Фото педофила - государственная тайна?

Ровно год назад в Санкт-Петербурге установили злодея, который насиловал детей. Но при задержании личность умудрились упустить. «Фонтанка» узнала подробности затейливой операции и опубликовала статью «Блондин ушел через окно», сопроводив ее фотографией педофила. А затем появилось уголовное дело по разглашению государственной тайны.

Разглашенную тайну Следственный комитет при городской прокуратуре усмотрел в фотографии мужчины по фамилии Степанов и по условному наименованию «Блондин». Его вскоре все же вынуждены были найти и арестовать. Если с «Блондином» оказалось все ясно, и сегодня ему предъявлено несколько эпизодов сексуальных домогательств, то с фотографией «Блондина» – ни черта не понятно.

Сам факт того, что жители Петербурга могут увидеть лицо человека, долгое время нападавшего на их детей, явился поводом для серьезного разбирательства. Перед следователем руководство Следственного управления Петербурга поставило боевую задачу: вычислить того гада-милиционера, который «слил» репортерам «Фонтанки» фотографию «Блондина» и, согласно особому, высшему разуму, разгласил гостайну.

Вчитайтесь в эту фразу – «государственная тайна». Пахнет минимум чертежами ядерных ракет с атомных подводных лодок, штаб-квартирой ЦРУ, тайниками и матерыми контрразведчиками. Но так думают не искушенные. В жизни все серьезней.

Так началась горячая пора. Именно так шлифуется сталь: в одном кабинете спокойно вменяют педофилу новые эпизоды, а в кабинете рядом ищут «крота». Но нервно, яростно, убежденно. Невзирая на перевод стрелок на час назад. Короче: до самозабвения.

В рамках этой всепоглощающей работы были вызваны десятки оперативников ГУВД, которые могли теоретически видеть фотографию педофила. На помощь следствию неоднократно вызывалась и корреспондент «Фонтанки» Татьяна Востроилова, которая также могла знать, кто ей передал рожу «Блондина». Татьяна морщила лоб, но так и не вспомнила фамилию, звание и должность «крота». Прошел год. Казалось бы, следствие зашло в тупик. Но не простые орешки служат в прокуратуре (это правда).

На днях Востроилову вызвали еще разок. Вернулась она, ехидно улыбаясь. «Что там?», «Как там?» - каждый лез и приставал. Но ничего не рассказала даже руководству (вплоть до мордобоя не рассказала), так как дала подписку о не разглашении материалов следствия.

А вот источники в управлении ФСБ предположили, что, очевидно, ей могли дать прослушать записи разговоров с ее мобильного телефона, который они по заданию СК и слушали. Слушали, дабы уличить. Уличить не прессу, конечно, а окопавшегося «крота». В тех записях (по их словам) ничего особливого нет, но работа будет вестись неуклонно-наступательным образом. Типа: слушали, слушаем и будем слушать.

И это правильно. Следователям, которые ведут дела по тем, кто убивает и насилует наших детей – технические возможности ФСБ ни к чему. Они напирают все больше на личный сыск и обход жилмассива. А вот товарищу по особо важным делам, делам, связанным с гостайной, – прослушивание журналиста в самый раз. Как рассол утром.

Также любопытно отметить, что даже в период финансового кризиса у государства есть деньги на проведение важнейших технических мероприятий. Ведь заполняются задания, подписываются ответственными работниками, контролеры прослушивания бдительно сидят и бдят, все записывается, перекладывается на бумагу, анализируется аналитиками. То есть, контора пишет.

Редакция прониклась. Теперь мы обязаны примкнуть и готовы помочь следствию. Между прочим, нас настораживает лукавость прищура этой Востроиловой. Наш коммерческий директор рассматривает вопрос о закупке детектора лжи. Чтобы после каждой хорошей публикации проверять журналистов на предмет – а не тот ли самый «крот» и в этот раз слил, разгласил, причинил ущерб России. И, кстати, нанес очередной моральный удар (он же вред) следователям.

Редакция официально заявляет и торжественно клянется всячески содействовать праведному делу пресечения разглашения. Чтоб ни один петербуржец не узнал ничего лишнего. И в этом нет ничего личного. В этом свобода и равенство. Равенство вас и н ас перед получением важной информации в рамках процессуально независимого следователя. Этого часового нашей тайны.