Археологи представили результаты кремлевских раскопок

На модерации Отложенный Премьера археология
В Московском Кремле прошла презентация результатов археологических раскопок, которые велись на территории Тайницкого сада последние восемь месяцев. Это были первые крупные археологические работы на территории Кремля за последние несколько десятилетий. Самые громкие из тысяч находок -- две берестяные грамоты конца XIV -- начала XV века. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Археологи в Кремле -- гости куда менее частые, чем можно подумать: делать исследования экскавационным методом на режимной территории было затруднительно что при советской власти, что при теперешней. Едва ли не последние крупные раскопки проходили перед строительством Кремлевского дворца съездов в конце 50-х, причем тогда ученым отпустили не так уж много времени, из-за чего работать приходилось не без спешки.

По поводу нынешних раскопок обольщаться не стоит -- они тоже случились не просто из-за всеобщего желания прояснить некоторые аспекты истории Кремля, а из-за того, что в Тайницком саду предпринимают очередные строительные работы. Одна новая постройка рядышком уже есть: самого отталкивающего вида кирпичное казарменное здание, выстроенное восемнадцать лет назад для 9-го управления КГБ. Рядом -- стойла для лошадей роты почетного караула. А меж казарменным новостроем и стойлами -- раскоп.

Это часть Кремля, которую называли Подол; приблизительно здесь стояли старая-престарая церковка Константина и Елены (по имени которой названа Константино-Еленинская башня Кремля) и открытый в 1898 году монумент Александру II. Была версия, что именно здесь, над Москвой-рекой, и появились первые кремлевские постройки. Но версия не подтвердилась -- построек старше XIV века на всей исследованной территории площадью 800 кв. м. не обнаружилось.

Впрочем, при взгляде на пока еще незасыпанный раскоп испытываешь что угодно, кроме разочарования. Как выяснилось, культурный слой в этом месте изрядной толщины, метров шесть-восемь,-- это очень много, так много, что заставляет вспомнить прославленные раскопки в Новгороде или Пскове. И вдобавок благодаря особенностям почвы неплохо сохранились не только керамика и металл, но и деревянные срубы, иными словами, теперь можно довольно отчетливо представить себе, как на протяжении XIV-XVII веков этот участок Кремля застраивался.

Что средневековый Кремль был застроен беспорядочно, но густо -- это было известно и ранее. Новые сведения состоят в том, что уже в XIV веке за белокаменными стенами, выстроенными Димитрием Донским, жизнь была почти по-столичному богатой. Дома по тем временам весьма просторные, да и в предметах роскоши рядовые обыватели кремлевского холма себе не отказывали. Помимо стандартного набора умеренно интересных археологических находок (уймы глиняных черепков и мелких керамических изделий вроде рыболовных грузил), на Подоле найдены остатки дорогой восточной керамики, драгоценности светского и церковного характера, оружие, фрагменты кольчуг и доспехов.

И, что самое главное, берестяные грамоты. Москва -- не Новгород, археологических находок такого рода в столице почти не было. В Кремле их до сих пор вообще не находили никогда, так что эти кусочки бересты для кремлевских музеев и сами по себе редкостный подарок. Одну из грамот заведующая археологическим отделом Музеев Кремля Татьяна Панова даже предъявила журналистам -- хотя это как раз не самый ценный из документов: текст, процарапанный на бересте писалом, в этом случае практически не виден.

Более существенной ценностью оказалась грамота, найденная буквально несколько дней назад. Этот сравнительно крупного размера берестяной документ оказался с двух сторон убористо исписан чернилами -- что и так-то редкость, и тем более удивительно с точки зрения сохранности текста. Грамотку (вернее, три фрагмента, на которые она все-таки распалась за шестьсот лет) немедленно поместили в герметический контейнер и в холодильную камеру, а фотокопию столь же оперативно отправили для расшифровки в Новгород, академикам Валентину Янину и Андрею Зализняку (главным отечественным специалистам по берестяным грамотам).

То, что пока удалось разобрать, настраивает не на восторженно-изумленный, а скорее на научно-успокоительный лад. Это документ хозяйственного характера, не то завещание, не то имущественная опись. Опять-таки, опись на 52 строки (и это только то, что сохранилось) -- свидетельство о недурном имущественном положении. В этих строках фигурируют, например, металлические предметы утвари (для отечественных условий того времени это роскошь на уровне севрского фарфора), а также загадочный "боров в саду" -- отнюдь не хряк, как можно подумать, а, скорее всего, что-то вроде теплицы.

Очень трогательно, хотя соотносить древность и сенсационность этой находки с общеевропейской системой координат довольно мучительно. Ко времени написания этой грамоты уже стояли многие из великих готических соборов, в Италии уже началось Возрождение (Петрарка и Бокаччо, не говоря уже о Данте, даже успели умереть); и хотя в Кремле тогда, как выясняется, тоже кипела на свой лад вполне цивилизованная жизнь, письменных источников об этой жизни как-то фантастически, неправдоподобно мало. Но на это всегда приходится стоически отвечать известной поговоркой -- "Чем богаты, тем и рады". Теперь мы стали богаче на две грамоты.