ЖЗЛ. А. Гордон (не путать с...)

Новые материалы :
Знай Наших ! Журналисты и телеперсоны -> ГордонАлександр Гарриевич
Версия для печати
Александр Гордон: мне снятся кошмары, что я снова в Америке
 
Гордон - страшный человек. Так, по крайней мере, о нем говорят. Работая на радио "Серебряный дождь", он позволяет себе оскорблять слушателей. Программа "Процесс", которую он вел вместе с Владимиром Соловьевым, по собственному определениюГордона, находилась в жанре провокации. 

И он сам, и большинство его почитателей с ностальгией вспоминают программу "Нью-Йорк, Нью-Йорк...", с которой, собственно, и началось триумфальное шествие Гордона по лабиринтам российского телевидения. Гордонделал ее, еще будучи эмигрантом: жил в Америке, а программу продавал в России. В той программе шестилетней давности никто не ругался. Там были любопытная Америка, благожелательный российский зритель и корректный Гордон. 

Общественность вновь охнула от Гордона, когда год назад на посткиселевском НТВ вышла его ночная программа "Гордон". Зрителю дали понять, что он, мягко говоря, туповат - но уже не злобным голосом Гордона, а, скажем так, концептуально. Даже самые умные признавались, что ничего не понимают в том, о чем идет речь в программе Гордона. 

В жизни он показался мне другим: тихим, печальным человеком с больным позвоночником, юной красавицей-женой и большими творческими планами. 

- Александр, я вам задам некорректный вопрос, но, как мне кажется, он может прояснить бессознательные мотивы вашего публичного поведения. Вы какие эмоции испытываете, когда произносите слова "Я - еврей"? Смущение, гордость, безразличие? 
- Дело в том, что я не произношу этих слов. Потому что я не еврей. В официальном смысле я полукровок - по отцу. Но несмотря на то что он-то уже не полукровок - у него и папа, и мама были евреями, сам он себя евреем никогда не считал. Потому что это - как вам сказать? √ дело самоопределения: к какой национальности себя относить. Когда меня записывают в евреи, я активно сопротивляюсь. У меня нет ничего, что давало бы основания говорить о себе как о еврее: ни соответствующей веры, ни культуры, ни языка, ни - как это называется? - отсутствия крайней плоти, ни кипы на голове. То есть абсолютно ничего. 

- А голос крови? 
- Я в него не верю. Кроме того, хорошо, во мне есть еще русская и украинская кровь. Я гораздо больше хохол, чем еврей. Когда выпиваю, я пою не еврейские песни, а украинские. Когда хочу читать, я открываю Лескова, Толстого или Бунина. Я никогда не чувствовал и не говорил о себе как о еврее. Если не считать раннюю молодость: когда мне было 17 лет, в этом был эпатаж, это было модно. Более того, мне официально было отказано в статусе еврея, когда я больше десяти лет назад покидал нашу великую родину. В городе Вене, по дороге в Израиль, мне популярно объяснили это на пальцах. Мне сказали: твоя мама русская, значит, ты не еврей. Мне кажется, национальность - последнее, что должен говорить о себе человек. Неважно, о ком идет речь: еврее, казахе, русском или грузине. Первым делом человек должен рассказать, какой он и зачем он такой, кого он обидел в жизни и кому помог. А потом, если время останется, может добавить: да, кстати, я - узбек. 
Видите, у меня халат и тюбетейка. Люди не должны думать о национальности. А происхождение волн антисемитизма в России абсолютно понятно. Это реакция на публичное бесстыдство: еврейские междусобойчики и шутки на соответствующие темы. 

- Что вы называете бесстыдством? 
- Например, юмористическую передачу, в которой собираются, скажем, Шифрин,Шендерович, Хазанов, Арканов, всех не перечислишь. И начинаются местечковые шутки о том, какие они замечательные и хитрые: мы такие, мы сякие. А потом они удивляются, откуда берется антисемитизм. Или, к примеру, состоялось сборище около хоральной синагоги в Москве в поддержку действий Израиля в Палестине. 
Фантастическое бесстыдство, я считаю. Это все равно, что во время второй мировой войны в Соединенных Штатах в католическом храме собрались бы немцы в поддержку Гитлера. Это то же самое. 

- Вы так плохо относитесь к Израилю? 
- Я не к Израилю плохо отношусь, а к его политике и к ситуации, которая сложилась на Ближнем Востоке и продолжает, к сожалению, накаляться. Почему-то очень редко мы можем услышать, что бои-то идут на оккупированных Израилем территориях. На которых построены и торчат, как занозы в заднице, еврейские поселения. Давайте представим себе, что в московском дворе в Чертаново стоят чеченские танки - это ближе всего к пониманию - и жители не могут выйти из своих домов. И не могут выпустить во двор детей. А на детской площадке построено, обнесено колючей проволокой и тщательно охраняется чеченское поселение. Вот тогда, может, станет понятно, почему и за что воюют арабы. И откуда берутся палестинские фанатики, которые сами себя взрывают. Там идет борьба против людей, которым нечего делать на этих территориях. 

- Знаете, я вспомнил об известном парадоксе: самые ярые антисемиты - те, в ком есть немного еврейской крови. Самый известный пример из истории - уже упоминавшийся вами Гитлер. 
- А что, в нем была еврейская кровь? 

- Боюсь ошибиться, но, кажется, у него бабушка была еврейкой. 
- Про Гитлера ничего говорить не буду, он мне, как и вам, надеюсь, глубоко несимпатичен. А что касается антисемитов... Действительно, есть еврейская поговорка: не бойся врага, говорят они, а бойся выкреста (этнического еврея, принявшего христианство. - Авт.). То есть эти "полу", с их точки зрения, отщепенцы и считаются самыми опасными. Не знаю... Я точно знаю только то, что не хочу воевать ни с евреями, ни с арабами. И вообще ни с кем воевать не хочу. Я не против кого и не за кого. Но есть ситуации, когда черное откровенно называется белым. И это бесстыдство. 

- Ходят настойчивые слухи о вашем плохом характере. Как вы считаете, это соответствует действительности? 
- А вы встречали людей с простыми характерами? Я вот - ни разу в жизни. Что касается моего характера, то не мне судить о нем. Ответить на ваш вопрос может только человек, который находится со мной рядом - жена. Сам себя со стороны я не вижу. 

- Вы семь с половиной лет прожили в Америке. И вернулись обратно. Чем объяснить поток реэмиграции: бывшие наши сограждане вновь возвращаются в Россию? 
- Я бы не стал обобщать. Причины у всех разные. Но понятно, что, уехав в чужую страну навсегда, нужно понимать это: навсегда... 

- А вы уезжали навсегда? 
- Да, конечно. Человек попадает под соблазн оправдания этого поступка во что бы то ни стало. Самое популярное оправдание: мы сделали это ради детей. Второе по популярности: чтобы пожить как люди. Некоторые искренне так и думают, у других получается убедить себя. Я знаю людей, которые абсолютно счастливы в Америке. Но большинство начинают все-таки задавать себе вопрос: а на хрена я уехал? Зачем это было нужно? Чтобы - что? И если попытаться честно ответить себе на этот вопрос, то становится ясно, что сделана глупость. У кого-то находятся силы ее исправить, у кого-то - нет. Вы знаете, многим эмигрантам снится в Америке один и тот же сон, только в разных вариациях. И мне снился. Что я снова в России, в Советском Союзе. Что я куда-то еду, но у меня с собой нет ни денег, ни документов. И уже ничего нельзя исправить. Теперь мне снятся кошмары, что я снова в Америке. И тоже ничего нельзя исправить. И, просыпаясь, я благодарю Бога, которого нет, что я все-таки в России. 

- А вы были несчастливы в Америке? 
- Почему же? Нет. Когда я уезжал туда, мне было двадцать пять лет. Нужно очень исхитриться, чтобы в таком возрасте быть несчастливым. В Америке было много хорошего. Благодаря ей я смог лучше разобраться в себе и в мире. Там нашлась интересная работа. Позже с ней стали возникать проблемы. А Россия в лице руководства канала ТВ-6 звала. Мне говорили: приезжай и будешь получать столько-то. 

- Но вы как-то не производите впечатление счастливца. Счастливый человек розовощек, улыбчив и немного глуповат... 
- Вот вы сейчас счастливого дурака и описали. Человек счастлив всегда задним умом. Вспоминаешь - и думаешь: о, а я был счастлив в тот момент. Счастье - это ж покой и воля. Воли у меня достаточно и внешней, и внутренней. А покой... Знаете, временами совершенно невозможно определить положение счастья и единицу его измерения. То есть счастье квантуется. 

- Бывает, что люди по много лет работают в эфире и их все равно никто не знает. А вы достаточно быстро стали известным человеком. Как вы думаете, почему? 
- Во-первых, фамилия. Она легко запоминается. Во-вторых, не знаю. Как-то удачно все сложилось. 

- А эта публичная ругань в микрофон? Это ваше естественное состояние или сознательный эпатаж, рассчитанный на популярность? 
- Вы же не будете отрицать, что в жизни каждого человека бывают разные периоды. Верно? У меня был период озлобления. Потом, в обычной жизни всякий старается окружать себя людьми, которые ему приятны. А когда вы в прямом эфире общаетесь со случайными, в общем-то, людьми, вы подставляетесь. Это вызывает естественное раздражение и чисто мальчишеское желание ответить. 

- По образованию вы актер, работаете журналистом, сейчас сняли фильм в качестве режиссера. Как бы вы определили свою профессию? Гордон - это кто? 
- Я не журналист. Не учился этой профессии и не умею быть журналистом. Скажем так, я обычный человек, которому дали возможность публично высказываться. 

- Вас самого устраивает программа "Гордон", которую вы ведете ночью на НТВ? 
- Она не называется "Гордон". Это по глупости чиновников программа стала так называться. Она должна была вообще без названия выходить. Потому что, строго говоря, это не телевизионная передача. Это - поле, существующее в определенное время с понедельника по четверг. И каждый может в это поле включиться. Это не программа. У нее нет ни начала, ни конца. Доволен ли я? Выбор гостей, на мой взгляд, безупречен. А форму нужно еще искать, потому что ночной эфир обязывает. 

- Вы известны как человек, который публично отвергает главного бога телевидения - рейтинг. Что вам говорят по поводу рейтингов программы "Гордон"? 
- К сожалению, действительно, единственный язык, на котором можно пока говорить на телевидении: есть рейтинг или нет. Но сегодня я не могу на него пожаловаться. Мы можем взять любую неделю, и я вам покажу, что программа, которая по ошибке называется "Гордон", превосходит по рейтингу в два, в три, а иногда в четыре раза программу, которая выходит в то же время на ОРТ и которую ведет уважаемый мной Дибров. На майские праздники мы были в эфире в общей сложности 8 раз. Нами затыкают все дырки. Меня, честно говоря, бесит, когда начинают говорить, что у нас низкий рейтинг. 

- Ваш основной источник дохода - телевидение? 
- Да. 

- Тем не менее вы недавно сняли художественное кино. Зачем? 
- Я пробовал в своей жизни театр, телевидение, радио и кино. Из всех этих доступных мне средств самовыражения кино оказалось наиболее адекватным. В нем нет рутинной гонки, есть возможность тщательно подготовиться. То есть если бы мы говорили о писательстве, то кино можно было бы считать романом, а радио и телевидение - в лучшем случае записными книжками. 

- Если бы вы сегодня стали материально независимым, чем бы вы занялись? 
- Кино. 

- Вы о нем давно мечтали? 
- Лет десять. Но заняться только кино и бросить все остальное невозможно. Я ничего не получаю от кино в смысле денег. Наоборот, только вкладываю. А телевидение кормит. 

- Ну и как, довольны вы своим дебютом? 
- Знаете, когда на монтаже и озвучании по тысячному разу смотришь одни и те же кадры, хочется все переснять. С другой стороны, есть замечательное американское выражение "good enough" - "достаточно хорошо". Это значит: хватит, нужно остановиться. Перед съемками я беседовал с нашим великим режиссером Данелией и спросил у него совета. Он сказал: не торопись. Я ответил, что если буквально буду следовать этому совету, то мне всю жизнь придется снимать один кадр. Он говорит: правильно. Если бы у него были деньги, он всю жизнь снимал бы свой первый фильм. Но такой возможности ни у кого нет. Первоначально фильм назывался "Колька - царь иудейский". Как нам это название в голову пришло, я, честно сказать, до сих пор не понимаю. Оно было крайне неудачным. Сейчас фильм называется "Пастух своих коров", так же, как и повесть Гарри Гордона, по которой автором написан сценарий. Конечно, главный для меня вопрос: а мне самому-то нравится то, что я делаю? Но есть и формальные критерии успеха. Что тут дурака валять? Фильм, спектакль, телевизионная передача делаются для зрителей. Для какого зрителя - другой вопрос. Мой отец, автор сценария, на вопрос: это для широкого зрителя? - ответил: нет, скорее, для глубокого. Но если фильм пройдет в пустых залах, конечно, это будет больно и прискорбно. Я снимал фильм для каждого человека и с негодованием отвергаю обвинения в элитарности. Это простая история, рассказанная романтическим языком о том, что каждый в своей жизни совершает выбор вне зависимости от его масштаба. И только он один за это отвечает. Что тут сложного? Есть и другие критерии успеха. Если бы сейчас в Канн взяли не очередной кинотрюк гениального нашего режиссера... Все в кавычках говорю: и гениальный, и режиссер. 

- Вы Сокурова имеете в виду? 
- Ну да. А взяли бы нас, например, то поездка в Канн могла бы стать критерием успеха. Но нас не взяли, догадываюсь, по целому ряду причин. 

- Но ведь если фильм "для каждого", то на него придут те самые "случайные люди", с которыми вы ругались в эфире и которые не устраивали вас как зрители и слушатели. 
- Не совсем так. Когда человек сидит в зале, он смотрит кино один, даже если пришел с женой, дочкой или другом. Поэтому одного отдельно взятого человека я могу понять и простить. Плохо, когда люди вместе собираются. Получается такая энергетическая прогрессия зависимости от них. Когда Окуджава пел "возьмемся за руки, друзья", я понимаю, что он имел в виду. Но мне этого не хочется, потому что два или три человека вместе хуже, чем они же по отдельности. Вообще я хочу премьерный показ сделать в городе Кимры Тверской области, где снимался фильм. И пригласить в кинозал местных жителей, так или иначе помогавших нам, и пишущую братию из Москвы. Если и те, и другие примут фильм, значит, я прав. 

- А ваша дочь приедет из Америки на премьеру? 
- Не знаю. Ей 14 лет. На минувший Новый год она впервые приезжала в Россию. Она здесь родилась, но когда ей было год и два месяца, ее отсюда увезли. Она слабо себе представляла, что такое Россия. Сейчас многое поняла, как мне кажется. Она поняла главное: что Россия - ее родина. 

- А что такое родина? 
- Это место, за которое ты, во-первых, отвечаешь, а во-вторых, грубо говоря, место, за которое ты стал бы сражаться. Вот за Америку я не стал бы сражаться. И Москву не стал бы защищать. Разве что Чертаново, где я жил когда-то. Поэтому у меня две родины. Одна - это Днепропетровская улица, дом 5, корпус 3, в Чертаново. А вторая - деревня в Тверской области, где у меня есть дом. А все остальное - замечательный мир. Который можно любить, а можно и нет. 

Дмитрий Ежков 

07.05.2003