Иду с дачи

Иду с дачи. На ходу читаю книжку. Навстречу — дачник. Из породы убеждённых и самовосторженных садистов-огородистов. Отступаю на обочину тропки, продолжая читать и пропуская его. Он, тем не менее, останавливается и вопрошает:

— Всё прочитал?

Вежливо отвечаю:

— Нет, ещё не всё.

— Гляди: всё не успеешь!

Поднимаю глаза от книжки, смотрю ему в лицо (он слегка оторопевает) и говорю:

— Успею. Если вы не помешаете. Поэтому идите вон своей дорогой и не мешайте!

Удаляясь, он долго и громко ругался.

Ну вот не любят «нормальные люди» «шибко грамотных»!

А мне из-за него пришлось перечитывать заново три или четыре страницы, которые я плохо воспринял, будучи раздражённым.

Всё это хорошо стыкуется с Евгением Лукиным:

«— Простите, пожалуйста. С вами можно поговорить?

Прямо передо мной с вежливыми улыбками ожидали моего согласия две милые глупенькие девчушки, и у каждой в руках наготове кипа глянцевых душеспасительных журнальчиков.

Иногда мне хочется всех поубивать. И даже не иногда.

Моё молчание было воспринято неправильно.

— Вы согласны с тем, что человек сейчас больше всего страдает от одиночества? — округляя от искренности глаза, спросила та, что повыше. — Даже находясь в толпе! Даже…

— Нет, — тяжко изронил я. — Не согласен.

Последовала секундная оторопь. К такому простому, напрашивающемуся ответу они почему-то готовы не были.

— Какое одиночество, девушки? — процедил я. — Какое, к чертям, одиночество? Вот я вышел, чтобы побыть одному. И тут же подруливаете вы. Никуда не скроешься! Христос от вас в пустыню на сорок дней уходил — так и там достали!

Как ветром сдуло. Испуганно извинились и пошли отлавливать другого увечного, благо прогуливалось нас возле корпуса более чем достаточно. Уж не знаю, поняли они намёк, не поняли. Насчёт Христа в пустыне и кто Его там доставал. Наверное, нет».

(с) Е. Лукин, «С нами бот».