Августин и его последователь Эриугена. Позднейшая дораскольная православная мысль на Западе

Влияние блаженного Августина на западную богословскую мысль Средневековья
Обращаясь к вопросу влияния Августина Иппонского на развитие теологии, мы неизбежно придем к трудам Эриугены. Иоанн Скотт (Эриугена) (осн. труды — 3-я четв. IX в.) — самый мощный ум своей эпохи, а может быть, и всего периода между блаженным Августином и Фомой Аквинским. По своим установкам, интересам, подходам и пр. Иоанн Скотт — каролингский ученый; его окружение — ассистенты, коллеги, ученики, друзья, корреспонденты, покровители и враги — это вполне определенная группа интеллектуалов, политиков, церковных иерархов второй половины IX века, связанных со двором короля западных франков Карла II Лысого (823–877). Тем не менее Эриугена занимает видное место среди тех мыслителей раннего латинского средневековья, кто сознательно пытался преодолеть все расширявшуюся брешь между восточным и западным христианством.
В конце XIX—начале XX вв. были обнаружены новые, часто уникальные манускрипты; теперь мы располагаем авторскими рабочими рукописями философа и можем проследить ход его мысли, изучая исправления, поправки, подчистки и пр. Можно представить, какие книги и на каком этапе своей работы Эриугена читал, какие идеи заимствовал и как видоизменял, как совершенствовалось его знание греческого языка, как с годами трансформировались его теории, в каких отношениях он состоял со двором, как работали его многолетние помощники и т. д.
Наиболее важным для нашего исследования является труд Эриугены под названием «Перифюсеон»1 («О разделении природы»). Ок. 1141 г. Вильгельм Малмсберийский (ум. 1143) в Англии выпустил рукописное издание трактата. После этого было издано несколько печатных изданий на основе редакции помощника ученого. И только в 1996 г. аббат Эдуард Жено начал принципиально новое “критико-генетическое” издание3 трактата. В нем восстановлен авторский титул, Перифюсеон, и впервые представлен аутентичный текст, очищенный от неавторизованной издательской правки. Оказалось, что ряд “хрестоматийных” мест Перифюсеона является вставками, вписанными в исходный текст рукой помощника Иоанна Скотта, и не во всех случаях мы можем быть уверены, что эти изменения были санкционированы автором. Э. Жено исключает все подобные добавления из основного “дипломатического” текста и переносит в приложения.
Мнение Эриугены неординарно: латинское Filioque его явно не удовлетворяет. Хотя философ и пользуется латинской формулой, в целом он тяготеет к заимствованному у Максима Исповедника ОТ ОТЦА ЧЕРЕЗ СЫНА. Позиция Эриугены по вопросу Filioque традиционно вызывает интерес у православных богословов и заслуживает анализа.
Рассмотрим ход его рассуждений.
Проблема ставится в философском плане. Воспитанник спрашивает [601B] 6: “Мне не ясно, только ли Отец есть причина Святого Духа или Отец и Сын, так что, как католическая вера исповедует, что Дух исходит ОТ ОТЦА И СЫНА, так и нам следует верить, что у него есть две причины исхождения” 7. Наставник отвечает [601C], что это сложнейшая проблема, и еще труднее она от того, что единого мнения по этому поводу у христиан нет: “символ кафолической веры согласно грекам, идущий от Никейского собора, исповедует, что Святой Дух исходит ТОЛЬКО ОТ ОТЦА (по свидетельству Епифания, епископа Кипра в его книге “О вере”) 8; но согласно латинянам — ОТ ОТЦА И СЫНА, хотя в некоторых греческих комментариях мы находим, что тот же Дух исходит ОТ ОТЦА ЧЕРЕЗ СЫНА”.

Далее [602A–607А] следует рассуждение, призванное показать, что в природе у явления может быть только одна причина, а не две. Наставник: “Разуму нелегко принять, что одна причина истекает из двух, особенно в [божественной] природе, которая проста и более, чем проста это совершенно ясно всем, кто должным образом занимается философией…”. Воспитанник замечает было, что чувственный и материальный огонь исходит из теплоты и сухости как из двух причин, но Наставник поправляет его — в конечном счете и тепло, и холод, и влага, и сухость восходят к одной причине, доступной только уму. Ученик вынужден признать: “разуму не просто согласиться, что одна причина проистекает из двух”. Наставник тут же ставит вопрос: “но тогда должны ли мы исповедывать, что Святой Дух исходит из одной причины, то есть Отца, или из двух причин, Отца и Сына?”. Ученик отвечает, что “рассмотренные примеры от природы вещей совершенно запрещают говорить последнее”.
Воспитанник [607C] пытается выйти из положения: “А что, если кто-то скажет, что Отец и Сын это не две причины, но одна неделимая причина, ведь Сам Сын говорит: «Аз и Отец едино есма» (Ин 10:30)?”. Наставник отвечает, что тождественность относится к божественной сущности, тогда как троичность — свойство ипостасей, или Лиц этой сущности, и начинает подводить ученика к формуле ОТ ОТЦА ЧЕРЕЗ СЫНА, отправляясь от примеров из природы [608B–608D]: “Не кажется ли тебе, что луч рождается от огня, а свет исходит от луча? Нужно ли тогда сказать, что сам свет, исходящий от огня через рождающийся луч, имеет две причины? Хотя он исходит от огня через луч, только огонь есть его причина, а не луч Природа, наш учитель, сама говорит, что от одной и той же причины и луч рождается и свет исходит…”.
Затем Наставник возвращается к богословию [609A–609D]: “От этого природного примера мы можем подняться до Причины всего, которая тройственна и едина Отец, Сын и Дух это три причины и одна причина Отец — порождающая причина Сына а также причина Святого Духа, Который исходит от Него ЧЕРЕЗ СЫНА
Воспитанник подытоживает сказанное словами о том, что будут правы и латиняне и греки, если только, невзирая на разницу словесных формулировок, помнить, что “субстанциально” — то есть по сути, причинно, а не по вторичным атрибутам (времени, месту) — начало только одно, и это — Отец [612D]: “Каким бы образом не произносили церковный Символ, я принимаю это, не подвергая опасности здравую веру, то есть, скажет ли кто-нибудь, что Святой Дух исходит только ОТ ОТЦА либо ОТ ОТЦА И СЫНА, при условии, что мы равно верим и понимаем, что тот же Дух субстанциально исходит от одной причины, то есть ОТ ОТЦА” (в этом месте диалога заключено отрицание ереси общего начала, принятой в католичестве).
«Сам Эриугена выразился однозначно: по существу Дух исходит ОТ ОТЦА. И Philosophia (которая, как Sapientia, отождествляется Иоанном Скоттом с Премудростью, то есть, Словом Божиим и Theologia), и рассмотрение природных явлений (Эриугена любит повторять слова апостола Павла из Рим 1:20), и личное убеждение в превосходстве греческого над латинским делают для Эриугены предпочтительной формулу Никео-Цареградского Символа ОТ ОТЦА; однако ее невозможно принять по внешним обстоятельствам», - считает исследователь его богословия Петров.