ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА РУБАНА

30 сентября ушел из жизни наш сообщественник, талантливый человек, талантливый писатель Александр Рубан. 

Нет слов, чтобы описать те чувства, которые я испытываю... Это одно из тех дорогих знакомств, которые глубоко врезаются в душу... И мне трудно понять, что Саша не напишет больше ни строчки... Но я не прощаюсь с ним. Он есть и жив для меня, как и для многих других читателей, в своих работах.

По совету Лоры Крофт, решила повторить интервью с Сашей, которое он мне дал этой весной, 22 марта. 

Предлагаю познакомиться с Александром Рубаном тем, кто не знал его творчества и вспомнить Александра тем, кто знаком с ним...

Интервью с Александром Рубаном

Иногда кажется, для чего интервью нужны? Все важное для себя мы находим в произведениях интересующего нас автора... И нарушать внутренний диалог (почти интимный) с автором не всегда хочется. Однако, в нашем сообществе мы не только читаем, оставаясь один на один с сочинениями (и стало быть, с их авторами), но и непосредственно общаемся между собой (авторы и читатели), поскольку читателей в нашем сообществе почти столько же, сколько пишущих. Но называться писателем может, все-же, не каждый пишущий.
Александр Рубан — писатель... Я очень рада знакомству с ним, с его замечательным, фантастическим:-)) творчеством. Познакомились мы примерно год назад, когда Рубан начал публиковать в ТМВ свои произведения, сразу привлекшие внимание зрелостью, профессионализмом и удивительной глубиной, превратив меня тут же в почитательницу таланта Александра... Походив по разным сайтам, начала потихоньку знакомиться с серьёзным творчеством Рубана. Сам Александр не любит почитание, серьёзность, намеки на пафос, разговоры о глубине...

Что такое глубина?
Это — далеко до дна,
не от чего оттолкнуться
и не видно ни хрена.

Значит, мысль у дурака —
запредельно глубока!
***
Избави Бог моих читателей
от превращенья в почитателей!
Ведь для того, чтоб почитать,
не обязательно читать...
***
Я не люблю серьёзных строк,
бесспорных, правильных и честных.
Серьёзность — вовсе не порок,
   а слабость сильных.

Мне ближе и понятней смех,
отчаянный и неуместный.
Ведь смех — он никакой не грех,
   а сила слабых.
***
Серьёзные учат серьёзности,
стервозные учат стервозности,
занудные учат занудности...
Мудрый не учит мудрости —
носит колпак с бубенчиками,
учителей развенчивает.

«Разархивируйте меня». Это название сборника стихов Рубана (2010—2011гг.) и одноименного стихотворения в прозе. Вот оно:

Когда-то, в старшеклассничестве, я увлёкся вензелями. Т. е. старался покрасивше вырисовать свои инициалы — «РАР» (Рубан Александр Ревович).
И почему-то красивее всего получалось не кириллицей, а латиницей: «RAR».
Странно, но вот только сейчас я это сопоставил... RAR — это такой архиватор. Или — расширение заархивированных файлов. Когда я увлекался вензелями, его ещё, разумеется не было, но... Ономастика — она такая ономастика!
Может быть, я и впрямь кем-то заархивирован? И на самом деле человек — гораздо больше, чем он занимает места в файловой системе мироздания?
Разархивируйте меня!
Или вы боитесь, что я — вирус?

Что ж, попытаемся «разархивировать» Александра Рубана в рамках данного интервью:-)), познакомимся поближе, послушав мнение интересного человека и писателя по поводу литературы (и не только литературы). А также предлагаю понаслаждаться, читая рассыпанные мной по всему полю интервью стихи Рубана (хотя поэтом он себя не считает), многие из которых — это четырехстрочья из полюбившегося мне сборника «Четыре четырки»...

Предисловие к Четыркам
Я ничего и никого не имел в виду.
Я просто реагировал на то, что видел.
Это как насморк: простыл — чихнул...
Я чихал на реальность, данную мне в ощущениях.
***
Напрягаясь горлышком тесным,
птичка малая голосит...
А я и в музыке, и в поэзии —
потребитель и паразит.
***
Белые вороны
сбились в стаю.
Я меняю цвет
и улетаю.
***
Лелейте тепличные овощи,
расти не мешайте лесам.
Бездарность нуждается в помощи,
талант пробивается сам.
***
Устал я, как хомут, нести
божественную лиру,
ни сытости, ни мудрости
не прибавляя миру.

АЛМА: Саша, какие у Вас отношения с литературой? Что она для Вас?
АЛЕКСАНДР: Итак, поговорим обо мне, любимом.

 «Отказ от славы есть гордыня!» —
рекли мне. Я смиренно внял.
Так славьте, славьте же отныне
раскаявшегося меня!

Пожалуй, наиболее точный ответ на ваш вопрос я уже сформулировал лет 15 тому обратно, хотя меня никто и не спрашивал. Он есть в моём резюме на «стихире», которое я приведу полностью, а Вы сами решите, что из этого резюме использовать:

«Родился (июль 1955, Томск).
Учился (1962 — 1977, средняя школа и Томский политехнический институт).
Женился (январь 1981, г. Стрежевой, жена Лида).
Член Союза писателей России с 1992 г.
Работал: инженером, журналистом, охранником, отделочником, шорником... Занимался полиграфическим дизайном (ответсекретарил в городской газете и верстал книги в издательстве), работал специалистом по связям с общественностью в Томской клинической психиатрической больнице...
Пишу. Иногда издаюсь. Иногда другие люди издают меня.
Полагаю, что у каждого человека есть хотя бы два дела: то, для которого он живёт, и то, которое его кормит. Совпадение этих двух дел сулит гармонию, но чревато опасностью исхалтуриться. Изготовление конской упряжи или вёрстка книг меня кормят. Для литературы я живу.
Сочиняю фантастику в прозе и в стихах. Реализмом брезгую. Поэтом себя не считаю. Реалист (от латинского real — вещественный) описывает вещи и явления и сочиняет правильные ответы на злободневные вопросы. Фантаст (писатель воображающий, вписывающий мир ВО ОБРАЗ) эти вопросы ищет и формулирует, ему интересны не сами вещи, а связи между ними. Поэт видит Вселенную в капле воды и даёт ответы на те вопросы, которые люди не умеют задать. Иисус — поэт, Иоанн и Лука — фантасты, Иуда, Фома и Павел — реалисты (с различными устремлениями)...
Жизнь меня убедила (убЕдила — от слова «беда») в том, что плохих людей не бывает. Друзей не выбираю, полагая, что они — от Бога. Врагов (подарков дьявола) не имею, а если они имеют меня, то им это только кажется.
Люблю слова родного языка, жену и дочь.
Не люблю соревноваться, ибо не ревнив».

АЛМА: Решила весь текст оставить, Саша, несмотря на то, что в нём в ёмкой форме изложены некоторые ответы на мои задуманные для Вас вопросы:-))

Люблю мечту:
она нетребовательна,
поскольку лично мною создана...
А грубую реальность не люблю:
я создан ею.
Я её терплю.
***
Ошибка поэта —
Господень каприз.
Фальшивит не флейта —
фальшивит Флейтист!
***
Бильярдный шар вещал из лузы,
что всё на свете пустяки...
Пишите прозу и стихи!
Вступайте в разные союзы!

АЛМА: Что дает Вам членство в союзе писателей РФ?
АЛЕКСАНДР: Нервотрёпку по пустякам. Ну, а в последние годы — возможность подработать к пенсии, верстая книги коллег по писоргу. Как-то им интереснее заплатить из спонсорских (а уж тем более из своих) денег «своему», «понимающему», а не равнодушному спецу в издательстве...
АЛМА: Вам нравится эта работа?
АЛЕКСАНДР: Это не работа. Это... э-э-э... состояние. Ну вот так я щас живу: пытаюсь дописывать своё и верстаю чужое.

Другу-стихотворцу,
чью книгу я только что набирал и верстал
Ах, друг мой! Девяносто третье
набрав твоё стихотворенье,
я встретил ровно сорок раз:
«порой», «порою», «знать», «подчас»!
Да девять раз — «поверь» с «поверьте»,
пять — «говорят»...
Подобны смерти
слова такие для строки —
ну, как для клумбы сорняки!
В твоих стихах, уж извини,
паразитируют они.
Почиет в лаврах голова
словесного героя,
рифмуя вводные слова
«порою» и «не скрою»...
Будь им хозяином, не тряпкой,
и — тяпкой паразитов, тяпкой!.
***
Забудь про то,
что гол и бос, —
зато никто
тебе не босс!
***
Когда все наконец-то лягут
и уснут, я на кухне ночью
напишу свои лучшие строчки
и умру на листе бумаги.

Я и мама в Томске, возле Белого озера

Щас пойду в первый класс

Мой папа

АЛМА: Давно Вы пишете? Помните свои первые литературные опыты? Нравятся ли они Вам? Если да, то почему?
АЛЕКСАНДР: Самое первое стихотворение (двустишие) сочинил в девять лет, когда влюбился в одноклассницу. Вот оно:
«Не дери мой чуб, Лариса,
а не то я буду лысый».
Написал, подсунул ей, дёрнул за косичку (т.е., за хвостик, потому что косичек у неё не было, а был хвостик), и мой чуб незамедлительно пострадал в очередной раз.
Это (вот именно это) стихотворение мне нравится, потому что оно искреннее. Последующие стихотворения (почти все за 10—12 лет) мне не нравятся, потому что явно и чересчур ученические. За одно из них (написанное в качестве сочинения о Есенине в 9 классе) я получил оценку 5/2 (5 за содержание, 2 за грамматику). Сам и сейчас я бы поставил 2/2.
Мои стихи мне стали более-менее нравиться только тогда, когда в них появилась самоирония (в первом-то она была изначально, но в период ученичества меня одолевали пафосность и правильность).

АЛМА: Самоиронии в Вас хватает!:-))

Коряги с кочками —
моя стезя.
Казаться — хочется.
Не быть — нельзя.
***
Поздний вечер. Воскресенье.
До свиданья, огород!
Закопал здоровье в землю —
пусть редиской прорастёт.
***
Дразнилки сочинял — и буду!
И нарываться на скандал!
Впадаю в детство? Но откуда?
Я из него не выпадал!
***
Разве не обо мне говорим мы,
говоря о пространстве и времени?
Я уже сто семнадцатый в Риме!
Почему я не первый в деревне?
***
Осознаю себя причиной
всего суетного и злого —
так неприветливо звучит
твоё приветственное слово...

АЛМА: Почему Вы предпочитаете жанр... э-э-э боюсь ошибиться — фэнтези? фантастики? или фантастические ситуации и т.п. в своих работах?
АЛЕКСАНДР: Гм... Как бы это ответить... Наверное, лучше всего — по подразделениям, как «карабин на плечо, выйти на два шага из строя, поворот налево-кругом, карабин к ноге».
1). Не знаю, как насчёт фэнтези, а фантастика — точно — НЕ является жанром. Это, скорее, вид, причём не только литературы, а искусства вообще. Сам я полагаю фантастику способом мировосприятия (впрочем, об этом уже было в ответе на первый вопрос).
2). Ситуации... Фантастических ситуаций не бывает. Бывает фантастическое восприятие реальных ситуаций. И даже обыденных. Это вообще высший пилотаж в литературе: представить привычное странным... Как, например, в рассказах Вольтера «Простодушный» и «Микромегас».
3). Обозначив своё сочинение словом «фантастика», автор тем самым «защищается от дурака»: пусть он (дурак) думает, что это заранее заявленная неправда и развлекуха — всё равно не для него (дурака) написано...
4). Именно фантастическое восприятие реальности позволяет сказать самую суть, отшелушив с этой сути скорлупу привычного и ЯКОБЫ правдивого.
АЛМА: «Что может быть фантастичнее и неожиданнее действительности?» — это Достоевский сказал? А мне представлялось (до того, как познакомилась с Вашим ответом на первый вопрос), что те, кто пишет фантастику, просто уходят от жизни, от её будничности, неприглядности в область чистой фантазии, в которой если и построишь, пусть тяжелый, серый, но другой мир, но серость и тяжесть такого мира удалённая, отвлечённая...
АЛЕКСАНДР:А вам не кажется, что иногда бывает в точности наоборот? Что иногда человек «уходит в реальность», пугаясь собственного воображения? Подчёркнуто и даже чрезмерно занимает свои руки и голову обыденными, повседневными делами — только для того, чтобы не думать, не сопоставлять увиденное. «Пусть вокруг убивают, насилуют, грабят, а мне надо прополоть мою грядку, выбить ковёр, постирать бельё»... Так что ещё вопрос — кто, куда и от чего бежит.
Хотя, конечно, вы правы, такая фантастика — фантастика «убегания от реальности» — тоже существует. Просто мне она не интересна; ни читать, ни писать не интересно такую фантастику.
АЛМА: С точки зрения психологии все понятно, рутина помогает выжить.
АЛЕКСАНДР:В нашем, фантастическом до безобразия, мире!

...потому что стихи — это тоже притворство:
из картона корона, котурны и маска,
потому что живётся нелегко и непросто,
потому что отчаянно хочется в сказку...
***
На Бога не пеняй,
живя убого:
Бог всем даёт.
Не все берут у Бога.
***
Притворяясь счастливым и гордым,
никого обвинять не спеши,
если, вырыв заначку свободы,
растревожишь культяпку души.
***
Слава — шалава, продажная девка,
жизнь превращающая в бардак.
Дорого стоишь ты, однодневка!
Я поскупился... Ну и дурак.

АЛМА: Как Вы пишете, придумываете ситуацию, героев? Мыслите ли категориями протагонист, антагонист, теза и т.д.? Или пишется на автомате, по наитию?
АЛЕКСАНДР: В самом начале — чаще всего — наблюдение. И чаще всего — над самим собой. И иногда — некий вывод из этого наблюдения. А потом начинается (или не начинается) работа со всеми этими «протагонистами, антагонистами, тезами и т.д.».
Ну вот, например, как началась и в конце концов написалась повесть «Могила чудес, или Плач по уфологии».
Я работал охранником склада взрывчатых материалов возле таёжного вахтового посёлка нефтяников. На караульной вышке писал, а в караульной избе отсыпался после дежурства. И однажды, когда я отсыпался, случилась гроза. И мне потом рассказали, что шаровая молния (sic!) прошла сквозь стену избы, пролетела в полуметре над моей головой, прошила ещё одну (внутреннюю) стену и втянулась в электропроводку на третьей, после чего добежала по электропроводке до трансформатора и вырубила его. В доказательство мне предъявили капли алюминия на стене нашей избы и выгоревшее нутро трансформатора.
И я подумал: «Было чудо, но я его проспал! Случайно ли это? А может, чудо лишь потому и случилось, что я в это время спал?». И возник в моём сознании самоироничный образ человека, в чьём присутствии чудеса никогда не происходят — этакого «гасителя чудес»...
А спустя какое-то время (месяца через два-три) мой знакомый вахтовик стал уговаривать меня написать («Ведь ты же фантаст! А тут всё правда, и не надо ничего придумывать!») об «Эмском треугольнике» — аномальной зоне возле Перми на реке Сылва. И всучил мне толстенную папку — газетные вырезки и ксерокопии статей об этом самом феномене. Я из вежливости взял, обещал прочесть и подумать. Полистал. Вернул с извинениями: «не моя, мол, тема, психологии нет!». А потом вдруг взыграло: а не заслать ли мне в эту самую аномальную зону моего «гасителя чудес»? Ну и понеслась работа. Повесть была написана в два приёма: на первой двухнедельной вахте — черновик, на второй — чистовик. Самая быстрая моя повесть :).
АЛМА: «Гаситель чудес» – отличное выражение! Понимаю, что у каждой вещи есть своя история... Известное словосочетание «Ни дня без строчки!» — близко Вам?
АЛЕКСАНДР: Хорошее правило. Правильное. Для меня — даже слишком правильное... :))) Наверное (и даже наверняка) этому правилу надлежит следовать, если литература тебя кормит, но (см. мой ответ на самый первый вопрос).
АЛМА: Помню Ваши слова выше и ещё эти строчки:

— Любишь дело своё? Простота простотой...
Ты в прогаре! Ты — нищ!
— Ну и ладно.
Обретая работу в комплекте с мечтой,
не всегда обретаешь зарплату.

Можно узнать, сколько крупных вещей (романов, повестей и т.п.) вышло в книжном варианте у писателя, которого литература не кормит?:-)))
АЛЕКСАНДР: Проще перечислить, чем «гнуть пальцы» :-), считая.
Авторский сборник «Чистая правда о том, чего не было» (Томск, 1989): «Простое решение», «Поправка к судьбе», «Карт-бланш», «Взаймы у вечности».
Авторский сборник «Сон войны» (С-Петербург, 1995): одноимённая повесть, «Русский Марс», «Белый слон», роман «Феакийские корабли».
Отдельными изданиями в Томске (1996) и в Новосибирске (2006) выходила повесть «Витающий в облаках».
В 1998 в Томске издал «Каникулы Творца», а в 2012 — «Не Наташу».
В коллективных сборниках печатались: маленькая повесть (или большой рассказ?) «Светлый терем с балконом на море», повести «Могила чудес...» и «Пыль под ветром», кое-что из уже названного.
Итого получается двенадцать повестей и роман. Впрочем, «Русский Марс» я тоже склонен считать романом, как и «Феакийские корабли»... Значит, одиннадцать повестей и два романа.
Плюс несколько сборников стихов тиражами от 200 до 500 экз.
АЛМА: Много Ваших сочинений дожидаются своего часа быть изданными в книжном виде? А сколько могло бы получиться томов книг, если бы издать все, что Вы написали?
АЛЕКСАНДР: Всего получилось бы от трёх до пяти томов страниц по 400 каждый. На собрание сочинений не потянет :))) Почти всё написанное (законченное) я издал, кроме нескольких мелочей. Думал было собрать «мелочи» (короткие рассказики и юморески) в одну книжку, но книжка получалась слишком тоненькой. Я — «бегун на средние дистанции», от 50 до 200 машинописных страниц, а спринтер почти никакой...
АЛМА: Все-равно, солидный багаж! При большом количестве написанного, случаются «провалы» в памяти, когда начинаешь повторяться или даже цитировать самого себя?
АЛЕКСАНДР: Я не много пишу, так что мой личный опыт ответа на этот вопрос не даёт. У других писателей, пишущих действительно много, повторы есть, но думается мне, что провалы в памяти тут ни при чём: эти повторы, как правило, функциональны, они заставляют читателя вспомнить, перечесть и сопоставить.

Пойму, что я закончился уже,
а может, и совсем не начинался,
узнав, что я достоин тиражей
в глазах литературного начальства.

Просто я.

АЛМА: Издательства сейчас переживают не лучшие времена? А литература?:))
АЛЕКСАНДР: Насколько я помню, издатели всегда жаловались на плохую жизнь и громко завидовали тем, кто работал до них. Причём не обязательно «до»: столичные издатели завидовали провинциальным, провинциальные — столичным, те и другие — забугорным. А забугорные издатели, между прочим, завидовали советским: «вот кому можно не заботиться о прибыли, а сидеть на твёрдом окладе и издавать только хорошую литературу!». :)))
Насколько я помню, писатели никогда не уступали издателям в громкости жалоб.
Насколько я понимаю, литература отнюдь не выиграет в качестве, если тем и/или другим станет легче жить, писать и издавать. Может быть, не проиграет, но и не выиграет.
И вообще, лучше всего пишется в состоянии цейтнота, когда писать абсолютно некогда. Например, свою самую первую повесть («Взаймы у вечности») я писал ночами, когда на кухне общежития стирал пелёнки (причём стиральной машинки у нас не было — только пишущая...). До этой повести я сочинял вполне беспомощные рассказы и юморески.
АЛМА: Сколько у Вас произведений в популярном жанре альтернативной истории?
АЛЕКСАНДР: Кажется, одно: «Светлый терем с балконом на море». Ну, есть «альтернативно-исторические» кусочки в «Не Наташе».
АЛМА: «Не Наташу» помню хорошо, Вы её публиковали в нашем сообществе, а «Светлый терем…» читала на Прозе.ру. Это альтернативная история одноименной песне Высоцкого? «Соглашайся хотя бы на рай в шалаше» — все помнят эту строчку и не только строчку, конечно:-)). При внешней сухости — пронзительная вещь о любви…
АЛЕКСАНДР: Высоцкий тут вполне ни при чём. Просто его песня — о любви, и замышлявшийся мною роман — тоже. Два человека, чью любовь убила война. Это убийство произошло в разных альтернативных реальностях... Долго излагать. Роман я так и не написал, но первая часть (я написал две с половиной части, а замышлял четыре или пять), первая часть мне показалась вполне законченным произведением.
Кстати, где-то в Инете (кажется, на той же прозе-ру) есть конспект этого романа — «Предназначенные любви, или Война алой и белой звёзд».
АЛМА: Как Ваши произведения лучше находят своих читателей? Посредством книг в бумажном варианте или посредством сетевых публикаций?
АЛЕКСАНДР: Как читателям легче меня находить — вопрос не ко мне, а к читателям. Я получал отзывы и на то, что было в книгах, и на то, что в сети, а до сети и даже до книг — на самиздатовские рукописи.
АЛМА: Интернет помогает авторам? Или только начинающим авторам?
АЛЕКСАНДР: Интернет помогает ЧИТАТЕЛЮ найти СВОИХ писателей. Т.е. ему теперь не только книги и журналы помогают, но ещё и интернет. А писателям? Право, не знаю. Откликов больше, значит и поводов подумать — тоже. Стало быть, помогает... Но вот Лукьяненко, например, на интернет жалуется, и даже судился: потому что не получает денег за чтение пиратских копий...

АЛМА: Никуда не денешься от пиратства, во всяком случае – пока. Но зато, читателей больше!:-))
Саша, можно, не ради придирки, а ради интереса спросить? Почему «Русский Марс» можно считать романом? Чем роман отличается от повести? Количеством слов? Где-то я слышала, что в романе должно быть от 80000 до 120000 слов, в повести — до 20000... А другие признаки, различающие роман и повесть? Любопытно по каким признакам Вы определяете «Русский Марс» в романы?
АЛЕКСАНДР: Можно было бы ответить точно и однозначно цитатой из какого-нибудь словаря :))). Но в том-то и дело, что «из какого-нибудь», игнорируя остальные...
Однозначного ответа нет. В англоязычной литературе (именно там объем измеряют словами, а не печатными знаками или авторскими листами; авт.лист = 40 тыс. знаков) считается, что роман должен содержать не менее 60 тыс. слов. По-нашему — не менее 10 авт. листов. Другие литературоведы (в том числе и англоязычные) называют в качестве критерия романа «эпичность» сочинения (не помню точного термина, но имеется в виду отслеживание жизни нескольких поколений). Есть и ещё какие-то определения...
Я выработал свои собственные критерии.
Сравниваю сочинение с деревом. Рассказ — листик, повесть — ветвь, роман — дерево. Листик — одна человеческая судьба. Она должна быть ясно видна в рассказе, иначе это даже не рассказ, а зарисовочка, или эссе на тему. И по листику обязательно должно быть видно, с какого он дерева, какой породы... Повесть — ветвь, на ней шелестят разные взаимосвязанные судьбы, а может и что-нибудь чуждое прилететь-привиться... как апельсин на яблоне :))) Роман — само дерево. И корни, и ствол, и крона (со всеми метафорическими значениями этих слов)...
Наверное, возможны роща и лес — это уже будут циклы романов. Как, например, «Сага о Форсайтах» или «Властелин колец», или многотомная и многоавторская эпопея о Конане-Варваре....
В «Русском Марсе» плотно описаны два дня из жизни главного героя, но есть и пересекающиеся с ним судьбы, и далёкие от него, и краткий обзор сорока поколений его предков, начиная от Рюрика, чьим прямым потомком по старшим сыновьям оказывается главгер. Т.е. получилось деревце, а не ветка.
АЛМА: Запоминающееся, образное сравнение с деревом:-))
«Русский Марс» читала в прошлом году. Образ Поющих устриц меня поразил особенно:-)) — невероятная фантазия! В Ваших работах много выдуманных миров... Наверное, в Вашей памяти для каждого из них есть своё место, вероятно, Вы видите внутренним зрением как-бы географическую карту, на которой выдуманные земли, государства, города, герои, персонажи... Но карта многомерная, поскольку времена разные. Можно написать отдельный фантастический роман со сквозными персонажами по мотивам Ваших произведений…:-))
АЛЕКСАНДР: Можно, но не хочется. Слишком длинная для меня дистанция, дыхалки не хватит... «Поющие устрицы»  понадобились мне как подробная и «предметная» метафора чего-то очень красивого и в то же время содержащего некую непознанную тайну мироздания; и вот эти красота и тайна становятся просто-напросто сувенирами, предметами торговли с туристами. А карты я обязательно изучаю, когда что-то пишу. Даже карту Марса изучил подробно, все описанные элементы на Марсе действительно есть: и каньон длиной в четверть экватора, и гора «с отрицательной высотой» в каньоне, и осыпь семикилометровой высоты...
АЛМА: Понимаю, что так и должны работать писатели, хорошо знать «предмет», хорошо представлять место действия и т.д., но не все так работают…
АЛЕКСАНДР: Чтимые и читаемые мною авторы работают только так. Вот цитата из «Хромой судьбы» Стругацких: «Это находит на меня иногда: беру старые свои рукописи или старые дневники, и начинает мне казаться, что вот это все и есть моя настоящая жизнь —исчерканные листочки, чертежи какие-то, на которых я изображал, кто где стоит и куда смотрит...».
АЛМА: Профессионалы! Что для Вас означает понятие «профессионал»?
АЛЕКСАНДР: Это нечто, весьма отличное от специалиста и от методиста.
Специалист — человек, способный доходчиво объяснить, почему-то, что вам нужно, сделать нельзя.
Методист — человек, досконально и подробно знающий, как надо делать то, чего он сам не умеет делать.
Профессионал — человек, который делает. Иногда вопреки советам специалиста и методиста.
В общем, всё по старой-старой поговорке: «Кто умеет делать — делает, кто не умеет делать — учит, кто не умеет учить — руководит». Профессионал — тот, кто умеет...
АЛМА: Классная классификация!:-))) Скажите, пожалуйста, Вы следуете за своими героями? Диктуют ли они Вам-автору дальнейшее действие?
АЛЕКСАНДР: Очень сложный вопрос. Когда-то я пытался ответить на него повестью «Поправка к судьбе». И тогда же сформулировал для себя (не внося это соображение в повесть — просто для себя) мои отношения с героем. Я — Бог. Он — Иов, над которым я ставлю свой эксперимент. Я волен над обстоятельствами героя (могу отнять у него имущество, семью, здоровье, могу одарить властью, деньгами и сексуальной привлекательностью...). Но Бог не волен над поступками Иова. Бог не знает: проклянёт Его Иов, как то предрекал Сатана? Или останется верен — Ему и вере в Него? Не знает и в принципе не может знать. Иначе и эксперимент ставить, искушать Иова не имело бы смысла, не так ли?
АЛМА: Так:-))… Саша, какова дистанция между замыслом и первым словом? А между первым словом и последним? Понимаю, что, скорее всего, в каждом случае свои расстояния, но определяете ли Вы себе сроки? И что случается, если сроки не выдерживаются? Сказывается ли это на качестве произведения?
АЛЕКСАНДР: Дистанции очень разные, от минуты до 10 лет :))) Да и финиш не всегда ясен. Часто, но не всегда.
Однажды я замыслил повесть, очень романтичную, философичную, метафоричную и прочая. А через три или четыре дня написал стихотворение, да такое сильное, что повесть писать уже не имело смысла — всё сказал. Так и обозначил жанр: «Конспект ненаписанной повести».
Вот оно:

Пророс мой посох у плетня,
рассохся мой челнок.
Зачем, куда, кого кляня,
спешить, не чуя ног?
Мотыга — бывшее весло —
удобна и прочна.
Мне наконец-то повезло:
моя земля тучна,
просторен дом, ухожен сад,
послушны сыновья.
Ни на восход, ни на закат
не рвусь, как прежде, я.
О чём жалеть? Чего желать?
Пусть сыновья растут,
умнеют, чтут отца и мать
и остаются тут...

Сегодня младший мой сынок
(задумчивый такой)
смолил рассохшийся челнок
неопытной рукой.
Конечно же, не преуспел
и чуть не зарыдал...

Листвой мой посох шелестел
и семена ронял.

АЛМА: !!!:-))) Творческий кризис — знакомое понятие?
АЛЕКСАНДР: Обыденное. Если пишется гладко, значит получится скучно. Это как в студенчестве, когда я худ-самодеятелил. У меня был верный признак: если коленки дрожат, когда выхожу на сцену — значит, всё будет в порядке, я сумею выложиться в роли и сорву овации. А если спокоен и собран — провал неминуем:)))
АЛМА: Обычно у обычных — наоборот: руки дрожат, по клавишам не попадаешь, проваливаешь игру:-))
АЛЕКСАНДР: Я же написал: «когда выхожу на сцену». Как только войдёшь в роль — дрожать коленками некогда.
АЛМА: Завидую:-)) То время с удовольствием вспоминаете?
АЛЕКСАНДР: Только что во сне видел :-))) Но не учёбу, а стройотряд.

Стройотряд (я сзаду).

АЛМА: Вы запоминаете сны?
АЛЕКСАНДР: Я их даже записываю. Причём сразу, потому что они чреваты сюжетами, но легко забываются. Во многих моих повестях есть кусочки сновидений. Например, «куманга» (и слово, и сам предмет) в повести «Пыль под ветром» мне приснилась. И вообще, вот цитата из моих возлюбленных Стругацких:
«Что такое сны?» — «Небывалые комбинации бывалых впечатлений!».
АЛМА: Да. Вы словообразователь, Саша:-))) В Ваших вещах приходится нередко сталкиваться с новыми и, следует сказать, очень удачными, словами (в том числе и стилизованными под определенную речь, характерную для изображаемой эпохи, сословия и т.п., а это крайне важно для сочинителей особенных миров и, само собой, их читателей):-)) С некоторыми снами я знакома, во всяком случае, с теми, которые оформлены на Вашей страничке в Прозе.ру, в разделе «Сны». Запомнились «Разрезанные пополам», а также «Поднадзорный» о том, что Вам снилось, что Вы читаете новый роман Марка Твена»…
АЛЕКСАНДР: Ну, я не все сны публикую. Только те, в которых сюжет наметился достаточно явно...
АЛМА: Это понятно, что не все:-)) Но кроме миниатюр в разделе «Сны», у Вас есть повесть «Пыль под ветром» (2011), которая имеет «приписку» в скобках: «сны инженера Тенина», есть «штатская утопия» «Сон войны» (1993г.), изданная в 1996 году. «Сон войны» — это первая книга из военно-фантастического триптиха, куда вошли «Русский Марс» (1996г.) и «Белый слон»(1994г).
Знаю, что Вы пацифист, Саша… Пацифизм — это образ мышления?
АЛЕКСАНДР: Наверное, да.

На клумбе цветы цветут,
блюдя разноцветье круга.
А люди всегда найдут,
за что убивать друг друга
***
Кто не наши — те уроды!
Это очень хорошо,
что граница огорода
обозначена межой.

Все враги полны коварства,
всё плохое — лишь от них!
Но границы государства
неприступны для иных.

Неприятен неприятель.
В мире много мерзких сил...
Если был бы я Создатель —
я б его разгородил!
*
На границе мира — стены.
Мы дошли и пали ниц,
потому что у Вселенной
за стеною
нет
границ!
***
Защитники больших идей,
нацеленных на вечность,
готовы убивать людей,
спасая человечность.
***
Я хочу, чтобы детские игры остались играми.
«Казаки и разбойники».
«Наши и немцы».
«Контрольный выстрел»...
Я хочу, чтобы мы не победили, а выиграли,
не получив никогда никаких орденов за убийство.

АЛМА: Как Вы находите новых авторов, где? Отслеживаете по лауреатству?:-)))
АЛЕКСАНДР: Нахожу хорошие тексты в книгах и журналах, иногда в рукописях, а последние полтора-два десятилетия — на литературных сайтах. Именно там (на «дайри-ру») надыбал очень интересного автора Сергея Губарева, и не только его.
А вот лауреатство... Ну зачем вы так? Неужели я произвожу впечатление человека, который судит о писателях по их регалиям, а не по их текстам?
АЛМА: Сергея Губарева мы знаем, очень интересный автор, это он привел Вас в наше сообщество:-)) И совсем нет ни намека на ехидство в моём вопросе, Саша! Я иногда (раньше — чаще) выискиваю новые имена среди лауреатов всяких конкурсов... Читаю, после делаю выводы... Можно я помещу сюда Вашу старую миниатюру, к слову, так сказать?
Как присуждаются призы
Реконструкция беседы, которую я не слышал, но очень даже представляю...

1 лицо: — Итак, из всех поступивших работ внимания заслуживают такой-то, такой-то, такой-то и такой-то. Кого будем награждать?
2 лицо: — Вот этих четверых и наградим!
3 лицо: — Но ведь у нас только три номинации! Кого-то из четверых надо исключить...
4 лицо: — Лучше придумать четвертую номинацию. Ведь эти четверо хороши, а все остальные — говно...
5 лицо: — Пусть будет «утешительный приз». Не всё ли равно как назвать? Были бы деньги...
1 лицо: — Тогда уж лучше «поощрительный».
5 лицо: — Да похрен!
2 лицо: — Значит, решили: такой-то, такой-то и такой-то — три заявленных номинации, а такой-то — поощрительный приз! Возражений нет?
3 лицо: — Несправедливо как-то... Мы ведь с остальными даже не ознакомились как следует...
1 лицо: — Витёк, я от тебя тащусь! Там не с чем знакомиться!
3 лицо: — Несправедливо...
1 лицо: — Ладно, давай так. У нас до объявления результатов ещё три дня. Бери всю эту макулатуру и знакомься. Если у тебя возникнут возражения — скажи, обсудим!

P.S. Возражений не возникло...

АЛМА: Кого бы Вы назвали лучшими (интересными для Вас) писателями? А среди русскоязычных? Среди современных?
АЛЕКСАНДР: В основном как раз русскоязычные. И все как один — фантасты: Достоевский, Стругацкие, Гоголь, Одоевский, Пушкин, Чехов, Салтыков-Щедрин, Гранин, Алексей Константинович Толстой, Козьма Прутков (да, я знаю, что это не один автор, а четыре, но чего стоит вот хотя бы его «Прожект о введении единомыслия в России»! Какая глубина и какое предвидение!), Астафьев (скорее поэт, чем фантаст, хотя писал исключительно прозой), Колупаев...
Из забугорных — Уэллс, Бернард Шоу, Дюма, Роберт Грэйвс, Шекспир, Вольтер, Апдайк...
Оба списка, разумеется, далеко не полны.
Из современных — Евгений Лукин (практически всё, им написанное), ранний Пелевин (именно ранний — более философичный, чем желчный), Юлий Буркин... тоже можно долго продолжать.
АЛМА: Все фамилии знакомы, кроме Колупаева:-)) Погуглила и, как догадывалась, Колупаев оказался фантастом, Вашим земляком из Томска. Когда-то он выпустил «Фантастическую газету», издание томской писательской организации...
А я боюсь Парижа,
и Токио боюсь —
не потому, что ближе
замызганная Русь,

не потому, что с детства
иду своей тропой
я — русский и советский,
упёртый и тупой.

Дороги с дураками —
куда же я без них,
читая Мураками,
зубря Верленов стих?

Совсем не в этом дело,
а вовсе даже в том,
что нет мечте предела,
но есть мечте облом.

Обрежьте крону клёна —
она уже не та.
Мечта осуществлённая —
убитая мечта.

Дожать до быта сказку
и вывалять в пыли?
Прекрасное — прекрасно,
пока оно вдали.

Полным-полно Сиднеев,
а Томск у нас один —
разнее и роднее
Мадридов и Афин...

Общаясь с Вами, поняла, что Томск — один из сильных российских центров, в котором сложилась благоприятная обстановка для развития фантастики, я права?
АЛЕКСАНДР: Томск называют городом студентов. Это интеллектуальный центр Сибири — университетский и научный. Ну, а где наука, там и фантастика — разве возможна наука без воображения? :)))
АЛМА: Это так! Я неудачно выразилась, имела ввиду, что в Томске сложилась благоприятная обстановка для фантастов именно в связи с тем, что этот город, как и Новосибирск — научный центр (во всяком случае в советские времена так и было, наряду с Ленинградом и Москвой), а, как известно, многие фантасты произошли из научных кадров, в основном — из технарей:-)) Как и Вы, Саша.
Вы закончили Томский политехнический институт, физик-твердотельщик по образованию, знаю, физики — самый веселый народ, особенно во студенчестве:-))
АЛЕКСАНДР: Вообще-то я обучался по индивидуальному плану с конца третьего курса, и моя специальность — скорее теоретическая физика, с уклоном в специальные разделы математики. Я тогда начал понимать, что выбрал что-то не то, и заметался. А после десяти месяцев инженерства в НИИ меня метнуло наконец в журналистику... Но в дипломе написали, что положено писать. И даже вместо оценок по теории групп, например, или по квантовой физике в справке поставили оценки по тем дисциплинам, которые я из своего плана выбросил (практические и лабораторные, названий уже не помню, а искать справку лень).
Диплом с отличием я не получил из-за тройки по научному коммунизму. А потом преподаватель прочла в институтской газете моё стихотворение «Спор с Омаром Хайямом» и долго сокрушалась: «Ах, если бы я прочла это стихотворение ДО экзамена, я бы вытянула вас на четвёрку, а то и на пятёрку!». Это к вопросу о субъективности любых оценок и лауреатских званий :)))
АЛМА: От субъективности никуда не денешься, мы же – субъекты:-))) Процитируете стихотворение?
АЛЕКСАНДР: Вот то самое стихотворение, которое могло мне обеспечить, но, увы, не обеспечило диплом с красными корочками:

    Покинем свет, а миру — хоть бы что.
    Исчезнет след, а миру — хоть бы что.
    Мы отойдём, а он и был, и будет.
    Нас больше нет, а миру — хоть бы что.
                                               Омар Хайям.

Покину свет — и мир умрёт со мной.
Исчезнет след — и мир умрёт со мной.
Я жив — и мир живёт в моём сознанье.
Умру — и целый мир умрёт со мной!

Но мне Омар Хайям не возражает:
«Ты прав, — мне голос говорит его. —
Тот целый мир в могилу забирает,
кто не оставил миру ничего!»

АЛМА: Жаль пятерку!:-))
АЛЕКСАНДР: Примерно тогда у меня и появлялись стихи, которые мне наконец-то стали нравиться. В них было очень важное для меня качество любой литературы: авторские ирония и самоирония. (Психологи, упасть-отжаться! Ирония и «стёб» — это две большие разницы, и я уже не говорю о самоиронии!)
Вот примеры:

Я буду жить безбедно,
бесхлопотно,
бездетно,
бесшумно,
бесполезно,
бездумно
и бесслезно...
Скорей сзывайте тризну:
я буду жить
без
жизни!

* * *
С тихим стоном проснулась весна
белым звоном берёзовых струн.
Мы пришли, распахнув
                        половинки окна,
во всю ширь распахнули весну.

Слушай, слушай: буянит апрель.
И не нужно натужности слов.
мы вдвоём, и для нас
                        напевает капель,
мы вдвоём — и не нужно стихов.

Но немы откровения к нам.
Стали мы друг для друга тесны.
Ты ушла
          и, закрыв половинку окна,
унесла половину весны.

(Как видите, пафосность меня всё ещё одолевала¸ но ирония уже начинала пробиваться и сквозь неё :))

АЛМА: Вижу:-))
АЛЕКСАНДР: А вообще-то, непревзойдёнными образцами поэзии я считаю стихи Евгения Лукина.

Даже самые трагические из них — ироничны. Хотя ирония в них, конечно же, горькая...
С вашего позволения, процитирую здесь хотя бы парочку таких ЕГО стихотворений — моего любимого поэта современности:

Скорлупка бигуди.
Пылятся кружева.
Послушай, разбуди,
скажи, что ты жива.
Такой подробный бред —
до складочки по шву.
И пачка сигарет
лежит — как наяву.

* * *
Вот и осень с позолотцей.
Всюду тонкий запах тленья.
Крашу крестик, правлю тризну,
разговариваю с твердью.
Самому ещё придётся
отвечать за преступленье,
именуемое жизнью
и караемое смертью.

(с) Евгений Лукин.

АЛМА: Имя Евгения Лукина, благодаря Вашей пропаганде:-)), уже знакомо, спасибо Вам за него! Когда-то у Лукина был хороший литературный тандем с его супругой. Интересно, Вы смогли бы писать с кем-нибудь в паре? Никогда не пробовали? Хотя бы, думали об этом когда-нибудь?
АЛЕКСАНДР: Пытался многажды, чуть ли не со студенчества. Ни разу не получилось. Обычно мы с соавторами пытались сочинять «по принципу буриме»: писать поочередно по главке. Но кто-нибудь из нас (или я, или он) сворачивал в сторону от замысла и заводил повествование в тупик, непреодолимый для соавтора.
АЛМА: Саша, как Вы думаете: есть ли дефицит сюжетов у много пишущих авторов?
АЛЕКСАНДР: Никогда. Скорее наоборот: охота поделиться с кем-нибудь, чтобы не пропало, или изложить хотя бы конспективно. Так, пан Станислав Лем сочинял рецензии на несуществующие романы, многие писатели ищут соавторов, чтобы работать быстрее, а современные авторы-детективщики и боевиковщики даже заводят «литературных рабов»...
АЛМА: У меня есть друг, фонтанирующий литературными идеями, мы с ним знакомы с 90-х, он, можно сказать – классический «литературный раб».  Ему трудно выйти из этой роли, навязанной ему обстоятельствами. К сожалению. А он замечательно пишет! Нет в мире никакой высшей справедливости!:-))) Кстати, я верила в неё просто так до определённого возраста.:-))
АЛЕКСАНДР: Увы, справедливость есть. И нет ничего страшнее справедливости. Это более жуткое изобретение человечества, чем даже напалм и атомная бомба. Прочтите «Зону справедливости» Лукина, и убедитесь... А верить в справедливость (или в атомную бомбу) — зачем? Они есть, и никуда от этого не деться.
АЛМА: Хорошо, прочту. По поводу справедливости: у каждого она своя, сугубо субъективная категория, опять же:-)), но я не спорю, ни в коем случае! Понятие «справедливость» такое же зыбкое, как понятие «свобода».
АЛЕКСАНДР: Ага! :))) Когда-то я придумал словосочетание «рабы свободы» и даже пытался подыскать подходящий сюжет... А ещё — «подавляющее меньшинство»...
АЛМА: Подавляющее меньшинство — это оксюморон!:))
АЛЕКСАНДР: Ну ещё бы! Тем не менее, именно меньшинство организует подавление несогласных с ним. Манипулируя большинством. Вспомните: толпа глупее индивида, поэтому ею легче манипулировать, направить её на «подавление».
Право — это сила. Таково исконное значение слова «право» — «сила, богатство». А в одном из древних славянских языков (кажется, в древнечешском) «право» означает «поголовье скота» — т.е. опять же — богатство.
АЛМА: Закон джунглей жил, жив и будет жить! Кто сильнее, тот и «прав»…:-)) Сплошь и рядом тому подтверждения, вся история человечества...

Невыгодно и нелогично чувство,
а доброта пасует перед злом.
Неправота — высокое искусство,
которое не станет ремеслом.
***
Прорастая, гибнут зёрна.
Корни — вглубь, а стебли — к небу.
Если истина бесспорна —
значит, в ней и правды нету.
***
Как воздаянье и награду
обиженные ищут правду
и громко вопиют: «Не трожь
мою возвышенную ложь!».
***
Величавой львиной мордой
приросла к лицу личина...
Пожалейте, люди, гордых:
правота неизлечима!
.
АЛМА: В жёстком и жестоком нашем мире писатели всегда считались чуть ли (или не чуть ли?) не умом, честью и совестью народа, хотя, понятно, что они тоже люди, способные ошибаться:-)) Род деятельности писателей таков, что они «вынуждены» размышлять о мире, его устройстве, задаваться вопросами, которыми не всякий человек задается... Писатели — мудрецы?:-))
АЛЕКСАНДР: Этот вопрос не ко мне, литератору. Это вопрос критику или филологу.
А «как стать мудрецом» — это к методисту.
К тому же, если мудрец называет себя мудрецом, я начинаю сомневаться в его мудрости... Впрочем, всегда есть вероятность, что он шутит :)))
Мудрый — это не тот, кто много знает (нет никого страшнее многознающего дурака!). Мудрый — это тот, кто ужасается громадности НЕпознанного им. «Во многая мудрости много печали» — есть ещё и этот оттенок в знаменитом высказывании...
Я не могу сказать, что моё незнание ужасает меня. Печалит, слегка огрущивает — да... В общем, не такой уж я и мудрец — так, одной ногой на самой нижней ступеньке. А лестница — в небо, и подняться уже не успею.

И вроде немного осталось дел,
а вот — не успеваю...
В болото,
а не
в торфяник,
не в мел
вбиты несущие сваи.

Нет, не виновен я — ей-же-ей! —
в том, что живу не жирно.
Плывёт основание жизни моей,
шатается жизни вершина.

Под крышей уснув, я проснусь во рву
под жалобный хруст гитары.
Я не архитектор. Я просто живу
в построенной мною хибаре.
***
Учёный человек работал на глупца:
он речи сочинял для властного лица,
и мудрые слова, глупцом произносимые,
переставали быть словами мудреца.
***
Куда лечу? Не в рай, так в ад!
И отрабатываю над
моей несбывшейся судьбой
победный бой с самим собой.

АЛМА: Да, понимаю... Чем больше ответов, тем больше вопросов:-))... Существует такое наблюдение (не только моё), что произведения бывают выше своих авторов... Вы замечали?
АЛЕКСАНДР: Нет, не замечал. Ни за собой, ни за другими.
Тут ведь вот ещё какая запятая: писатель пишет одно, а читатель видит совсем другое, и это происходит довольно часто. Это не плохо и не хорошо, это есть.
А хороший человек и очень неплохой писатель Николай Курочкин однажды сказал мне: «Саша, ты ещё многажды удивишься открытиям, которые критики сделают в твоих текстах!» — имелось в виду как раз такое, неожиданное для автора, прочтение.
У Борхеса (не дословно): Бог создал две книги — Библию и Вселенную. Сначала он создал Библию, а потом Вселенную — книгу, объясняющую Библию...
Вообще же, я считаю, что даже для самого автора его текст должен содержать не менее двух смыслов, желательно противоположных. Когда-то и для себя я назвал это «принципом двух зеркал». Установлены два параллельных зеркала. Суёшься между ними, вертишь башкой и балдеешь: «Бесконечность, блин!»... Иллюзорная, разумеется. :)))
АЛМА: Интересно! Принцип двух зеркал! Хотя не очень поняла насчёт двух смыслов, но зато хорошо понимаю, что читатель и писатель не всегда пересекаются в мире авторских слов, восприятие — вещь удивительная, каждый видит, что он видит и т.п.:-))
Обманщик всюду видит лишь обман,
скупец косится на чужой карман,
у подлого все люди подлецы,
а мудрых окружают мудрецы.

АЛЕКСАНДР: Более подробно о необходимости в тексте по меньшей мере двух смыслов сказано в повести «Весна в Гипербореях». Есть там разговор о «смысловых обертонах», возникающих из полифонии двух или нескольких смыслов «низщего порядка»...

Вот и осень. Прощай, облетающий сад!
До весны буду жить
            в городской промороженной сказке,
слыша, как у реальности уши трещат,
когда я её в тёплые строчки вытаскиваю.

АЛМА: Саша, тут подумалось... Возможно, совокупность многих читателей, их восприятий задаёт высоту произведению большую, чем она есть у автора... Это как рынок, который знает всё! Совокупность всех участников рынка даёт знание о ситуации рыночной гораздо больше, чем один участник... Рынок знает всё, поскольку огромнейшее количество участников рынка даёт эффект всезнания... Это как пчёлы или муравьи поодиночке ведут себя не так разумно, как их целые сообщества:))
АЛЕКСАНДР: А разобью-ка я вопрос на подвопросики :)))
«...совокупность многих читателей, их восприятий задаёт высоту произведению большую, чем она есть у автора...»
Широту бОльшую, но не высоту и не глубину. Вселенная может отражаться и в капле, и в море, и в луже. В море, кстати, похуже, а в луже лучше всего отражается небо... Важна чистота воды, а не её количество.
«Это как рынок, который знает всё!»
Рынок знает, что почём — вот и всё, что он знает... Когда-то были распространены книгообмены в книжных магазинах. И вот в одном из таких отделов я выменял «Моби Дика» на... «Берег» Бондарева! Каково-с? Отдал модную хрень — получил вечную книгу. «Рынок знает»...
« Совокупность всех участников рынка даёт знание о ситуации рыночной гораздо больше, чем один участник...»
Да, именно о рыночной. И вот именно о ситуации. Сиюминутной.
«Рынок знает всё, поскольку огромнейшее количество участников рынка даёт эффект всезнания...»
Не эффект, а иллюзию. Вот нынче в моде «Дозоры» Лукьяненки». А «Сусловские хроники» Лукина их переживут на десятилетия.
«...как пчёлы или муравьи поодиночке ведут себя не так разумно, как их целые сообщества».
У людей, увы, с точностью до наоборот: толпа глупее индивида, и даже самого индивида оглупляет до своего уровня. Так скорость каравана определяется скоростью самого медленного судна. Двое-трое индивидов могут помогать друг другу, становясь быстрее и умнее, чем каждый по отдельности. Но толпа способна только давить саму себя и свои составляющие. Зато она делает это весьма эффективно :)))
АЛМА: Саш, мы с Вами сейчас, говоря о рынке, находимся в разных системах координат:))) Тем не менее, Ваши рассуждения замечательны! Что касается толпы, то я совершенно согласна с Вашими мыслями по поводу неё, и уже давно:-)))).

Поющие хором, идущие в ногу —
блаженны: они одолеют дорогу.
Мечталось и мне с ними в ногу идти,
но цель — в стороне от большого пути...
***
Ты и в толпе пребудешь вне толпы!
Сам по себе свой проживаешь век.
Но человеку плохо без судьбы —
вот ты и плачешь, вольный человек...

АЛМА: Что такое хороший читатель?
АЛЕКСАНДР: Тот, который читает. Читает и не достаёт писателя своими вопросами о том, «что хотел сказать автор», потому что сам умеет думать. И абсолютно неважно, согласны ли его думанья с думаньями писателя — главное, что он сам умеет.
АЛМА: Что такое хороший писатель?
АЛЕКСАНДР: Которого охота не только читать, но и перечитывать.
Не только у каждого писателя есть свои читатели, но (и это гораздо важнее) у каждого читателя есть свои писатели. Я могу сколь угодно долго и сколь угодно грязно ругать Маринину, Донцову и прочих эпигонов Агаты Кристи — читатели и почитатели этих дам вряд ли ко мне прислушаются. И будут в своём праве. Литература — это то, что люди читают, а не то, что они пишут.
Моя дочь однажды сказала мне о моих книгах: «Папа, твои книги слишком сложные, и это не всем нравится. Сейчас читают не для того, чтобы думать, а для того, чтобы отдыхать и развлекаться!». Разговор с ней у нас возник, когда я увидел у неё собрание «Дозоров» Лукьяненки и спросил: неужели ей нравится эта макулатура? Вот она мне и выдала: Лукьяненко её развлекает, а мои сочинения заставляют думать, а на это не всегда есть время, уж лучше она развлечётся и отвлечётся... Что это было: жёсткая критика, или комплимент? И то, и другое.
Мне нужен читатель, который умеет думать, любит думать и способен найти для этого время. И неважно, ЧТО и КАК он думает обо мне лично и о моих текстах конкретно — важно лишь то, что мои тексты запускают в нём этот процесс, процесс думанья.
Я — преданный читатель и даже почитатель Стругацких: они меня заставляют думать... Но это не значит, что я всегда и во всём с ними согласен. Например, в одном из сочинений они изрекли такую, весьма симпатичную, максиму: «думать — не развлечение, а обязанность». Сначала я с радостью согласился, а потом задумался. Для меня это — да, обязанность! Но для других? Неужели я должен заставлять других? Каково это будет им, другим, подчиняться мне? Выходит, я обязан стать тираном? Заставлять других делать то, что полагаю СВОЕЙ обязанностью?.. Да простят меня Стругацкие, но я с ними в этом пункте не согласен. По той простой причине, что я — ИХ читатель...
Таковы читатели не только братьев Стругацких, но и Евгения Лукина, Салтыкова-Щедрина, Хемингуэя, Экзюпери... Я хочу себе таких читателей, как у них. Я пишу для таких читателей, которые думают и полагают это (сами полагают!) своей обязанностью.
А хороши они или нет — праздный, ненужный и даже провокационный вопрос. Хорош ли человек? Смотря о ком из человеков речь. Вот познакомлюсь — и, может быть, сумею сказать. Он может оказаться подлецом и даже фашистом. Но он думает — значит, он мой читатель. Он думает не так, как я, он не согласен со мною? Не вижу трагедии. Если мои тексты пробудили в нём процесс думанья — я выполнил свою самозадачу. Со своим фашизмом он разберётся сам.
АЛМА: Каждый слышит, как он слышит:-)))... Каждый читатель находит для себя что-то, иногда — важное, либо ответы на вопросы, либо задается вопросами... Думать — не обязанность, согласна с Вами, но не думать — нелегко, думается по-любому:-)), хотя, конечно, качество думания у всех разное:-))… А Стругацких обожаю, свет в окошке, особенно в эпоху тоталитаризма:-))))
АЛЕКСАНДР: Для меня думать — обязанность (т.е. я НЕ согласен с вами), но я не хочу навязывать свою обязанность другим (выходит, согласен? :) ).
АЛМА: Из хорошего читателя вовсе не обязательно может получиться хороший писатель... А хороший писатель должен быть хорошим читателем?
АЛЕКСАНДР: Не знаю...
Здравый смысл и строгая логика подсказывают: «Да, писатель просто обязан много читать! Если чукча не читатель, то какой он, к чёрту, писатель?»...
Но кто-то же спел САМУЮ ПЕРВУЮ песню? Кто-то же рассказал САМУЮ ПЕРВУЮ сказку? Кто-то же изобрёл колесо — задолго до того, как появились мастера-колёсники? И вряд ли такой человек был один. Самого первого могли не услышать, а то и просто скушать его могли — от большой нужды и как самого бесполезного для племени, — и другому песнопевцу (тому, который либо очень далеко, либо много после первого) пришлось делать открытия заново...
АЛМА: Да..., и, чаще всего, первых пионеров не знают и не помнят, а помнят вторых-третьих... :-))

Вам надо ответов?
А мне интересней вопросы...
Ищите поэтов,
которым всё ясно и просто!
***
Святость
*
Талант — огонь, а слава — дым,
и дым обходится дороже.
Что мне мешает стать плохим?
Да только то, что я хороший!
*
Такая мысль, что хоть в запой,
зарплаты и заначки тратя:
плохой любуется собой,
хороший сам себе отвратен.
*
Что мне мешает быть хорошим?
Я, как рассветом над рекой,
простым ответом огорошен:
да только то, что я плохой!
*
Вожу по зеркалу рукой.
Крива непроспанная рожа...
Ну мне-то ладно: я плохой.
А каково ему, хорошему?
***
Солгал бы, да что-то не хочется,
что всех бесконечно люблю.
Отдайте моё одиночество!
Я с другом его разделю.
***

Находка
АЛМА: Помню, как Вы появились в ТМВ и как меня удивило Ваше стихотворение «В пещере гнома»... Мы разговорились и я узнала о том, что Вы себя «ассоциируете» с лесным гномом...

В пещере гнома есть волшебный лес.
Лохматые снежинки-недотроги
планируют из каменных небес,
пожухлая трава из-под сугробов
торчит, но не мешает мне идти,
ложась под лыжи мягко и скользяще,
и нет конца заветному пути,
а лес — такой чудесно настоящий!

В пещеру гнома нелегко войти,
а из неё совсем не просто выйти,
и что я обрету в конце пути —
неведомо: конца пути не видно.
Там звери не пугливы и не злы,
там кедры молчаливы и огромны:
из тверди в твердь шершавые стволы
врастают, и не видно даже кроны.

В пещере гнома дышится легко,
есть счастье — впереди и далеко,
а злата, самоцветов и монет
в пещере гнома не было и нет.

АЛЕКСАНДР: Лесной гном — это игра. Забавная игра, не более того. Есть игра в соционику (некоторые полагают соционику наукой — ну и Бог с ними, пускай полагают). А мне больше нравится игра в «магические расы». Суть игры: не все люди — люди. Многие из людей на самом деле — представители древних магических рас, мимикрировавших под людей. Среди так называемых людей есть хоббиты, гномы (горные и лесные — это две очень разные расы!), эльфы, драконы, тролли, наги (змеи, существа более древние и более мудрые, чем драконы), орки, феи... Есть, наконец, и просто люди, «хуманцы». Хуманцы (люди) — самая плодовитая раса, под которую были вынуждены мимикрировать все прочие...
Я — по этой игре-классификации — лесной гном. Кстати, лесным гномом был и М.Лермонтов, а вот А.Пушкин был хуманцом...
Мне кажется, что вы по этой классификации более всего похожи на фею. Лёгкое, восторженное создание, чей тотем — бабочка. Мой тотем — белка или бурундук. Тотем орка — волк или собака, тотем эльфа — скунс или хорёк, тотем хоббита — кролик...
АЛМА: Спасибо за фею, Саша! Мне нравится этот образ, хотя в повседневной жизни я, скорее — рациональная и, правда, зависающая... :-))

А, помещу-ка, я сюда мелким шрифтом очень интересное предисловие к Вашей книжке стихов «В пещере гнома...», поскольку в нем разговор о лесном гноме, а интервью мы затеяли ради того, чтобы познакомиться с Александром Рубаном поближе... И выделю жирным наиболее... важные места:-))

Из «Популярной энциклопедии магических рас» доктора Elfe von Alpdrьcken

ЛЕСНЫЕ ГНОМЫ — человекообразные разумные существа, родственные кикиморам, шишигам, хмырям и прочей лесной и болотной нежити. Не путать с горными гномами — эти биологические виды состоят в дальнем родстве.
Внешний вид Л. Г. непримечателен: это мелкие существа весьма заурядной, с человеческой точки зрения, внешности. К тому же их манера одеваться и весь образ жизни окончательно лишают эти существа налёта какого-либо внешнего лоска и респектабельности. Живут лесные гномы в постройках, которые именуют «пещерами». На самом деле это норы крупных животных, чаще всего барсуков, оставленные старыми хозяевами и самовольно занятые Л. Г. Однако, наблюдая за представителями этой магической расы, становится понятным, что своим жильём они считают не только нору и прилегающие к ней территории, но и весь лес, болота и луга. Л. Г. не считают своим домом только те территории, где становится заметным явное человеческое присутствие.
Интеллект Л. Г. очень высок, но настолько отличен от человеческого, что представители людской расы практически не понимают их. Зато Л. Г. отлично ладят с животными и духами, довольно панибратски общаясь с языческими богами, даже такими могущественными и своенравными, как Судьба. Они отлично понимают мотивы её поступков, кажущиеся людям непредсказуемыми.
Л. Г. — отчаянные спорщики. Возможно, это их любимое лакомство, поскольку известно, что представители многих магических рас питаются ментальной энергией с тем же успехом, что и материальной пищей. По крайней мере, настойчивое желание заставить людей посмотреть на явление с разных сторон (в том числе — в самых неожиданных ракурсах) свидетельствует в пользу этой гипотезы.
Особенностью психологии расы Л. Г. является их эмоциональная жизнь. Они способны на сильную привязанность, любовь, верность, глубокое осмысление реальности, но при этом их эмоции часто отличаются субъективностью и иррациональностью. Именно поэтому Л. Г. всегда искренни и честны. Они не умеют ходить строем, думать в соответствии с общепринятыми стандартами, вести себя сообразно принятым в обществе нормам, уважать общепризнанные авторитеты. Рассерженный Л. Г. начинает плеваться ядом, который не способен убить человека, но довольно едок, неприятен на вкус и резко пахнет. Тем не менее, медицинские свойства яда Л. Г. высоко оценены целителями. К сожалению, люди не научились пока использовать этот ценный ингредиент для лечения массовых заблуждений и помешательств.
Некоторые люди пытаются приручить Л. Г. или даже одомашнить их. Однако все опыты заканчивались неудачей: Л. Г. органически не переносят человеческое жильё, комфорт; в условиях принуждения их «к порядку» начинают злоупотреблять алкоголем и быстро погибают. К тому же перечисленные выше особенности Л. Г. снискали им репутацию весьма склочных существ и возмутителей спокойствия. Тем не менее, известны случаи дружбы Л. Г. и представителей других рас, в том числе людской. Они объясняются тем, что самого Л. Г. принимают таким, какой он есть, не пытаются переделать его и навязать чуждое ему поведение.
Отличной иллюстрацией психологии Л. Г. является сборник стихов «В пещере гнома...», изданный под человеческим псевдонимом Александр Рубан.
Подлинное имя гномьего поэта, к сожалению, осталось неизвестным.

Перевод с баварского диалекта старонемецкого
Т. Ю. Назаренко

АЛМА: Саша, знаю, что у Вас есть сборник стихов под названием «Ядотерапия». Как написано выше: «…рассерженный лесной гном начинает плеваться ядом…». Действительно, яду в Вас хватает!:-)))
АЛЕКСАНДР: Этот сборник я выпустил сразу после сборника «В пещере гнома». Ну и, разумеется, туда вошло то, что не успело войти в «Пещеру...» (просто ещё не было написано). Сборник необычный — книжка-тандем, книжка-перевёртыш: с одной стороны — сборник Юрия Юрьева «Грязелечение» (он пишет сатирические стихи), с другой — моя «Ядотерапия».

Любите тех, кто вас имеет.
Имейте тех, кто любит вас.
И не пытайтесь быть умнее,
чем вами выбранная власть!
***
Подражание Пушкину
(впрочем, скорее Лермонтову)

Желание при Вас молчать
сродни любови безответной:
я рад бы Вас не замечать,
но Ваша глупость так заметна!
***
Престижных иномарок ряд
стоит возле тюрьмы.
Какие люди тут сидят!
Успешнее, чем мы...
***
О голоде пишет сытый.
О щедрости треплется жмот.
Болтающий о суициде
до дряхлости доживёт...

АЛМА: Я так и не смогла найти этот сборник («Ядотерапия») в сети, точнее, он есть, но почитать онлайн невозможно, но можно купить. Потихоньку цивилизуемся:-)) А можно задать такой вопрос: покупаются Ваши книги в сети?
АЛЕКСАНДР: Свой сборник «Сон войны» я сумел купить, аж два экземпляра, когда обнаружилось, что у меня не осталось ни одного. Теперь даю читать только под расписку :))))
АЛМА: :-)))))

Оправдание любви

Как хорошо, что мы не люди!
Всё у людей наоборот:
«Не понимает — значит, любит.
Возненавидит, коль поймёт...».

А гномы любят беззаветно,
не «потому что» и не «за».
И если любят безответно,
то не стесняются сказать:

«люблю». При чём тут пониманье?
Оно не остужает кровь.
Единственное оправданье
любви — любовь.
***
Любовь — истерика, неврозы, хворь души.
А ненависть — задор, здоровье, сила.
Пускай меня любовь сведёт в могилу.
Я не хочу жить ненавидящим.

Моя Лида

Моя Лида в её и моей молодости

АЛМА: Лесные гномы «…способны на сильную привязанность, любовь...» Вы посвятили своей жене Лиде несколько произведений?
АЛЕКСАНДР: Вообще-то, Лиде я посвятил только одну повесть — «Витающий в облаках». Ну и массу стихов.
АЛМА: Вы её публиковали (частично) в сообе… Повесть о летающих людях:-)) О том, что в состоянии счастья можно летать… В повести есть автобиографические моменты, возможно, из истории семьи Лиды?
АЛЕКСАНДР: Нет, там только история моего дедушки, расстрелянного в 1937-м, да и то переработанная. А вот в основном тексте повести (его я не публиковал в ТМВ) есть моменты вполне личные. Но тоже переработанные, поданные метафорически: у меня вместо полётов было писательство, которое без Лиды так и осталось бы не более чем увлечением. Именно Лида меня «окрылила»... И вообще: «Хорошая фантастика должна быть автобиографичной!».

Лиде

Давай устроим ночь любви —
без книжек, сайтов, сериалов,
без консультаций у астралов...
Давай устроим ночь любви!

Ты мне желанна, я — тебе.
В своих желаньях мы едины.
Ужель мешают нам седины?
Ты мне желанна, я — тебе.

Мне тридцать лет, как я с тобой,
а вовсе не полсотни с гаком.
Тебе я предан, как собака.
Мне тридцать лет, как я с тобой.

Ловлю улыбки и слова
твои, и радуюсь улыбкам,
и мир не кажется мне зыбким —
ловлю улыбки и слова

твои, и убеждаюсь: любишь
меня! Как ни был бы я плох...
Позволь-ка, я прерву твой вздох,
твои закрыв своими губы!
***
Наша любовь так похожа на чью-то жестокую шутку...
Ну так и что же? Пусть шутит, пусть шутит над нами судьба!
Спрячу в ладони лицо, отвернусь от тебя на минутку —
и заживём себе дальше, плача, смеясь и любя.
***
Чужая боль, а вовсе не своя
с годами ощущается острее.
Не возраст виноват, а только я
в том, что моя любимая стареет.

АЛМА: Не могу удержаться от вопроса, вызванного Вашими словами «Хорошая фантастика должна быть автобиографичной!»:-))  Саша, а что означает эта фраза, если её применить более общо, к литературному произведению (кроме сочинений мемуарного характера)? Разве не «запурхивается» писатель, пытающийся перенести на бумагу собственную жизнь?
Понятно, что жизнь любого человека интересна, но точно перенести её на бумагу и при этом не «соврать», скорее всего, не получится... Поскольку на бумаге истории стремятся к завершению, к точкам, выводам, границам, в них должны наличествовать драма, идея, в них превалируют конкретности в отличие от размыто-расплывчатого «жанра» жизни, в которой тайны-секреты могут никогда не раскрыться, злодейство не обязательно не только не наказывается, но и не выявляется, и вообще, один человек выступает в разных ипостасях (и злодея, и добреца, и т.п.), кроме того, ареал его деятельности всегда шире, чем может уместиться в книге, в которую невозможно ввести огромную армию «персонажей» из жизни и т.д. и т.п..
Автобиографичные моменты просачиваются на страницы авторов, без этого трудно обойтись, скорее всего, но если автор пишет свою автобиографию, её хватит на книгу-другую, а дальше что? Такие писатели обречены?
Разве суть писательства не заключается в том, что писатель способен, в отличие от простых смертных, придумывать, воображать... Книги далеки от жизни, это же... литература!:-))))
АЛЕКСАНДР: Во-первых, любая самая бедная событиями жизнь богаче любой самой зубодробительно-приключенческой книжки. Во-вторых, откуда же брать события, персонажей, казусы и мечты, как не из собственного опыта? Допустим, вы сочиняете даже не фантастику, а сугубо р-р-реалистический исторический роман. Ни с кем из действующих лиц этой «реальной» истории вы лично не знакомы. Вы просто представляете на месте этого человека либо себя, либо одного из своих знакомых — и в итоге пишете О ТОМ, ЧТО ЗНАЕТЕ ЛИЧНО. (Так, в «Феакийских кораблях» я писал Зевса с первого секретаря горкома партии, а Посейдона — со знакомого мне подхалима и гомосексуалиста из литераторов). Наконец, в вашем сочинении могут быть события, которых в вашей жизни не было, ничего похожего на них, но вы о таких событиях мечтали — и пишете о том, как это могло бы быть, о том, чего вы хотели или чего боялись... Есть такая поговорка (не помню, кто изрёк это первым — похоже на Вольтера, но это не Вольтер): «Самые убедительные наши победы мы одерживаем над воображаемым противником». У Джека Лондона есть рассказ «Польза сомнения»: главного героя избили без свидетелей, суд принял решение «в пользу сомнения», избитому и избивавшему предложили пожать друг другу руки и помириться; впоследствии главный герой встречает своего обидчика, тоже избивает его без свидетелей, без повода и нагло, и происходит новый суд с тем же результатом. У Джека Лондона был такой случай в жизни, но... без второй части написанного им рассказа! Он «отомстил» не настоящему своему обидчику, а воображаемому...
АЛМА: Это же какую смелость нужно иметь, чтобы перефантазировать то, что было в реальности!:-))) Сама себе отвечу: только – писательскую!:-))) Хочется еще поговорить на эту тему, но пора и честь знать:-))

Я с Николенькой.

Сеня (Арсений)

«Это моё!» - моя доча с Николенькой.

Вернусь к Лесным гномам… Цитата: «…известны случаи дружбы Л. Г. И представителей других рас, в том числе людской. Они объясняются тем, что самого Л. Г. принимают таким, какой он есть, не пытаются переделать его и навязать чуждое ему поведение…»
Наверное, небезызвестный читателям герой миниатюр, иногда попадающий на страницы Вашего блога – Ваш внучок Сеня не старается Вас переделать и потому Вы с ним хорошо дружите?:-))) Ведь дети – тоже, можно сказать, гномы, только улучшенный их вариант, правда, до поры до времени (?):-))
АЛЕКСАНДР: Нет «плохих» и «хороших» магических рас, они просто разные. И мотивации поступков у них разные, и сами поступки. И дети тоже разные, они совсем не обязательно гномы. Старший из моих внуков Сеня, например, до явности эльф, причём тёмный эльф. «Тёмный» — совсем не значит «плохой». Это слово означает лишь не всегда ясную (для окружающих) мотивацию его поступков. Как все эльфы, и тёмные, и светлые, он любит игру и терпеть ненавидит работу, равнодушен ко всему «полезному», предпочитая интересное, в мультиках обожает наблюдать не столько действие, сколько эмоции персонажей, любит «просто так», без всякого умышления противоречить и привирать. А вот со вторым моим внуком, Николенькой, я не уверен, знаю только, что он — НЕ эльф. Он серьёзен, часто сосредоточен, раздумчив. Он ещё не говорит, но очень хорошо понимает всё, что ему говорят. Если его убедить (спокойно и логично) в необходимости, полезности некоего действия, он охотно совершает его, даже если оно неприятно или не хочется (позволит пшикнуть лекарство в носик, отдаст братику картинку с машинкой, которые братик собирает, чтобы любоваться ими, а ты просто порвёшь и выбросишь — и т.п.). Он либо орк (гипертрофированное чувство долга), либо тролль (любовь к порядку во всём), а может быть, и наг (самая древняя и самая мудрая раса). К старшему обращаться с такими уговорами бесполезно — надо либо превратить желаемое действие в игру, либо (если некогда) заставить. Во втором случае есть риск нарваться на истерику :)))
В общении с внуками я стараюсь забыть о моей «магической сущности», но всегда учитываю, каковы они сами.
АЛМА: Повезло им с дедушкой!:-))) И Вам с ними:-))))

Баю-бай, баю-бай,
спи, Колюнька, засыпай.
Спи-ка, засыпай-ка...
Где ты был? У зайки.
Зайка лапку сосал,
а медведю не дал.
А медведь обиделся
и не спит —
вот паразит!
А медведь обиделся
и ревёт —
вот идиот!
Нечего медведю
пососать...
Может ему нашу
сосу дать?
Дадим медведю сосу?
Конечно, без вопросу!
Есть у нас другая —
запасная!

И еще одна, последняя (!) цитата из вышеприведенной характеристики Лесного гнома: «Л. Г. всегда искренни и честны. Они не умеют ходить строем, думать в соответствии с общепринятыми стандартами, вести себя сообразно принятым в обществе нормам, уважать общепризнанные авторитеты….»

Каждый волен выбирать
свою собственную дорогу
на кладбище.
Если хотите,
можно идти колонной,
в ногу.

А если компания вам не нравится,
можно сделать шаг влево,
или шаг вправо,
или даже прыжок на месте
(попытку взлететь).

Каждый волен...
***
 Малые шансы доступны только героям —
трусам, сумевшим воспротивиться страху.
Только они предпочтут отступлению строем
глупую и одинокую, но — атаку!
***
Меня довольно просто
заставить прыгнуть с моста.
Достаточно сказать:
«Не прыгайте! Нельзя!»

АЛМА: В Ваших стихах часто звучит тема дороги, пути…
АЛЕКСАНДР: Есть такое дело. Трудно не думать, куда-то идя. Ну хотя бы о том, а куда я иду, и зачем, и кому это надо, кроме меня, да и мне самому — надо ли?...

Выбирайте не цель, а дорогу,
по которой не стыдно идти,
потому что не к цели, а к Богу
мы придём по земному пути.
***
...доро́ги от рожденья к смерти —
железные, морские, пешие...
Путеводителям не верьте:
их составляют не дошедшие.
***
Нам суждено причалить к берегу смерти.
Но путешествие может быть интересным.
Или спокойным...
Мы выбираем не цель, мы выбираем путь.
***
Усталые гости весёлой Вселенной,
мы вспомним дорогу до зуда в костях,
любя и танцуя меж пиром и тленом...
Как хорошо в гостях!

АЛМА: Закончу наше интервью с Александром этими строчками:

На Бога не пеняй,
живя убого:
Бог всем даёт.
Не все берут у Бога.
***
В заботах коротая век
и суетясь от снега к снегу,
лишь Богу равен человек,
но не другому человеку.
***
Кто добрый, тот не ждёт добра

в ответ на доброту.

Ура, товарищи, ура!

Ату его, ату!

***

Я не люблю просить. Прошу — так сразу много,

особенно у тех, кто смотрит сверху вниз.

Вселенная! Прошу: не обойдись без Бога.

Пожалуйста, имей хоть маломальский смысл!

***
Что-то мне опять тревожно
от уже былых утрат...
Дорогие, сколько можно?
Перестаньте умирать!
***
Я буду жить сейчас и здесь,
не прогибаясь под эпоху.
Меня заботит, что я есть,
а как я выгляжу, мне всё равно.
***
Какая ни судьба, а всё-таки моя.
Не приплюсуешь «если бы» к итогу.
Я сам себе истец, ответчик и судья.
Претензий нет ни к Родине, ни к Богу.
***
Никуда не следует спешить.
Никогда не следует итожить
прожитое. Надо просто жить
и решать проблемы, а не множить.

АЛМА: Спасибо Вам большое, Саша!
АЛЕКСАНДР: Вам спасибо: вы замечательно поработали!

И последняя часть всех интервью: БЛИЦ (без комментариев).

1) Наверняка у Вас есть любимые авторы в области искусства, литературы? Кто они, можно узнать?
Не понял вопрос. Люблю Стругацких, Лукина, Ярмольника, Рязанова... многих люблю.
2) Какие исторические личности наиболее интересны Вам и почему?
Гм... Те, в основном, кто НЕ изменял историю. Иисус, Алексей Петрович (сын Петра Первого), Луций Юний Брут... А вот ПОЧЕМУ — хрен его знает...
3) Что такое счастье?
Не знаю.
4) Что такое любовь?
Я люблю мою жену. Всё.
5) Что в человеке самое ценное? Какие качества?
Для какого из торговцев?
6) Сильно ли меняется человек с возрастом? Вот Вы — сильно поменялись?:-))
Сильно. Сил всё меньше, а делать хочется, как и прежде.
7) Есть что-нибудь такое в мире, чем бы Вам непременно хотелось владеть (овладеть)?:-))
Пожалуй, нет. Или я сделаю (куплю) сам — или мне не надо. Например, я вынужден был купить мобильный телефон. Но — вот именно вынужден был. Исключительно и только для телефонной связи, самый простой и дешёвый. «Навороты» мне не нужны и не интересны. И обычную водку я предпочитаю всяким вискам, а когда был помоложе, сам делал вино из лесных ягод (ах, рябиновка!).
8) Если бы была такая возможность свободного выбора, то в какой точке земли Вы бы поселились?
Гм... На севере Австралии. Но не надолго.
9) Представьте человечество в будущем... Как оно может выглядеть? Может быть, дадите маленький прогноз-фантазию на ближайшее и далекое будущее человечества?
Будут убивать...
10) С кем бы Вы пошли в разведку из всех людей на свете, которые жили или живут?
Ни с кем.
Хочу проиллюстрировать ответ восьмистишием Ольги Рычковой, томской поэтессы, которая уже лет двадцать как московская:
Трещали выстрелы и ветки,
Бежали власовцы по льду...
А ты пойдёшь со мной в разведку?
А я с тобою не пойду!
Не обижайся: дело даже
Не в том, что ты подлец и плут.
Я просто против шпионажа,
И ничего не сделать тут.
11) Можете назвать самую характерную свою черту?
Сомнение.
12) Что бы Вы себе пожелали?
Написать всё недописанное.
13) Какие три вещи Вы бы взяли с собой на необитаемый остров?
Три книги. Выберу в последний момент.
14) Что Вам дает МП? За чем Вы сюда пришли?
Искал читателей. Разных. И обрёл то, что искал: неравнодушных и честных читателей, и совсем не важно, как они оценивают меня. Главное — читают и думают.
15) И напоследок: коротенькое пожелание нашему сообществу:))
Читайте! Совсем не обязательно меня. Читайте и думайте.

 И в самом конце интервью, как всегда – мой видеоролик. В этом – сказка… 
Стихотворение Александра Рубана «В пещере гнома…»
Музыка Эдварда Грига («Пер Гюнт» - «Утро»). 
Приятного просмотра и прослушивания! 

На всякий случай, ссылка на ролик в ютубе: https://www.youtube.com/watch?v=HOWcrcQuhNY&feature=youtu.be