Ленин и национальный вопрос. Замечание к статье товарища Гачикуса «О расколе в комдвижении»

Замечание к статье товарища Гачикуса «О расколе в комдвижении»

Статья товарища Гачикуса «О расколе в комдвижении», написанная 10 лет назад, и теперь имеет огромную ценность для молодых левых, помогая им стать подлинными революционерами. Однако в этой статье Гачикус допустил одну ошибку исторического характера. Эта ошибка заключается в его уступке культу личности Ленина. Мне не очень удобно говорить об этой его ошибке, с учётом того, что именно Александр в известных двух письмах от 14 апреля и 15 мая прошлого года разъяснил мне вредность того взгляда, что ранняя советская власть была идеальной, или почти идеальной, что она будто бы была сугубо пролетарской и не страдала буржуазной, имперской болезнью, не вела колониальной политики. Сам Александр пришёл к пониманию неверности такого взгляда, оказывается, ещё задолго до Майдана, вскрывшего, среди прочего, и лицемерие и цинизм российских большевиков, включая Ленина, по отношению к украинскому народу. Так, товарищ Гачикус ещё в 2010 году писал в предисловии к собственному переводу работы французского левого Vincent’а Touchaleaume’а «Марксизм и (анти-)колониализм» (я, к своему стыду, за последние три года своего знакомства с работами Гачикуса не заметил это место):

«...идеализировать Советскую власть, Советский Союз 1920-х гг., как это делает Touchaleaume ... неверно, ибо все те мерзости, которые проявились в 1930-е гг., существовали в зачаточном состоянии уже в 1920-е гг. В этом смысле точка зрения Touchaleaume в чём-то сродни точки зрения «наших» «коммунистов», которые идеализируют СССР вообще или же СССР времён Сталина. Это — народнические предрассудки.

Как я уже не раз писал, Октябрьская революция была отчасти пролетарской, а отчасти буржуазной. Буржуазность, шовинизм, имперские амбиции и т. п. присутствовали в Советской власти с самого начала, и Touchaleaume неправ, замазывая данный факт. Вспомнить хотя бы указание Ленина, что «госаппарат у нас насквозь буржуазный» и т. п.».

Тем не менее, мне придётся указать на ошибку Александра, связанную с его уступкой ленинскому культу.

Товарищ Гачикус в основном пишет о том, что неверно приравнивать советскую власть, даже раннюю, к Ленину, который, по крайней мере, за год до смерти выступил против её национальной политики. Это верно. Но верно и то, что до 1922 года Ленин не выступал против такой политики — более того, сам, в той или иной степени, приложился к ней, — а это значит, что Ленина образца до 1922 года в общем и целом допустимо приравнивать к советской власти — тоже образца до 1922 года (когда между Лениным и тем же Сталиным ещё не обнаружились такие принципиальные разногласия в национальном вопросе).  Но вот на эту-то сторону данного вопроса товарищ Гачикус обращает недостаточно внимания.

Этот недостаток особенно проявился у Александра в полемике с известным в определённых кругах левоцентристом Здоровым, написавшим в своё время статью «Национальный вопрос по Сталину, Ленину и Бугере: критические заметки». Критика этого Здорова со стороны Гачикуса в общем и целом верна, в том числе и в вопросе о башкирском национализме, контрреволюционная сущность которого ныне видна всем действительно угнетённым мусульманским народам, — более того, в вопросе о независимости угнетённых наций и создании крупных государств эта критика исключительно полезна. Но Гачикус в своей критике Здорова допустил передёржку исторического характера — он выгородил Ленина от выдвинутого в его адрес Здоровым обвинения в том, что «встав во главе Советского государства, став «русским Робеспьером», то есть вождем самой радикальной буржуазной революции, Ленин в интересах буржуазного развития России продолжил империалистическую политику в отношении угнетённых царизмом народов» [1]. Гачикус на это отвечает: «Неправильно на Ленина сваливать сталинскую национальную политику — политику походов на Туркестан, Польшу и Кавказ, ведь Ленин яростно выступил против неё перед смертью (см. хотя бы его «К вопросу о национальностях или об «автономизации»», ПСС, т. 45, последние его письма), и если он выступил против неё только после гражданской войны, то только потому, что в драке не учтёшь, какой удар правильно нанесён, какой — нет».

Но ведь не Сталин, а Ленин руководил Советским государством в период походов на Украину, Туркестан, Польшу и Кавказ. При Ленине эти походы, так же как и Октябрьская революция, никогда не связывались с именем Сталина, и даже в сталинский период, когда Сталин изображался вторым после Ленина вождём революции и полководцем гражданской войны, его роль в этих походах Красной армии на национально-колониальные окраины бывшей царской империи сильно не акцентировалась [2]. И если Ленин иногда и высказывал сомнения в правильности таких походов, то они имели сугубо практический, а не принципиальный характер. Ближе всего Ленин подошёл к возможности осуждения завоевательной политики Советской России не с практической (военно-стратегической), а с принципиальной (политической) точки зрения после неудачного завоевательного похода на Польшу: «При нашем наступлении, слишком быстром продвижении почти что до Варшавы, несомненно, была сделана ошибка. Я сейчас не буду разбирать, была ли это ошибка стратегическая или политическая, ибо это завело бы меня слишком далеко, — я думаю, что это должно составлять дело будущих историков» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 43, стр. 11). Но, как видим, дать прямой ответ на этот вопрос и принципиально осудить поход России на Польшу как империалистическую агрессию против недавно угнетённой страны у Ленина нехватило мужества. В случае же с походами на Украину, Туркестан, Польшу и Кавказ Ленин вообще не ставил вопроса о таких «ошибках»: ещё бы, ведь эти страны не оказались такими зубастыми, как полуимпериалистическая Польша, и большевистские социал-империалисты сумели сравнительно легко затащить их обратно в старую русскую тюрьму народов. И ссылка Гачикуса на записки Ленина «К вопросу национальностях...» здесь также едва ли уместна: конечно, если быть логичными до конца, из данной ленинской статьи можно и нужно сделать вывод об империалистической, колонизаторской сущности походов Красной армии на национально-колониальные окраины бывшей царской империи, — но у Ленина-то об этих походах речи нет! Гачикус сам признавал спустя пять лет в вышеупомянутом предисловии к статье Vincent’а Touchaleaume’а «Марксизм и (анти-)колониализм», что одно дело — буквальное прочтение статьи Ленина «К вопросу о национальностях...», и совсем другое дело — наше современное понимание духа этой статьи, наши практические выводы из этой статьи: «Да, из отдельных мест этой статьи можно сделать вывод, что Ленин был за создание СССР, и выступал лишь против великорусских перегибов.

Это объясняется тем, что вопрос этот был тогда ещё неизученным. Мы же трактуем данную статью именно в интернационалистском духе, выставляя на первый план то, что Ленин считал идею с созданием СССР «в корне неверной и несвоевременной» — т. е. трактуем сродни тому, как толковали Маркса ленинисты». Сам же Ленин выступал в этой статье не столько против завоевательной политики, сколько против мелочной бюрократической опеки по отношению к уже завоёванным территориям, которую осуществлял Сталин, этот крайний великорусский шовинист. Конечно, Ленин писал в этой статье о недопустимости такого положения, «когда мы сами попадаем, хотя бы даже в мелочах, в империалистские отношения к угнетаемым народностям, подрывая этим совершенно всю свою принципиальную искренность, всю свою принципиальную защиту борьбы с империализмом» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 45, стр. 362). Но непохоже, чтобы завоевательные походы на Украину, Туркестан, Польшу и Кавказ Ленин признал проявлениями таких «империалистских отношений» («даже в мелочах»), хотя тут налицо была целая система империалистического гнёта, грабежей и оккупации, а вовсе не «мелочи». Во всяком случае, он почему-то не предложил вывести красные армии из Украины, с Кавказа и из Туркестана...

Кроме того, нельзя забывать следующего обстоятельства: этим запискам «К вопросу о национальностях...» предшествовала борьба Ленина против сталинской затеи под названием «автономизация», то есть превращения уже формально независимых советских национальных республик в российские автономии, в российские провинции. Между тем, Средняя Азия к этому времени и близко не была независимой республикой, а полностью входила в состав РСФСР; союзные республики — правда, совершенно искусственные, в отличие от Украины, Белоруссии и стран Южного Кавказа, — в этом регионе появились уже после смерти Ленина, с непосредственной подачи Сталина.

И потом, товарищ Гачикус совершенно обходит приведённый Здоровым документ — выдержку из принятой VIII съездом РКП(б) в марте 1919 года резолюции по организационному вопросу — выдержку по национальному вопросу:

«В настоящее время Украина, Латвия, Литва и Белоруссия существуют как особые Советские республики. Так решен в настоящее время вопрос о формах государственного существования.

Но это отнюдь не значит, что РКП должна, в свою очередь, сорганизоваться на основе федерации самостоятельных коммунистических партий.

Восьмой съезд РКП постановляет: необходимо существование единой централизованной Коммунистической партии с единым ЦК, руководящим всей работой партии во всех частях РСФСР. Все решения РКП и ее руководящих учреждений безусловно обязательны для всех частей партии, независимо от национального их состава. Центральные комитеты украинских, латышских, литовских коммунистов пользуются правами областных комитетов партии и целиком подчинены ЦК РКП» (КПСС в резолюциях, 9 изд., т. 2, М., 1983, стр. 105).

Что, товарищ Гачикус, это тоже «сталинская» национальная политика? Не похоже на это. Я напомню вам, что Сталин не только не находился на первых ролях на VIII съезде партии, но даже и не был избран в его президиум (см. «Восьмой съезд РКП(б). Протоколы», Москва, 1959, стр. 6—7). Гачикус сам признаёт в том же предисловии к статье Vincent’а Touchaleaume’а: «В отдельных случаях, в горячке гражданской войны, когда на раздумья времени мало было, он мог ошибаться, идя на поводу у партийного большинства, сильно заражённого буржуазностью, шовинизмом и т. п.». Правда, дело всё же не в «горячке гражданской войны» и недостатке времени на раздумья, а в том, что у Ленина с самого начала не было правильной, подлинно пролетарской установки по национальному вопросу: он не понимал, что в интересах пролетариата — признание не просто права угнетённых наций на отделение, а именно необходимости такого отделения. По существу, в вопросе о самоопределении наций Ленин так и не поднялся выше английских, французских и американских буржуазных революционеров XIX века — более того, он даже сделал шаг назад в сравнении с ними, потребовав от коммунистов (тогда ещё — социал-демократов) угнетённых национальностей выступать за «свободу соединения» с угнетающими нациями (см. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 30, стр. 45) [3], чего не догадались предложить своим коллегам в колониях даже буржуазные революционеры держав Запада. Так что именно Ленин, а не Сталин повинен в том, что национальные коммунистические партии Украины и других стран, ещё недавно угнетённых русским царизмом, оказались лишены организационной самостоятельности, в том числе возможности самостоятельно входить в Коминтерн, — и, как следствие, эти страны оказались лишены сколько-нибудь действительной политической независимости задолго до 1922 года, когда они потеряли её даже на бумаге; Сталин же здесь унаследовал готовую систему советского социал-империализма (хотя при нём она и дошла впоследствии до маразма). Даже с формальной точки зрения, создание СССР в декабре 1922 года лишь завершило этот процесс установления системы советского колониализма, а начался он по крайней мере ещё тогда, когда власть в российских колониях досталась местным «коммунистическим» партиям — марионеткам московского ЦК, опиравшимся на оккупационную «красную» армию, и только адепты религиозного культа Ленина могут оправдывать или замазывать этот факт. Я не сомневаюсь, что товарищ Гачикус не входит в число таких людей, и он признает свою ошибку в вопросе о реальной национальной политике Ленина, раскритикованной Здоровым.

Герман Ахметшин.