Ну а вдруг?

На заседании совета министров обороны стран — членов Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) 4 июня в Душанбе Сергей Шойгу предложил в будущем проводить все маневры в рамках ОДКБ только в формате «внезапных проверок». По словам замминистра обороны Анатолия Антонова, «все поддержали Шойгу». В мае в Таджикистане прошла первая внезапная проверка Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР) ОДКБ. Именно такие проверки должны «сделать КСОР высокомобильными и эффективными». В России постоянные «внезапные проверки», в том числе крупномасштабные, в последнее время также почти вытеснили обычные, заранее объявленные учения.

Наверное, для поддержания постоянной боевой готовности это неплохо, но в то же время определенно противоречит международным обязательствам РФ и, кстати, других членов ОДКБ, а также существенно повышает вероятность серьезного военного конфликта.

В конце вооруженного противостояния советского блока с НАТО, известного как холодная война, были подписаны соглашения о мерах укрепления доверия, безопасности и разоружения в Европе. Из одного разоруженческого договора — об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) от 1990 года — путинская РФ вышла в одностороннем порядке в декабре 2007 года по мере развертывания подготовительных мероприятий к войне с Грузией в 2008-м. Но пока еще действуют два других соглашения о мерах доверия: Договор по открытому небу (ДОН) и Венский документ 2011 года о мерах укрепления доверия и безопасности (ВД-2011). От ДОНа вреда России никакого — разрешенные в его рамках самолеты оптической разведки с намеренно ограниченными возможностями «видят» на нашей земле много меньше, чем спутники-шпионы США, в особенности глобальной всепогодной системы космической радиолокационной разведки типа Lacrosse. Сегодня ДОН скорее полезен — в России серьезные проблемы с радарным зондированием поверхности земли. Хотели даже купить и запустить пять французских радарных спутников-шпионов, но санкции помешали.

Другое дело ВД-2011 — надо минимум за 42 дня «уведомлять» о любой военной деятельности, если участвует больше 9 тысяч человек. Если с высадкой десанта — надо заранее «уведомлять» об учениях с участием 3 тысяч. Причем «уведомление» должно быть подробно-фактическим: сколько и где, конкретно, людей и вооружений, какие части, какие задачи, сроки и цели. ВД-2011 нужно выполнять «в Европе» и прилегающих морях, но все члены ОДКБ — Казахстан, Киргизия и Таджикистан с Арменией — еще в 1992-м подписались под ранним вариантом ВД и тоже должны выполнять.

При «внезапных проверках» ВД-2011 позволяет лишь «уведомлять», когда они уже объявлены, чем Москва вовсю пользуется, и это одна из причин столь страстного увлечения «проверками». Но ВД-2011 требует приглашать иностранных военных наблюдателей и по возможности иностранную прессу, если «внезапная проверка» длится больше 72 ч», а этого наше Минобороны не делает. Есть еще одно важное ограничение: ни одна страна в Европе не имеет права проводить учения с составом участников больше 40 тысяч чаще, чем раз в три года, и никогда в режиме «внезапной проверки» — надо оповещать задолго, до 15 ноября предыдущего года (статья 70, ВД-2011).

Понятно, что масштабная «внезапная проверка» — наилучшее прикрытие внезапного нападения по правилам российской (советской) военной науки, согласно которым тактическая и стратегическая внезапность — главная искомая цель.

В августе 2008-го развернутые в боеготовности по ходу учений «Кавказ-2008» войска вошли в Грузию внезапно, без предварительного ультиматума.

26 февраля 2014-го на «внезапную проверку» по приказу Владимира Путина были подняты три общевойсковые армии, Воздушно-космическая оборона, ВДВ, стратегические ядерные силы и военно-транспортная авиация. Всего 150 тысяч военнослужащих и большое количество техники. Под прикрытием «проверки» в Крым тайно, без предупреждения были введены дополнительные силы — «зеленые человечки», и никаких иностранных военных наблюдателей не приглашали. По ходу нарастания кризиса в отношениях с Западом «внезапные проверки» шли косяком по всей стране, и через год началась «проверка» в марте 2015-го: Северный, Балтийский и Черноморский флоты, Западный и Южный военные округа, ВДВ и еще Восточный в/о на случай нападения из акватории Тихого океана. В начале, чтобы формально не нарушать требование ВД-2011 об одном учении больше 40 тысяч человек в три года, объявили, что в «проверке» участвуют 38 тысяч. Но потом Шойгу на докладе в Кремле похвастался, что участвовало 80 тысяч человек и 12 тысяч единиц техники. Иностранных наблюдателей в войсках не было.

Конечно, Россия избирательно выполняет свои международные обязательства. Подписанный Путиным и ратифицированный Думой договор о границе 2003 года безусловно признавал Крым украинским, так же как договор о дружбе 1997 года, но оба были разорваны без предупреждения и юридических проволочек, и о ссылках на устав ООН не вспомнили. А ВД-2011 — документ «политически обязательный, но ратификации не подлежит» — даже не договор de jure.

Крым и война в Донбассе сами по себе никак не могут отлиться в общеевропейский вооруженный конфликт, поскольку впрямую воевать за Украину никакие западные страны не будут, как бы там дела ни складывались. Совсем другое дело — «внезапные проверки» на западном фронте,

в европейских морях и воздушном пространстве: при нарочитом игнорировании прописанных мер безопасности и доверия это прямая потенциальная военная угроза, как во времена холодной войны, и даже хуже, поскольку правила игры и намерения сторон меньше понятны сейчас, чем тогда. В результате обе стороны нового противостояния будут усиленно отслеживать и перехватывать корабли и самолеты друг друга. Многократно возрастает вероятность столкновений, которые могут перерасти в недобрый час в неуправляемую эскалацию.

Побольше бы формализма, тщательности и предсказуемости в выполнении оставшихся договоров и соглашений, поменьше залихватской «внезапности» и всяких неуместных сегодня «танковых биатлонов». Холодная война была прежде всего хороша тем, что оставалась холодной.