«Патриотизм»: трансформация понятия

Если спросить любого среднего гражданина, мировоззрение которого сформировано посредством сперва школы, а потом СМИ, что же такое патриотизм – то он, скорее всего, не задумываясь, ответит: «Патриотизм – это любовь к Родине». 
С этим ответом не нужно спорить – он во многом верен. Но весьма интересно доискаться до истоков происхождения самого термина «патриотизм», рассмотреть историю его словоупотребления, и, собственно, понять, как мы получили на сегодняшний день определение «Патриотизм – это любовь к Родине». По ходу наших поисков и размышлений, мы обнаружим некоторые интересные детали, существенно корректирующие современное понимание патриотизма. 
Итак, сам термин «патриотизм» — от греческого πατριώτης — соотечественник и πατρίς — отечество. Как видим, в самом изначальном греческом термине нет никаких оттенков «любви». Если употребить несколько искусственное русское слово-окказионализм, то патриотизм — это «отечественность». То есть это некое качество, свойство, а не процесс или отношение (которое и есть процесс, но ставший константой), как можно было бы понимать из словосочетания со словом «любовь». Сравните: «сильный» и «любящий силу», «красивый и любящий красоту». В конце концов, «гламурность» и «любовь к гламуру» (извините за вульгарное сравнение). В первом случае некое качество – это то, что уже есть у меня, во мне, а во втором – это мое отношение к чему-то, а следовательно, это нечто отдельное от меня. Различие тонкое, но все же весьма ощутимое. Мы к нему еще вернемся.

Далее, в античности слово «πατρίς» (от «πατήρ» — отец) употреблялось в понимании родного города-полиса. К своей мета-этнической общности (всей Элладе) оно долгое время не употреблялось – вплоть до создания Всегреческого оборонительного союза и войн с персами. Патриот тогда – это тот, кто защищает свой город, стоит на страже его (=своих) интересов и в нем одном видит свое «отечество» — просто потому, что там жили его отец, дед и прадед. Таким образом, патриотизм – это чувство своей укорененности в своем роде (или, как более расширенный вариант) или полисе, та самая «отечественность». 
Почему это нельзя называть словом «любовь»? По причине того, что любовь – это отрефлектированное чувство. Чувство, которое ты осознаешь, зарождение которого ты помнишь, развитие которого ты прочувствовал. Любовь – это то, что не пришло раз и навсегда, а то, что постоянно требует своей ре-актуализации. Сегодня люблю – завтра что-то произошло, и не люблю больше. Любить можно другого. Свое дыхание любить нельзя. 
Чувство «отечественности» грека-патриота было иным. Оно было таким же естественным для античного человека как дыхание. Не стоял вопрос: а за что я люблю свое Отечество? Или — что мне может дать право его не любить? Их не могло быть в принципе. Не потому, что античные люди (греки в частности) были идеальными, а потому что эта «отчественность» и была сутью человека того типа общества, когда индивидуум, личность еще не мыслил себя как нечто противопоставленное коллективу или роду. «Отечественность» — это был тот взгляд на мир, которым человек судил и себя, и все вокруг. Это и было его душевное «дыхание». Поэтому вышеприведенные вопросы современного человека античные греки бы просто не поняли. 
Одним словом, «отечественность» — была «матрицей» античного человека, в которой и находились переданные от отцов взгляды на мир. И вполне естественно, что она определялась только своим полисом – в других жили похожие, но уже чужие, другие, не-родные люди. 
Вот что пишет о патриотизме словарь Брокгауза и Ефрона: 
«Патриотизм — любовь к отечеству, привязанность к своей культурной среде или к родной гражданственности. Основной долг благодарности к родителям, расширяясь в своем объеме, но не изменяя своей природы, становится обязанностью по отношению к тем общественным союзам, без которых родители произвели бы только физическое существо, но не могли бы дать ему преимуществ достойного, человечного существования. Ясное сознание своих обязанностей по отношению к отечеству и верное их исполнение образуют добродетель П. 
Мы видим в этом определении, что, с одной стороны, вполне верно указано на происхождение патриотизма из благодарности родителям и далее – к общественным союзам, а с другой – как-то непонятно, «слишком современно», трактуется эта самая благодарность. Игнорируется то, что чадо любит своих родителей прежде всего потому, что он чувствует свое с ними родство и сходство, их общий взгляд на мир, их близость в мыслях и представлениях, а в традиционном, не-модерновом укладе жизни – все это можно «возвести в куб», а отнюдь не потому, что оно «размышляло, осознало и решило».

«Решает» ли лист, что он любит свое дерево, если он — его часть? 
А что же происходит, когда человек начинает «любить Отечество»? Прежде всего, это означает, что человек потерял с ним связь и любит свое представление о нем. Если обратится к классике: кто любит Отчество больше — Пьер Безухов или Платон Каратаев? Первый мучительно отвечает самому себе на множество вопросов: а почему я должен любить Отечество, почему именно это – мое Отечество, как я мог его раньше не любить?.. А второй – не «любит», он живет Отечеством. Как, впрочем, и миллионы русских крестьян того времени. 
Но мы только прикоснулись к многогранности проблемы. Теперь давайте обратим внимание, что в греческом значении слова «патриотизм» ничего не сказано о «родине». 
Стоп, скажете вы, а разве это – не одно и то же – Отечество и Родина? Как ни странно это будет услышать, нет. 
В индоевропейских языках слова «отечество» и «родина» имеют серьезное смысловое разграничение. Первое – лат. Patria, англ. Fatherland, нем. Vaterland, польск. Ojczyzna – это именно «земля отцов», ключевое слово тут – «отцы». Второе — англ. Motherland и homeland, нем. Heimat, швед. fosterland(et) – родные, свои места. Акцент на «места». 
Лучше всего, как ни смешно, это иллюстрирует стишок из кинофильма «Брат-2»: 
Я узнал, что у меня есть огромная семья: 
И травинка, и листок, в поле каждый колосок 
Речка, небо голубое — это всё моё, родное 
Это Родина моя! Всех люблю на свете я! 
Несколько непонятно только, кого – всех? Травинку и листочки? А люди на Родине есть? И кто эти люди? 
И русский язык вполне отчетливо различал эти смыслы. Выдающийся русский ученый-лингвист В.В.Виноградов отмечал, что вплоть до середины 19 века слово «родина» употреблялось именно в современном понимании «малая родина» — родные места, связанные именно с тобой. Пушкин не употреблял слова «родина» в значении «отечество», по крайней мере, в сотнях стихотворений 1823-1836 годов слово «родина» встречается один раз – «Наконец он на родину воротился» («Янко Марнавич», «Песни западных славян»), причем вполне очевидно, что имеются ввиду именно «родные места». В то же время, даже в эпиграмме словоупотребление слова «отечество» ясно указывает, что речь идет не просто о местах: «Лищинский околел — отечеству беда!». 
Но уже словарь Ушакова (1935 год) уравнивает понятия «родина» и «отечество», причем вполне ощутимо уравнивает в пользу «родины»: «РОДИНА, родины, ж. — 
1. Отечество; страна, в к-рой человек родился и гражданином к-рой он состоит. 2. перен. Место возникновения чего-н.». 
То есть, мы видим, что «отечество» стало «родиной», кровная связь, генетическая связь уклада жизни, мировоззрения, традиции было сведено к общему месту происхождения. «Отцы» пропали – остались «листочки» и «травинки». И гражданство. 
В словаре Ушакова вполне определенно сказано: «твое отчество там, где ты родился и та страна, чье гражданство ты имеешь». Все, остальное роли не играет. Родился японец в Америке – все, он американец, по такой логике, Америка его родина, а следовательно – его Отечество. Родился на Украине у русских родителей сын после 1991 года – всё, он украинец. Где здесь смысловой зазор? Его нет. 
Не будем осуждать словарь Ушакова: он последовательно отразил практику построения над-этнической общности советского народа. Но реалии изменились, а путаница осталась. 
И что в итоге оказывается? За красивым внешне определением «патриотизм – любовь к Родине» скрывается смысловая диверсия. Допустим, если я, русский человек, родился в 1992 году в Эстонии – то мне ее любить? Ведь по такому определению — так. Более того, этого от меня вправе требовать. И требуют: в Прибалтике, Украине, еще много где… 
Нужно вернуть хорошему слову свое изначальное значение – «патриотизм – укорененность в своем Отечестве, жизнь традициями и мировоззрением своего народа». Это ни в коем случае не означает, что здесь исчезает «родина» — нет, она есть очень важная составляющая Отечества, его ландшафтно-географическая компонента, без которой нам – никак. Но все же слово «Отечество» — шире. Мы русские не потому, что живем в России, а потому что принадлежим к русскому народу (и – живем на Родине, в России).