда мы беседуем с кандидатами на должности, мы обращаемся к ним с призывом: давайте вернемся к понятиям нравственности в уголовном процессе. К тому, чтобы прокурорский следственный работник по поведению в быту, в семье, в кабинете не только не умалял достоинства следственной власти, но и укреплял ее.

РГ: Такие попытки разделить следствие и надзор за ним прежде когда-нибудь были?

Бастрыкин: Были - это судебная реформа 1864 года. Она четко разделила по функциям полицию, прокуратуру и так называемых судебных следователей, которые входили в систему министерства юстиции. За полицией оставались дознание, первоначальные разыскные мероприятия. Прокуратура занималась общим надзором и обвинением в суде. А следователи стали самостоятельными. Это были чиновники очень высокого уровня, в генеральских должностях, с высшим юридическим образованием и соответствующим материальным содержанием. Считалось, что следователь - это аналитик, психолог, интеллектуал, его задача - мыслить, анализировать, делать выводы. Такая ситуация длилась больше полувека, вплоть до революции 1917 года.

Прокуроры делятся властью

РГ: Нынешние преобразования в следствии приведут к дальнейшему разделению властей, начатому судебной реформой?

Бастрыкин: Идея правового государства это и предполагает. Власть разделяется на всех уровнях: в государственном управлении - на законодательную, судебную, исполнительную ветви. То же самое происходит в сфере отдельных функций государства.

РГ: Люди опасаются, что если прокурора лишат права надзора, то человека некому будет защитить от возможного произвола следователя.

Бастрыкин: Просто мы пока психологически не можем привыкнуть к разделению процессуальных функций. Но я считаю, что это нормально, когда в сфере уголовного судопроизводства появляются две-три независимые структуры, где каждый занимается своим делом, и эти параллельно действующие структуры друг друга подкрепляют, подстраховывают.

Что касается надзора, то прокуратура этой функции не лишается. В новой редакции закона сохранилась статья 37 - функции прокурора. Там указано, что прокурор продолжает осуществлять прокурорский надзор за предварительным следствием. Но меняется объем этого надзора. Прокурор осуществляет надзор за регистрацией преступлений в Следственном комитете, за возбуждением уголовного дела. Любой человек может обжаловать действия и решения следователя, и прокурор должен отреагировать, но не прямо, а через руководство Следственного комитета. И самое главное - прокурор утверждает обвинительное заключение, а затем поддерживает обвинение в суде. Если он не согласен с выводами следствия, то и не утвердит обвинительное заключение и откажется поддерживать обвинение в суде. Это очень сильный аргумент.

РГ: Кому конкретно обвиняемый может пожаловаться на следователя?

Бастрыкин: И руководителю этого следователя, и прокурору. На выбор. И тот и другой должны отреагировать. Есть механизм реакции прокурора на жалобу обвиняемого или потерпевшего и начальника следственного подразделения. Они идут, так сказать, параллельно. Но последнее слово закон оставляет за Генеральным прокурором.

РГ: Как будет обстоять дело в военной прокуратуре, там тоже произойдет разделение?

Бастрыкин: Мы неоднократно встречались с Главным военным прокурором Сергеем Фридинским, чтобы уточнить все детали взаимодействия. У них аппарат военной прокуратуры сохраняется в том виде, какой он был прежде. А ее следственная часть переходит в Следственный комитет, где создается военное следственное управление.

Нам не нужно ФБР

РГ: Вы сказали, что, начиная работу с чистого листа, будете и кадры подбирать не коррумпированные, не ангажированные, не зависящие от каких-то структур. Отку да, из-за границы выписывать?

Бастрыкин: Между прочим, сейчас сидим, думаем. Хоть с Луны бери. Первые мои впечатления за три месяца работы в прокуратуре - только тем и занимался, что отбивался от приглашений. Приходит посетитель: "Давайте пойдем пообедаем". Я спрашиваю: "У вас есть заявление? Оставьте, зарегистрируем, проверим". "Нет, - отвечает, - приглашаю вместе пообедать". У работников Следственного комитета много соблазнов, поэтому, вы правы, они должны быть очень устойчивы и, если хотите, должны обладать повышенным иммунитетом от всякого рода сомнительных предложений.

РГ: Каким требованиям должен отвечать человек, чтобы работать в Следственном комитете?

Бастрыкин: Нравственность, порядочность, высокая квалификация и, конечно, умение эффективно вести расследования. Сегодня, к сожалению, ситуация такова, что за три года примерно 247 тысяч преступлений прокурорской подследственности не раскрыто. Из них 63 тысячи - нераскрытых убийств и причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть. Полагаю, что к этим делам необходимо вернуться. Поэтому мы, как и МВД России , сейчас прорабатываем вопрос о создании специализированных подразделений по раскрытию преступлений прошлых лет.

РГ: Каким образом будет осуществляться контроль за работой Следственного комитета?

Бастрыкин: Двояким путем. С одной стороны, в самом Следственном комитете, в его подразделениях создаются органы ведомственного контроля за законностью действий своих же следователей. И второе направление - тот самый прокурорский надзор, который сохраняется на стадии регистрации при сообщении о преступлении, на стадии возбуждения уголовного дела, на стадии расследования, утверждения обвинительного заключения, когда прокурор вправе вернуть дело на доследование, и на стадии судебного рассмотрения, когда он вправе отказаться от поддержания государственного обвинения. Это тоже форма реакции прокурора на нарушение законности .

РГ: Создание Следственного комитета многие рассматривают как ступень к созданию единой Федеральной службы расследований, типа американского ФБР. Вы сторонник такой идеи?

Бастрыкин: Надо очень серьезно подумать, нужно ли объединять все следствие страны в единый орган. Я не очень разделяю такую идею. С одной стороны, это, конечно, был бы мощный следственный орган. Но меня беспокоит его возможная оторванность от оперативных подразделений МВД, наркоконтроля, таможни, ФСБ. У нас уже было в 50-е годы, когда на волне "оттепели" все следствие по всем делам отдали прокуратуре - там вроде бы гражданские люди, с высшим образованием, интеллигенты. В этом смысле это было верное решение. Но с другой стороны, следственные органы прокуратуры потеряли связь с оперативно-разыскными органами, что отрицательно сказалось на оперативности расследования. Я думаю, надо посмотреть, как будет работать наш Следственный комитет, и спустя какое-то время внести в структуру и, может быть, в закон необходимые корректировки.

Чистка кадров отменяется

РГ: Сейчас психологическое состояние у работников следствия непростое - ждут, что с ними будет. Ходят слухи, что всех - за черту, а потом кого возьмут, а кого и нет...

Бастрыкин: Мы просили руководителей на местах прежде всего встретиться с людьми, успокоить их. Никого за борт просто так не выкинут, основной костяк будет сохранен. Но от тех людей, которые проявили себя как предатели, непрофессионалы, бездельники, замешаны в коррупции, от таких, конечно, будем освобождаться. Но - строго индивидуально, взвешенно и очень обоснованно.

С руководителями следственных подразделений, начиная от Генеральной прокуратуры и кончая межрайонными и районными подразделениями, мы заключим

годичный контракт и сможем спокойно посмотреть на этого человека, проверить его в деле, оценить его профессиональные и нравственные качества, порядочность, умение руководить.

РГ: Контракт с "важняком"? Раньше такого не бывало...

Бастрыкин: У нас даже дискуссия была по этому поводу с моими помощниками. Оппоненты говорят, следователь - это все-таки не художник, он чиновник высокого уровня. Но вот наш президент, когда его однажды спросили во время прямого эфира, кто он такой, ответил: "Я работник по контракту. Закончится контракт через 4 года, отчитаюсь перед народом, пусть народ оценит". Если президент на контрактной основе, то почему следователь не может?

РГ: Что будет записано в этом контракте?

Бастрыкин: Я сторонник честного разговора. В контракте честно и прямо укажем: Иван Иванович, к тебе такие и такие требования в профессиональном и нравственном плане.

Кроме профессиональных требований в контракте указано, что следователь своим поведением не должен давать повода для умаления чести и достоинства следственной власти. Если он построил коттедж стоимостью миллион долларов при зарплате, скажем, 40 тысяч рублей в месяц, то возникает вопрос: а на какие деньги? И с этим будем внимательно и спокойно разбираться.

РГ: У нас много звонков от читателей с вопросом: будет ли конкурс при назначении, могут ли на эти места рассчитывать бывшие работники прокуратуры и куда обратиться?

Бастрыкин: Обратиться можно к руководителям подразделений наших субъектов, в кадровые аппараты. Мы будем обязательно рассматривать все кандидатуры всех достойных людей, в том числе и бывших сотрудников прокуратуры.

РГ: С такими же вопросами обращаются работники МВД. У вас нет предубеждений относительно их?

Бастрыкин: Нас это не смущает. Главное - порядочность и профессионализм человека. Кстати, я начинал свою профессиональную деятельность в качестве оперативного и следственного работника органов внутренних дел, поэтому не имею никакой предубежденности против сотрудников органов внутренних дел. Там трудятся очень много высокопрофессиональных и достойных людей.

РГ: В связи с созданием Следственного комитета изменится ли зарплата работников?

Бастрыкин: В указе президента заложена очень хорошая экономическая, финансовая база для создания эффективно действующего следственного органа. За прокурорскими работниками, назначенными на должности, сохраняются все ранее установленные доплаты, надбавки и другие выплаты, а также социальные гарантии, предусмотренные законом.

Наши руководители по Табели о рангах приравнены к прокурорским. Например, руководитель следственного подразделения области по статусу, по зарплате, по классному чину, по пенсии соответствует прокурору области.

РГ: А классные чины, форма, знаки различия тоже останутся или будут новые?

Бастрыкин: Все сохраняется. Та же форма темно-синего цвета, погоны, знаки различия. Классные чины чуть изменятся - повысится статус руководителя следственных органов. Скажем, прокурор области - государственный советник юстиции второго класса, то есть, говоря военным языком, генерал-лейтенант, две звезды на погонах. Руководитель следственного управления раньше был генерал-майором, а теперь тоже будет госсоветником юстиции второго класса. То есть руководитель следственного управления, повторюсь, поднимается по статусу и он уже не заместитель прокурора, а самостоятельный руководитель областного следственного управления.

РГ: Вы сейчас как менеджер, набирающий команду. Когда она, образно говоря, выйдет на игровое поле, начнет действовать самостоятельно?

Бастрыкин: Ночь с 6 на 7 сентября будет у нас как новогодняя. Произойдет передача 60 тысяч уголовных дел по всей стране во вновь образованные следственные подразделения. Сейчас все следственные работники предупреждены о предстоящем увольнении из Генпрокуратуры, в то же время готовится приказ, который я подпишу в ночь на 7 сентября, после чего 16 656 человек плюс 2034 военных следователя перейдут из Генеральной прокуратуры в Следственный комитет.

РГ: Автоматически все или лишь те, кто написал заявление?

Бастрыкин: С каждым работником вопрос будет решаться индивидуально. Но еще раз повторюсь, никто не будет потерян и никто ничего не потеряет в статусном плане. Мы будем очень внимательно относиться к каждому человеку, к его судьбе, перспективам его работы исходя из конкретной ситуации и индивидуальных особенностей личности каждого сотрудника.

Собственная безопасность против коррупции

РГ: Тем не менее переход - это хорошая возможность почистить кадры с точки зрения борьбы с коррупцией...

Бастрыкин: Мне не не нравится этот термин - кадровая чистка. Каждая система нуждается в обновлении, оздоровлении, это верно. Люди прирастают к земле, к окружению и порой теряют остроту восприятия, контроль над собой. Чтобы учесть антикоррупционную составляющую, мы создаем достаточно мощное управление собственной безопасности. Сейчас отрабатывается нормативная база деятельности этого подразделения, главная задача которого состоит в том, чтобы не допустить на следствие непорядочных людей. Пусть человек, у которого особняк за миллион, объяснит: у него наследство от бабушки из Канады или он получил особо престижную премию за творческую деятельность?

РГ: Следователь обретает очень большую самостоятельность и становится почти неподконтролен. Как вы будете следить, не использует ли он эту независимость в ущерб правосудию, но на пользу себе?

Бастрыкин: Это вопросы профессионального характера, есть такая методика обеспечения этой антикоррупционной составляющей - и в органах МВД, и в прокуратуре.

Другое дело, что, повторяю, нам надо психологически перестроиться на иные критерии поведения. Я помню, в студенческие годы на практике видел председателя районного суда, который ходил в брюках с заплаткой - у него было много детей, а зарплаты в те годы известно какие были. Это была, конечно, другая крайность. Но когда нынче следователь подъезжает на навороченном джипе, хочется спросить: друг, ты на какие деньги купил это чудо техники? Я считаю такой подход правильным - руки у следователя должны быть чистыми. Кстати, в законе о судебной системе есть такая формулировка: судья должен своим поведением не умалять достоинства судебной власти. Такой же подход должен быть установлен и по отношению к авторитету следственной власти, это положение мы включили в служебный контракт.

РГ: Как вы думаете, возможно ли изменить коррупционную ситуацию в стране, какие для этого нужны законы? Конвенцию, например, мы подписали...

Бастрыкин: Конвенция не решит за нас наши проблемы. Помню, в 1991 году меня пригласили в Москву в качестве эксперта, чтобы написать проект указа президента России о борьбе с коррупцией. Я изучил все материалы, подготовленные ФСБ и МВД, зарубежный опыт. И подготовил указ, который, как мне казалось, принципиально решал эту проблему. Ведь коррупция - это не просто проблема плохих или хороших людей. Это вопросы психологии, социального статуса, экономики. Пока наше государство не станет богатым, коррупция не исчезнет. Должна измениться и психология чиновника, а это длительный процесс. Однажды, будучи в Англии, я спросил у полицейского: почему ваши "гаишники" не берут взяток? Он ответил вопросом на вопрос: а сколько бы вы дали за превышение скорости? 200 фунтов, говорю, потому что если больше, то лучше бы пошел и заплатил штраф. "Так он не возьмет ваши 200 фунтов, - разъяснил полицейский, - потому что у него полный социальный пакет, домик под Лондоном, а если его убьют, то его семья будет полностью социально защищена. Из-за каких-то 200 фунтов он не захочет терять всю эту систему благ".

РГ: Ельцин подписал подготовленный вами указ?

Бастрыкин: Нет, мой вариант тогда не прошел. Мне ответили: ну что вы фантазируете, вот прибавим зарплату сотрудникам - и точка. Но одной зарплатой коррупцию не победишь, надо подходить к этому делу как к очень долгому процессу. Европа тоже стала цивилизованной не сразу, там пролито море крови в революциях, на кострах инквизиции сожгли тысячи людей. И в конце концов пришли к норме, что чиновник, который подозревается в коррупции, должен подать в отставку. А у нас норма - чиновник будет отказываться от всего, все отрицать и держаться за свое кресло, что называется, до последнего.

Англичане еще в XI веке приняли первые конституционные акты, записав в них, что личность выше государства. А Россия лишь в 1861 году избавилась от крепостного права. Известно, что в дореволюционной России была распространена чиновничья традиция кормиться за счет должности, так называемое кормление. Эта психология все еще сидит в некоторых людях: стал начальником - живу за счет своей должности. Поэтому закон должен не просто прибавить зарплату, скажем, на 3 процента, он должен предусмотреть все аспекты этой проблемы, включая профессиональную и нравственную подготовку будущего следователя на скамье юридического вуза.

РГ: То есть начинать надо с воспитания молодежи?

Бастрыкин: Это отдельный разговор. Мне кажется, что сейчас нужно молодежью заниматься не спекулятивно, не просто использовать ее как боевой авангард в предвыборной борьбе, чем грешат некоторые партии: вы пойдите к такому-то дому или посольству и покричите, может, даже и камнями покидайтесь. Надо вернуться к смыслу бытия в нашем обществе и в нашем государстве. Для чего сегодня живет наше общество: чтобы заработать денег, съездить на Канары, заиметь счет в банке? Прежде была социалистическая идея, плоха она или хороша, но я в нее верил и целое поколение молодежи верило. Или по крайней мере пытались убедить молодежь в ней. А сегодня молодежи предлагают идеи разве что на период избирательной кампании. Но надо бы в целом - на большую жизнь.

Два бюджета - в тени

РГ: Думский комитет по банкам оценивает нелегальный оборот в сетевых компаниях моментальных платежей в 350 миллиардов рублей. Такими преступлениями тоже вы будете заниматься?

Бастрыкин: Следственное управление по особо важным делам процентов на 70 загружено экономическими составами. Беда нашей экономики в том, что она в значительной массе носит теневой характер. Ежегодно из страны нелегально вывозятся средства, сопоставимые с двумя бюджетами. Банковская сфера, к сожалению, не исключение.

По большому счету, это некриминалистическая проблема. Экономику не оздоровить путем "посадки" в тюрьму банкиров, и банковскую проблему не решить репрессивным путем. Надо ли усиливать роль прокуратуры в экономических процессах? Я полагаю, что надо, но не в рамках уголовного судопроизводства, а в рамках общего надзора, чтобы прокуратура могла вести профилактику криминальной ситуации, надзирая за законодательством в банковской сфере, в деятельности акционерных обществ. Наше современное экономическое законодательство может хорошо работать в благополучной стране, скажем, в Австрии или в Англии. Но они шли к капитализму четыре - пять - шесть веков, а мы - 10 - 15 лет.

Поэтому должны быть ограничители правового, экономического характера.

С одной стороны, не всеобщая вольность, как в 90-е годы, но и не диктат следствия, прокуратуры и тюрем. Тут тоже надо найти золотую середину.

РГ: Какие из громких экономических дел сейчас у вас в производстве?

Бастрыкин: Например, в августе возбуждено дело в отношении гендиректора "ВНИИзарубежгеологии" Данченко. 100 процентов акций этого ОАО принадлежит государству. Данченко похитил 35-процентную долю государства в месторождении алмазов в Анголе, подписав договор о переуступке этой доли подставной кипрской компании. Были у него и другие злоупотребления, он арестован.

РГ: В последнее время часто слышны скандалы, связанные с так называемыми черными рейдерами.

Бастрыкин: Ряд таких дел расследуется сейчас в Санкт-Петербурге, к уголовной ответственности привлечены 47 членов преступного сообщества, именующего себя "тамбовским", в том числе и их лидер Барсуков (Кумарин). Два дела готовятся к передаче в суд в отношении коррумпированных чиновников налоговой службы, с помощью которых вносились ложные данные о собственниках захваченных предприятий.

РГ: Кто теперь будет вести дела, связанные с международным терроризмом, в том числе выходящие за пределы России?

Бастрыкин: Данный состав преступления относится к подследственности органов ФСБ. Следственный комитет будет заниматься расследованием актов терроризма в тех случаях, когда эти дела будут носить так называемый резонансный характер, обладать большой общественной значимостью и влечь за собой особо тяжкие последствия. Прокуратура будет заниматься вопросами экстрадиции, эта функция остается за ней. В структуре Следственного комитета тоже создается международно-правовое управление, но оно ориентировано на более конкретные дела. Например, рабочие контакты со следственными органами других государств, использование их хороших информационных баз. Уже есть первые договоренности с Интерполом.

Досье "РГ"

Александр Иванович Бастрыкин родился 27 августа 1953 года в Пскове. Выпускник юрфака Ленинградского госуниверситета, в котором учился в одной группе с президентом Владимиром Путиным, но был не старостой, как писали, а комсоргом группы. Там же окончил аспирантуру. Работал инспектором уголовного розыска, следователем, был на комсомольской работе, преподавал на юрфаке, возглавлял институт усовершенствования следственных работников при прокуратуре СССР, был ректором Санкт-Петербургского юридического института. Руководил главным управлением министерства юстиции по Северо-Западному федеральному округу и главным управлением МВД по ЦФО. С

октября 2006 года - заместитель Генерального прокурора. Доктор юридических наук, профессор, автор более 120 научных трудов, действительный член ряда российских и международных академий. Заслуженный юрист РФ, почетный работник юстиции, имеет награды. Женат, у него двое детей.