Государственная идея Карла Шмита и путь имперского дзэна Китаро Нишида. А.Г. Дугин

1. Центральный тезис К. Шмитта: государство есть теология. Структуру государства строго тождественна структуре религии, поскольку главный вопрос религии и политики – вопрос власти. Структура государства полностью повторяет структуру отношения к Божеству. Здесь полезно вспомнить Дюркгейма: Бог есть общество, как оно само себя понимает. Общество само себя понимает в государстве, поэтому государство не просто нечто божественное, государство есть Бог. Идея Гоббса о Левиафане именно такова. Общество как Бог репрезентирует самого себя в государстве. Отсюда прямая связь типов теологий и типов государств.
2. По Шмитту, традиционное государство есть выражение обычной теологии – например католической или православной. Современное либеральное государство есть выражение теологии протестантской. Социалистическое государство есть выражение теологии эсхатологической (Мюнцер, анабаптизм). Государство есть всегда проекция теологии.
3. Это значит, по Шмитту, что государство есть Логос, который всегда имманентен человеку, но всегда выстраивает трансцендентную дистанцию над ним. Как теология, государство создает субъекта и объекта. Оно выносит последнее решение о том, что реально, а что нет.
4. Мы видим у Шмитта, что Политическое есть только философия и ничего кроме философии. Это не просто отражение Логоса, это Логос.
5. Между философией, религией и политикой существует строгое тождество, так как все они строятся по модели иерархических вертикалей. По Шмиту, с чем бы мы не имели дело – с государством, философией или религией, мы имеем дело с одной и той же системой, с той же самой кириологической осью. В политике эта кириологическая ось артикулирована парой друг-враг, в религии – парой имманентное-трансцендентное, это и иное, в философии это естественное сознание и логическое философствование, интенциональность и рассудочная инстанция, т.е. дуальность между естественным и противоествественным сознанием, между умом и разумом.
6. Шмитт создал самое фундаментальное учение о государстве, синтезирующее и инкорпорирующее в себя Платона, Гоббса и Гегеля. Поэтому любые отсылки к Шмитту содержательны. Шмитт сказал нам о государстве всё, что можно. Это взгляд с позиции Логоса. Учение Шмита является апогеем учения о логосе во всех его ипостасях. В Шмитте суммируется Запад. Не знающий Шмитта не знает о Западе ничего.  Вся настоящая политология это только Шмитт. Шмитт есть абсолютный предел в осмыслении государства.
7. Карл Шмит очень плохо ложится на российское мышление, потому что это мышление острое, разорванное, глубоко травматическое, создающее высокий неснимаемый дифференциал между этим и тем, между другом и врагом, между низом и верхом, между рабом и господином.
8. Китаро Нишида - главный философ Японии. Основатель современной японской философии. Эта философия не есть археомордерн. Она есть попытка японцем осмыслить не-Японию. Нишида, открыв Запад, открыл Гуссерля. Гений опознал гения. Далее Нишида понял Гуссерля, а через него все остальное. Далее, Нишида соотнес Гуссерля с Японией.
9. Что с Гуссерлем? А то же что и с Брентано. Логическое суждение (Urteil) и интенциональность. И тут главное: Нишида видит ясно, что Гуссерль интерпретирует интенциональность с позиции логоса, который пытается элиминировать. Отлично, говорит Нишида. А не зайти ли нам с другой стороны? Не попытаться ли нам интерпретировать интенциональность в других формах? Например, через дзэн-буддизм?
10. Так рождается философии «босё», «логика мест». Интенциональность, чья механика признается верно вскрытой у Гуссерля, помещается в иной мета-контекст – в контекст философии «му». То есть буддистской шуньяты. Иными словами, за пределом «естественного сознания», которое одинаково у Востока и Запада, начинается альтернативная метафизика – иной логос, логос места, логос пространства.
11. Структура логоса места, босё, такова: вещь есть пустота, лежащая за ее пределом. Поэтому вещь есть то место, где ее нет. Вещь есть место, замещающее собой пустоту. Ноэма верифицируется не в объекте (постулируемом логосом), но в действительности пустоты, как ее смерти. Место есть внутреннее содержание границы, пределом которой выступает «му». То есть буддистский логос постулирует не вещь за пределом ноэмы, но ее смерть, пустоту. Так интенциональность вписывается в буддистский логос.
12. Теперь к государству. По Нишиде, существует иерархия мест, босё. Малые места вкладываются в большие места, а большие в еще большие. Последним горизонтом места, местом всех мест, является государство. Для всех вещей – людей, существ, оно выступает как абсолютная смерть. Но само государство как последнее место объемлется конечным «му».
13. Экзистируя, вещь колеблется в своих границах. Это колебание есть дрожание, трясение, тряска, то есть трусость. Труся, дрожа, дрожащая тварь экзистирует внутри места, босё, не догадываясь о том, что она лишь репрезентирует бесстрашие смерти, объемлющей границу места. Бросив взгляд за предел, тварь перестает дрожать и трястись. Она становится собой. «Му» не внешнее, но внутреннее. Тварь постигает смерть. Это путь воина, самурая – воин не живет, в нем живет смерть. Это путь переступания от себя к ничто, в смерть.
14. Так как государство есть последнее место, то оно становится высшим сосредоточением буддистского логоса. Государство есть квинтэссенция смерти и поэтому источник абсолютного бесстрашия. Тот, кто стоит на стороне государства, тому не страшно ничего, так как он уже пронизан силами абсолютной смерти. Государство не должно быть хорошим. Оно вообще не должно. Государство таково, каковы служащие ему. Те, кто преодолевают себя, те и создают государство-смерть. Хорошо преодолевают – государство хорошее. Плохо – государство дрожащее, слабое. Все зависит не от него, но от воинов, идущих путем пустот, путем высшего преодоления.
15. Два взгляда на государство: западное и восточное, Шмитт и Нишида. Два логоса, две теологии, две политологии. Оба подхода восхитительны, на мой взгляд.
16. Россия – канат между Западом и Востоком. Если мы не знаем Запада, мы не знаем одной точки, к которой он привязан. Не знаем Востока – не знаем другой. Шмитт и Нишида два полюса евразийской политологической мысли. Ясный Логос Запада и четкая механика босё. Их синтез – идеал русской государственности.
17. Пока же наше государство ничтожно. Есть два пути преодоления этой «ничтожности», его воссоздание и переучреждение либо его демонтаж и ликвидация. Сегодня и то и другое вероятно. Отмена и ликвидация – это не к нам. Нас интересует переучреждение. Что такое переучреждение российского государства? Ответ: четкий и осмысленный синтез Шмитта и Нишиды.
18. У Шмитта ищем тему пространства, места (и легко находим ее – «номос»). У Нишиды ищем тему логоса – и легко находим ее – смерть, пустота, «му». Объединяем это в новой механике русской государственности.
19. Именно в этом поле высокого напряжения между Шмиттом и Нишида должен развиваться просвещенный консерватизм.

Видео всего семинара:

Заключительное слово А.Г.

Дугина

В заключительной части семинара профессор Дугин высказался о том, что все три фундаментальных сегмента – государство, религия и философия – в настоящее время находятся в ужасном состоянии, и в этом коренится необходимость восстановления кириологической вертикали и «тройной симфонии». Профессор обратил внимание, что идея кириологической оси очень тревожна. Мы должны искать в ней место себе. Для русской психологии это представляет огромную сложность: мы не можем быть господами, но и не хотим быть рабами. Русский стремиться «снять» это дуалистическое напряжение. Но суть семинара заключается именно в акцентировании противоположности. Есть только рабы и господа, больше никого. Мы должны учиться иметь дело с острыми образами и травматическими конструкциями – строго по Шмитту.

 ЦЕНТР КОНСЕРВАТИВНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ