Флагманский румын

Обживать свою первую, лейтенантскую каюту, я начал с того, что достал из чемодана и закрепил на переборке, рядом с иллюминатором, портрет солидного мужчины в роскошном костюме. В трёхместной каюте я оказался самым старшим, потому, что прибыл раньше двух других лейтенантов, а годковщину, на Флоте, как известно, никто не отменял.


Тогда, в ту почти забытую, подёрнутую туманом легенд и мифов эпоху советского военно – морского Флота, всё было по другому. Это сейчас, в каждой каюте непременно должен присутствовать обязательный иконостас из высочайше утверждённой троицы – президент, министр обороны и главком, ну что поделать, любят у нас творить кумиров, нарушая божьи заповеди, а тогда, в век атеизма, правил ещё не существовало и каждый старался во что горазд. Главным требованием было не нарушать корабельные правила и нормы морали, за которым бдительно следили специально обученные люди, называемые замполитами. Они постоянно учили нас, как правильно любить Родину, бороться с тлетворным влиянием Запада и прочими излишествами.

Сергей Николаевич Дробаха, замполит большого противолодочного корабля «Адмирал Макаров» любил приговаривать:

- Если Родина прикажет, мы шинель в трусы заправим…

В конце концов, этой фразой он полностью вынес нам мозг и, в очередной раз, оставшись «без берега», ровно в полночь, мы постучали в дверь его каюты, а когда он вышел в коридор номер три, щурясь со сна, увидел семь лейтенантов, построившихся в шеренгу. Мы были в тапочках и трусах, в которые были заправлены шинели. Кстати, можете попробовать, если нет шинели, подойдёт и пальто.

А тогда… Не знаю, что написал бы Шекспир и, возможно, мир увидел бы что – нибудь гениальнее Гамлета….

Больше от Сергея Николаевича этой фразы никто не слышал, что лишний раз подтвердило то, что теория без практики – просто пустое место.

Но, всё это будет потом, а в тот августовский день, предвкушая час сна после обеда, я только собрался залезть в люлю, как дверь отворилась и каюта заполнилась огромным телом моего злого гения – командира бригады, капитана первого ранга Доброскоченко.

- Показывай командир, как тут твой уголовник живёт и его банда.

Уголовником комбриг частенько меня называл, когда я не успевал от него спрятаться за отсидку на гауптвахте, куда он меня сам и определил через неделю офицерской службы.

Взгляд начальника уперся в переборку и застрял на портрете. Не знаю, наверное, на Саманту Фох или Сабрину он отреагировал бы иначе, чем на мужика в пиджаке.

- Что это?!

- Портрет, товарищ комбриг!

- Да я сам вижу, что не натюрморт! Кто это?!

- Флагманский румын, товарищ капитан первого ранга!

- Да? Придумаете вы, фрунзаки… А почему не в форме? Какого штаба?

- Он – флагманский румын самой Румынии, товарищ комбриг!

- Опять издеваешься, Сотник? Может тебя на «Юмашев», в завод списать?

- Никак нет, моряк должен в море ходить.

- То – то, снимай давай. И кто это такой всё таки?

- Николае Чаушеску!

- Что?!!! – лицо комбрига медленно заливалось алым, а кулаки, размером почти с мою голову приближались неотвратимо, как очередной арест.

Спас меня замполит.

- Товарищ комбриг, это же бывший генеральный секретарь компартии Румынии.

- А почему бывший? Умер что ли? И зачем он тут висит.

- Его расстреляли, товарищ капитан первого ранга, - вновь вступил в дискуссию я.

- Как расстреляли? Генерального секретаря расстреляли?!!

-Так румыны же, товарищ комбриг. Натурально, к стенке поставили и всё.

- И как они теперь?

- Так вот и живут без флагманского румына. А раз нас, минёров, зовут румынами, я храню о нём память. Разрешите оставить портрет. Ведь мы же коммунисты. Представляете, если возьмут и Горбачёва к стенке поставят. Неужели и его портреты снимем?

- Ты это, того, говоришь много лейтенант…. – похоже было, что комбриг был уже не рад, что зашёл в третью каюту.

- Болтай меньше. Ну раз румын и коммунист…

- Опять же, генеральный секретарь… поддакнул я.

- Ну да. Ты того, сними, а то не ровен час… Надо же такое выдумать. Навязалась шпана лейтенантская на мою голову…

- Снимай, снимай – замполит говорил пока по доброму…

Пришлось снять.

-Выбросить, товарищ комбриг?

- Я тебе выброшу, генерального секретаря…

- Командир, хватит мне зубы заговаривать, у вас шкафуты в дерьме, пойдём, предъявлять будешь…

Делегация вышла из каюты и, когда топот её шагов затих, мы все трое начали ржать как безумные и веселиться так, как это могут делать только двадцати двухлетние мальчишки, пусть и в лейтенантских погонах…