Битва на Буйничском поле

12 июля  1941 года на Буйничском поле под Могилёвом воины  388-го стрелкового полка остановили немецкое наступление, уничтожив 39 танков противника.

После взятия Минска и разгрома основных сил советского Западного фронта в Белостокском и Минском котлах немецкие ованные корпуса начали продвижение к рубежу рек Западная Двина и Днепр с тем, чтобы оттуда начать новое наступление на Московском направлении. Преодолев слабую оборону советских 20-го мехкорпуса и 4-го воздушно-десантного корпуса на реках Березина и Друть, немецкий 46-й моторизованный корпус 2-й танковой группы генерал-полковника Гейнца Гудериана вышел на подступы к Могилеву. К Днепру придвинулись и остальные мотокорпуса 2-й танковой группы. Оборону на Буйничском поле держали воины 388-го стрелкового полка полковника Семёна Фёдоровича Кутепова и 340-го лёгкого артиллерийского полка полковника Мазалова из состава 172-й стрелковой дивизии, а также батальон народного ополчения фабрики искусственного волокна.
8 июля передовые части 46-го моторизованного корпуса противника подошли к Могилёву. После налётов бомбардировочной авиации они атаковали передний край 172-й стрелковой дивизии в стыке 514-го и 388-го стрелковых полков и вклинились в её оборону.

На Могилев наступали с разных сторон восемь пехотных и танковых дивизий врага. С каждым днем противник усиливал натиск, город подвергался многочисленным бомбардировкам. Наиболее тяжелые бои развернулись на Буйничском поле, где держал оборону 388-й стрелковый полк.

Подбитый немецкий танк Т-III из состава 3-го взвода  5-й роты 6-го танкового полка 3-й танквой дивизии. На заднем плане немецкий бронетранспортер  Sonderkraftfahrzeug 251

10-11 июля началось форсирование Днепра тремя моторизованными корпусами 2-й танковой группы генерал-полковника Гейнца Гудериана. Немецкое командование, планируя прорваться в Могилёв со стороны Бобруйска, сосредоточило на этом направлении 3-ю танковую дивизию, пехотные части, поддерживаемые артиллерией и авиацией. У Буйнич проходил передний край советской обороны, где противотанковый ров, смыкаясь с оврагами, упирался в Днепр.
В 3 часа 30 минут семьдесят немецких танков вышли на опушку и открыли ураганный огонь по позициям 388-го полка из орудий и пулеметов. Наши противотанковые 45-мм пушки пока молчали, не обнаруживая своих позиций, но артиллерия поддержки 340-го лёгкого артиллерийского полка немедленно открыла ответный огонь с дальних дистанций. Потеряв несколько танков, немцы вынуждены были перейти в атаку раньше, чем им удалось подготовить её своим огнём. Они развернулись и уже без прицела на ходу продолжали обстрел. Теперь на их пути был противотанковый ров. Обходя его, сомкнутая группа машин наткнулась на минное поле. Семь танков были подорваны в течение нескольких секунд. Из окопов было отчетливо видно, как через люки выпрыгивают вражеские танкисты и падают рядом с машинами, скошенные огнем наших пулеметов.

Танки выползли на опушку леса и начали обстреливать позиции  из орудий и пулемётов, а затем, развернувшись в боевую линию, пошли в наступление. Одна из групп танков, ведя огонь, двинулась вдоль железной дороги Могилёв – Гомель, но наткнулась здесь на батарею 76-мм орудий. Несколько из них запылало, но и батарея была смята. Миновав железнодорожную станцию, вражеские танки прошли в глубину обороны полка и приблизились к непреодолимому противотанковому рву. Здесь они попали под огонь батареи лейтенанта Возгрина. открыла по остановившимся танкам огонь прямой наводкой. В короткий срок она разбила три из них и, подпустив прорвавшийся тяжелый танк на близкую дистанцию, повредила ему гусеницы снарядом. Танк остановился, продолжая стрелять. Тогда сержант Тарасевич вплотную подобрался к нему и бросил бутылку с бензином на раскаленную выхлопную трубу. Танк загорелся. Его экипаж  выскочил на дорогу. Тарасевич уложил одного фашиста из Нагана, а затем гранатой уничтожил остальных. Готовившаяся выступить из леса немецкая пехота, увидев пылающие машины, залегла на опушке.

Уцелевшие танки разделились на две группы и пошли в обход противотанкового рва. За танками следовали прицепленные к ним бронированные площадки с пехотой. Часть пехоты сидела сзади на самих танках, прикрытая их броней. Выждав, когда танки подошли совсем близко, по ним открыли огонь противотанковые пушки. Вот они подбили один танк, второй, третий, четвертый... Гаубицы уже не стреляли по машинам. Они перенесли огонь вперед, на опушку леса, отрезая от танков пехоту. Немецкие резервы не могли пройти. Теперь оставалось справиться с теми танками и пехотой, которые прорвались вперед.

В это время на них обрушился удар бойцов народного ополчения фабрики искусственного волокна. Вторая группа танков наткнулась на минное поле, и большинство из них подорвалось. Несколько танков, утюжа окопы пехоты и поливая всё вокруг свинцовым огнём из пулемётов, всё же ворвались на наши позиции. Однако все они были подожжены ополченцами при помощи бутылок с зажигательной смесью. Одна из бутылок, неудачно брошенная, соскользнула. Немецкий офицер, открыв верхний люк, презрительно посмотрел ей вслед и подкрутил усы. Этот жест отлично видел лейтенант Михаил Хорошев, сидевший со снайперской винтовкой на своем командном пункте. Не успев захлопнуть люк, немец всем телом перевалился наружу. Башенный стрелок поднялся, чтобы втащить его, но тоже был убит пулей снайпера Сербиенко.

Командир батальона капитан Гаврюшин, решив, что пора действовать, приказал открыть огонь своим противотанковым пушкам и пулеметам, расположенным в глубине обороны. Одновременно бросилась в контратаку наша пехота. Не выдержав огня и страшась принять штыковой удар, немецкая пехота стала беспорядочно отходить. Загорелись еще три танка. Уцелевшие танки тоже отходили, огнем прикрывая бегство своей пехоты.

Лишь один танк оставался еще в нашем расположении. С подбитой гусеницей он стоял в сорока метрах от командного пункта и стрелял но блиндажу, в котором сидели лейтенант Хорошев и капитан Гаврюшин. Но снаряды пробивали только полтора метра наката. На все два метра их не хватало. Подвезенная на близкое расстояние противотанковая пушка с трех снарядов разбила и этот танк.
Четырнадцатичасовой бой начал стихать, но наши 122-миллиметровые гаубицы еще били но лесу, где должны были проходить отступающие немецкие машины. С наблюдательного пункта полка было хорошо видно все поле боя. Примяв рожь, группами лежали мертвые немецкие солдаты. Повсюду маячили остовы танков. Красноармейцы принесли брошенные немцами, во ржи железные кресты и медали. Разведчики подвозили к штабу захваченные мотоциклы и самокаты. Росла груда трофеев. Полковник Кутепов, батальонный комиссар Зобкин и начальник штаба 388-го полка капитан Плотников подводили итоги дня наши бойцы уничтожили 39 танков, а также две роты противника, два грузовика Opel Blitz, три бронетранспортёра Sonderkraftfahrzeug 251 и штабную машину. С наступлением ночи всё смолкло. На той и другой стороне работали похоронные команды, подбирая раненых и убитых. Сапёры подрывали подбитые танки, чтобы немцы не эвакуировали их с наступлением темноты.
После боя на Буйничское поле прибыли военные корреспонденты Константин Симонов и Павел Трошкин. именно Трошкину удалось сфотографировать ещё дымящееся кладбище боевых машин вермахта.