Как Черчилль пытался предать СССР и как приговорили Японию

Мало кто помнит, но после закрытия испанского фронта и захвата Франции СССР остался один на один с нацистской Германией. Но был тем не менее еще один фронт, этот фронт находился в Китае.
Он не играл значимой роли, но тем не менее имел важное стратегическоце значене

В 1943 году послу успешной высадки в Сицилии президент США Ф.Рузвельт решил провести новую встречу с союзниками, на этот раз в Каире.

Каирская конференция глав государств-союзников, которая проходила с 22 по 26 ноября 1943 года, предопределила полный разгром Японии.

Она сделала очень важный шаг--к деколонизации мира и разрушению Британской империи.

Но куда более важно--отстояло право на открытие второго фронта

Она проходила буквально за 2 дня до Тегеранской конференции. Об ней осталось не так много информации.

Но обо всем попорядку.

Перед началом Второй мировой войны можно считать 7 июля 1937 года, когда, напав на китайский гарнизон маленького городка Ваньпин на окраине нынешнего Пекина, Япония начала новый этап агрессии против Китая.

Руководство Советского союза понимало важность китайско-японской войны и несмотря на напряженные отношения, уже в июле 1937 года Советский Союз заключил с правительством Китая Договор о ненападении, выделил кредиты на сумму в 450 млн долл и начал срочные поставки техники и оружия.

По словам российского историка, героическое сопротивление китайских солдат, проявленное во время японского блицкрига 1937 года, во многом помешало Токио ударить в спину СССР и позволило советскому командованию перебросить на защиту Москвы свежие дивизии из Сибири и Дальнего Востока.

"Китайский "второй фронт" помог не только Советскому Союзу, но и другим странам антифашистской коалиции.

Сотни тысяч японских солдат, не связанных на фронтах в Китае, могли бы в 1941-1942 гг. захватить не только Гонконг /Сянган/, Сингапур, Таиланд, Малайю, Филиппины, Индокитай, Голландскую Индию /Индонезию/ и Бирму, но пойти маршем дальше -- на Индию, Цейлон, Австралию и Новую Зеландию, дойти до Ирана и арабских земель

ВОПРОС ОБ УЧАСТИИ СССР В КАИРСКОЙ ВСТРЕЧЕ
Президент США сначала намеревался устроить встречу при участии СССР.

Рузвельт предложил пригласить советского военного представителя на объединенное совещание англо-американских военных штабов с целью принять участие в решениях

Но Черчилль всполошился. Он высказался категорически против такой идеи, необоснованно мотивируя свой отказ тем, что такое приглашение задержало бы их работу. Кроме того, "аргументировал" Черчилль, русские военные не знают английского языка!

Дело было не в том, знают или не знают русские английский язык. В действительности Черчилль и далее хотел продолжать тактику сепаратных действий за спиной союзника, используя отсутствие единства трех государств в коалиционной стратегии.

Он понимал, что русские представители помешают осуществлению планов в отношении дальнейшего саботажа открытия второго фронта и в 1944 г., несмотря на решения, принятые в Квебеке.

Правда, Черчилль и Рузвельт для проформы пригласили советских военных представителей прибыть в Каир, где была намечена встреча перед Тегераном. Черчилль надеялся, что советские делегаты приехать не смогут.

Так это и произошло. Советская сторона воздержалась от участия в Каирской конференции потому, что там должен был присутствовать представитель гоминьдановского Китая. Участие в ней представителя СССР могло повлечь осложнения в японо-советских отношениях

ЧЕРЧИЛЛЬ ПРОТИВ ОТКРЫТИЯ ВТОРОГО ФРОНТА

Перед Каирской встречей и Тегераном Черчилль сделал ще одну попытку предотвратить открытие второго фронта.

Как стало известно из недавно рассекреченных английских документов, английское правительство тщательно готовилось к Тегеранской конференции, вырабатывало планы предварительного сепаратного сговора с США, с тем, чтобы продиктовать советской делегации свою программу, связанную со средиземноморско-балканской стратегией Черчилля, с саботажем открытия второго фронта.

Черчилль и его правительство всеми силами стремились затянуть войну между СССР и Германией, сумев почти на 2 года отстрочить открытие второго фронта

За 10 дней до конференции генерал Исмэй - начальник штаба министра обороны получил задание подготовить вопросы повестки дня в Тегеране "для наших переговоров с дядей Джо (т. е. со Сталиным. - Ф. В.), а также для заседаний на конференции "Каир III" военных представителей трех держав" (PRO. Series "D" (S), 6/3), т. е. Англии, США, СССР.

Буквально через день генерал Исмэй представил проект повестки дня конференции в Тегеране.

"Главы английских и американских штабов, - гласил документ, - представят на рассмотрение главы советского Генерального штаба военные планы англо-американских сил на 1944 г." (Ibid., Premier 3/136/3) Поэтому "объектом дискуссий должен быть вопрос о помощи друг другу" (Ibidem ), хотя выражалась надежда на новое наступление войск Красной Армии на советско-германском фронте. Предлагалось обсудить в Тегеране и вопрос о вступлении Турции в войну против фашистской Германии (Ibidem ).

Перед прибытием английских представителей в Каир, 18 ноября 1943 г., состоялось сепаратное совещание английских политических и военных деятелей на Мальте.

На нем присутствовали: Черчилль; А. Брук - начальник имперского генерального штаба; Ч. Портал - главный мари шал авиации; Э. Кеннингхэм - 1-й морской лорд; X. Исмэй - начальник штаба министра обороны.

Здесь У. Черчилль снова развивал свой неизменный план балканской; стратегии.

"Новые усилия, - считал он, - должны быть предприняты, чтобы установить контроль в Адриатике. Необходимо провести операции на Балканах" (Ibid., 136/5, vol. I. COS "Sextant").

В то же время в меморандуме, представленном 20 ноября 1943 г. английскому комитету начальников штабов,; Черчилль предлагал не допустить в Тегеране принятия плана открытия второго фронта в Европе. Иными словами, он стремился пересмотреть принятые в Квебеке решения.

"Над нами, - писал Черчилль в меморандуме, - нависла тень "Оверлорда"... Ныне мы стоим перед лицом фиксации цели и даты "Оверлорда", что будет мешать планам военной кампании в Средиземном море" (Ibid., p. 50).

Для будущей дискуссии в Тегеране Черчиллю был представлен доклад отдела планирования операций при Адмиралтействе, в котором изобретались аргументы в защиту тезиса перенесения операции "Оверлорд" (погода и т. д.) (Ibid., p. 51).

Черчилль предлагал употребить все военные силы на захват Рима, портов на побережье Далмации для продвижения в Югославию (Ibidem).

На заседании англо-американского Объединенного комитета начальников штабов была выработана совместная линия на переговорах с китайской военной делегацией, намеченных на 23 ноября (Ibidem).

В свою очередь в записке английского посольства в Каире, направленной Черчиллю по вопросу повестки дня в Тегеране, предлагалось рассмотреть следующие вопросы: о вовлечении Турции в войну путем давления на президента Иненю; о работе Европейской консультативной комиссии; о проблеме Польши и ее будущих границах.

"Лучшим решением, - говорилось в записке, - должна быть "линия Керзона", за исключением Львова, который должен быть оставлен Польше" (Ibid., Premier 3/136/5, 26.XI.1943). Польше предлагалось передать часть Восточной Пруссии, Данциг (Гданьск) и Оппельнскую провинцию в Верхней Силезии. За это от русских потребовать немедленного признания польского эмигрантского правительства в Лондоне (Ibidem).

На документе посла стоит резолюция Идена: "Я согласен с этим" (Ibidem ).
Таким образом, английские политики накануне каирской встречи с делегацией США готовились навязать в Тегеране свою точку зрения по важнейшим проблемам межсоюзнических отношений.

ПРИЕЗД ДЕЛЕГАЦИЙ
Вечером 11 ноября 1943 г. Рузвельт покинул Белый дом и отправился в сопровождении Гопкинса, Леги, Болена на морскую базу "Куантико" в Виргинии.

Затем на яхте "Потомак" президент и сопровождавшие его лица прибыли в порт Хемптонроуд, где их ожидал новый линейный корабль "Айова". Здесь к президенту присоединились генерал Маршалл, адмирал Кинг, генерал Арнольд - до 60 человек политиков, дипломатов и военных

13 ноября линкор "Айова", эскортируемый эсминцами, вышел в Атлантический океан, взяв курс к берегам Европы. В пути Рузвельт продолжал усиленную подготовку к "Эврике" и "Секстанту" (так была зашифрована каирская встреча Рузвельта, Черчилля и их штабов). В океане не обошлось без инцидента: один из сопровождавших "Айову" эсминцев по ошибке выпустил в линкор торпеду, прошедшую от него в двухстах метрах
Черчилль отправился в путешествие из Плимута на корабле "Ринаун", который утром 21 ноября бросил якорь в Александрии. Небольшой перелет, и вскоре Черчилль и сопровождавшие его лица, среди них и дочь Сара Оливер, расположились среди раскинувшихся Кассеринских рощ в вилле английского посла в Египте Кэзи, в нескольких километрах от Каира

Вот что вспоминал об этом Дуайт Эйзенхауэр:

"Когда бои еще находились в полном разгаре, мы получили известие, что президент и премьер-министр со своими советниками собираются провести новое совместное совещание, на этот раз возле Каира. Тогда Египет не входил в состав нашего театра военных действий, но помимо организации проезда в этом регионе нас просили обеспечить безопасность места для предварительных совещаний и размещения их участников.

Как обычно, целый рой сотрудников секретной службы Соединенных, Штатов предшествовал появлению президента там, где предполагалась его даже кратковременная остановка. Они начали с моего штаба подготовительную работу, которая была направлена на обеспечение гарантированной безопасности президента, но которая неизбежно рекламировала его прибытие.

Вероятно, в Вашингтоне или Лондоне произошла утечка секретных сведений относительно предстоящей конференции, и ввиду огромного количества комментариев, появившихся в мировой прессе, в том числе достаточно точных утверждений в каирских газетах, правительства США и Англии пришли в сильное беспокойство. Даже когда Черчилль и Рузвельт находились уже в пути, правительства предлагали полностью изменить план проведения конференции. От военного министерства США поступило настоятельное предложение перенести место конференции на Мальту и даже, возможно, в Хартум.
Наша ответственность за охрану и безопасность президента и премьер-министра еще больше усугублялась тем, что, как нам было известно, каждый сочувствующий нацистам фанатик был уже извещен относительно возможных маршрутов их следования.

Обдумав все обстоятельства, я, тем не менее, настоятельно рекомендовал президенту не вносить в план никаких изменений. Я считал, что если мы не сумеем обеспечить безопасность конференции и ее участников после всех принятых нами мер, включая сильно охраняемые ограждения и противовоздушную оборону, то неожиданная перемена места проведения конференции только увеличит риск."

Премьер-министр прибыл в наш район первым, и я встретил его на Мальте, где у нас состоялась долгая беседа. После довольно обстоятельного обсуждения он согласился со мной относительно целесообразности придерживаться первоначального плана проведения конференции и послал об этом телеграмму президенту.
Премьер-министра сопровождали его военные руководители, и мне представилась возможность провести с английскими коллегами целый день и обсудить ряд вопросов относительно нынешних и будущих операций.
Черчилль, как всегда, был занимателен и интересен. Я никогда не встречал человека, способного с таким блеском поддерживать жизнерадостное настроение гостей за обеденным столом.

Его высказывания о событиях были острыми и едкими, часто забавлявшими. Он с большим энтузиазмом ожидал встречи с президентом, от которого, как он говорил, всегда набирался вдохновения для решения трудных проблем войны и последующего мира. Черчилль снова сел на своего любимого конька — заговорил о важности наступления на Германию через «мягкое подбрюшье», о необходимости сохранения темпов нашего наступления в Италии и его расширения таким образом, чтобы охватить значительную часть северного побережья Средиземного моря.
Казалось, он всегда видел огромные и решающие возможности только на Средиземном море, в то время как план вторжения через Ла-Манш его не волновал. Я не раз слышал, как он говорил в связи с перспективами операции «Оверлорд»: «Мы должны позаботиться о том, чтобы морские волны у берегов не стали красными от крови американских и английских парней, а побережье не было загромождено их телами».

Я не мог избавиться от чувства, что его взгляды определялись двумя соображениями, которые находились за рамками непосредственных военных проблем. У меня не было никаких реальных данных для оправдания такого ощущения, хотя я знал, что не одинок в этом. Не один я испытывал желание знать, имеют ли для него какой-либо вес эти соображения. Первым из них была его обеспокоенность как политического лидера будущей судьбой Балкан.

Я глубоко сочувствовал этой его обеспокоенности, но, как солдат, проявлял особую осторожность, стремясь исключить эти соображения из моих собственных рекомендаций. Вторым была внутренняя потребность доказать обоснованность его стратегических концепций Первой мировой войны, в ходе которой он был главным руководителем кампании в Галлиполи.

Многие профессионалы соглашаются с тем, что операция в Галлиполи потерпела неудачу скорое из-за неумелого претворения в жизнь замысла, чем вследствие ошибочных расчетов. Иногда казалось, что премьер-министр был решительно настроен добиться во Второй мировой войне общественного признания этой точки зрения.
В старинном дворце мальтийских рыцарей премьер-министр вручил Александеру и мне специально изготовленные медали, присланные нам английским королем; было изготовлено только две медали, так что идентичных им больше ни у кого нет. Вручение прошло в непринужденной обстановке; один из гостей заметил, что подобное событие в этом же самом дворце четыреста лет назад послужило бы основанием для многодневных рыцарских турниров, пышных зрелищ и шумного буйства в гарнизоне.

Вскоре мне сообщили, что пора ехать встречать президента, прибывавшего на корабле в Оран. В Оране мы перевели Рузвельта в самолет и доставили на виллу на морском берегу в Тунисе, которую по случайному совпадению местные жители называли Белым домом. На этот раз президент выглядел бодрым, был оптимистичен и уверен. В Тунисе он остался на один день дольше, чем предусматривалось, потому что захотел посетить поля сражений.

Проезжая через эти места, он вслух размышлял о возможном сходстве мест наших боев с местами боев древних времен, в частности поля битвы у Замы.

И президент, и я знали, что это поле битвы никогда не было точно определено историками, но мы были уверены, что, поскольку карфагеняне использовали слонов, поле битвы расположено, скорее, на равнине, чем в горах, где произошли наши сражения. Увлеченность президента историей и его частые ссылки на нее всегда придавали дополнительный интерес разговорам с ним на военные темы. То же самое было характерно для Джорджа Паттона и премьер-министра.

Я отошел в сторону, чтобы посмотреть на сгоревшие танки, пока президент и его водитель из женского вспомогательного корпуса устраивали себе легкий завтрак. Когда я вернулся, Рузвельт заметил: «А что, Айк, если бы год назад вам предложили пари, что в этот день президент Соединенных Штатов будет иметь ланч где-то на обочине дороги в Тунисе, какую ставку вы бы могли сделать?»
Эта мысль, очевидно, навела его на размышления о чрезвычайных событиях только что прошедшего года. Он сначала говорил мне о том, как был огорчен тем, что наше вторжение в Африку произошло сразу же после выборов 1942 года, а не накануне. Затем он говорил о Дарлане, Буассоне и Жиро; потом переключился на Италию и Муссолини и сказал, что испытывал сильное беспокойство во время тяжелых боев возле Кассерина. Коснувшись своих разногласий с Черчиллем, он искренне и несколько эмоционально заметил: «Не было ни у кого лучшего или более стойкого союзника, чем этот старый тори!»
Казалось, Рузвельту доставляли искреннюю радость все эти прошедшие события, но его воспоминания прервал сотрудник службы безопасности, который подошел к нему и заметил: «Господин президент, мы здесь находимся дольше, чем следует. Нам нужно теперь же двинуться дальше».
Президент широко улыбнулся и сказал мне: «Вам хорошо, над вами нет стольких боссов, как надо мной».
Служба безопасности энергично возражала против поездки президента в район недавних боевых действий, но я был хорошо знаком с обстановкой там и считал поездку совершенно безопасной: она была неожиданной, и о ней практически никто не знал."

ПЕРЕГОВОРЫ

Первое пленарное заседание Каирской конференции, где присутствовали Рузвельт, Черчилль, Чан Кайши, сопровождаемые Гопкинсом, Леги, Маршаллом, Кингом, Арнольдом (от США), Бруком, Порталом, А. Кеннингхэмом (от Англии), состоялось на вилле президента утром 23 ноября.

Ему предшествовало совещание Объединенного комитета начальников штабов США и Англии, рассматривавшее повестку дня Каирской и Тегеранской конференций
Поскольку конференция обсуждала главным образом дальневосточный вопрос, на нее был приглашен и Чан Кайши.

К 1943 г. США играли роль главного союзника Гоминьдана, поэтому в Каире Рузвельт постарался ввести обсуждение дальневосточных проблем в желаемое ему русло.

Само приглашение Чан Кайши в Каир энтузиазма у Черчилля не вызывало. Уже просматривалась послевоенная комбинация, замысленная американским президентом: клуб великих держав, из которого исключалась Франция и где США поддерживали "особые" отношения с СССР и Китаем; Великобритания же оказывалась в положении региональной, а не глобальной державы.

Пленарное заседание было коротким: Черчиллю и Рузвельту явно мешало присутствие Чан Кайши.

По совету Рузвельта адмирал Маунтбэттэн сообщил Чан Кайши о планах намеченных в Квебеке операций в Юго-Восточной Азии, о ходе военных действий в Бирме. Когда Чан Кайши попытался обсуждать этот вопрос, Черчилль бесцеремонно оборвал его

ОПРОС О ВЫСАДКЕ В НОРМАНИИ

На следующий день Рузвельт созвал второе заседание Объединенного комитета начальников штабов, избавившись от участия китайской делегации. Главным был вопрос о военных операциях англо-американских войск в Европе и на Средиземном море. На первом месте было обсуждение плана "Оверлорд".

Рузвельт стремился добится согласия Черчилля на открытие второго фронта, Черчилль всеми силами пытался сорвать высадку в Нормандии.

Генерал Исмей и Черчилль

Несмотря на определенное, правда запоздалое, решение Квебекской конференции открыть фронт в мае 1944 г., Черчилль вновь ратовал за свой любимый балканский вариант, забыв о недавнем поражении английских войск по захвату Додеканезских островов - Кос, Самос, Лерос.

Он доказывал необходимость захвата англо-американскими войсками острова Родос, дальнейшего наступления на Адриатическое побережье (якобы для помощи 220-тысячной армии Тито)

Черчилль рисовал мрачную картину трудностей, связанных с осуществлением операции "Оверлорд", ставя ее в зависимость "от слабости врага", а не от степени готовности и решимости союзников осуществить операцию и заявлял, что Англия может выделить для этой цели всего... 16 дивизий.

Черчилль безосновательно доказывал, что отвод англо-американских частей из района Средиземного моря вызовет "депрессию у солдат" на итальянском фронте. "Оверлорд", резюмировал он, нужен, но он ставил его осуществление в зависимость от операций на Средиземном море, т. е. вновь отстаивал балканский стратегический вариант

Эйзенхауэр возражал Черчиллю и вспоминал:

"При этом они(англичане) считали, что, резко активизируя боевые действия в Италии, высадившись в Югославии, захватив остров Крит, острова Додеканес и Грецию, мы могли бы нанести немцам серьезный удар, не подвергая себя опасностям, которые таятся в крупной операции против Северо-Западной Европы.

Мой штаб, в том числе и английские офицеры, продолжал поддерживать выводы, принятые полтора года назад, что только в наступлении через Ла-Манш будут сосредоточены все наши силы и только там будут достигнуты решающие результаты."

В свою очередь Рузвельт отмечал, что "премьер Сталин придает "Оверлорду" величайшее значение, как единственной операции, заслуживающей внимания... Но логичной является проблема, в состоянии ли мы сохранить "Оверлорд" во всей его целостности и в то же время вести операции на Средиземном море"

Рузвельта, как и Черчилля, беспокоило быстрое продвижение Красной Армии на Балканы. "Что мы намерены делать в этой ситуации?" - вопрошал Рузвельт.

Президент и премьер вновь поручили своим штабам изучить проблему размеров и сроков военных операций в Европе и на Средиземном море в 1944г. Начальники штабов Англии на заседаниях 24 и 26 ноября, подыгрывая Черчиллю, повторяли:

"Погода может вызвать отсрочку операции "Оверлорд", помешать воздушным операциям" .

В результате окончательные решения по вопросам союзной стратегии в Европе в Каире не были приняты. Рузвельт считал, что это было бы расценено СССР как недружественный акт.

Эйзенхауэр вспоминал:

"Точка зрения, изложенная союзным штабом на Каирской конференции, заключалась в том, что предусмотренные задачи Итальянской кампании уже решены, а именно заняты рубежи, прикрывавшие захваченные нами аэродромы у Фоджи, и Неаполь с его портом для снабжения фронта.
Мы соглашались с тем, что союзные армии на Средиземноморском театре военных действий оказали бы огромную помощь в проведении операции в Северо-Западной Европе, если бы они смогли быстро продвинуться вперед и сосредоточиться в долине реки По.

Из этого района союзные войска создавали бы угрозу наступления на Францию через горные дороги Ривьеры. Они могли бы наступать и в северо-восточном направлении к Триесту и Люблянскому горному проходу и дальше в Австрию, а также предпринять по кратчайшим водным путям десантные операции в Южной Франции либо через Адриатику.

Однако наступление на долину реки По, по нашему мнению, было возможно в течение зимы 1943/44 года только в том случае, если будет немедленно прекращена отправка войск из Средиземноморского региона в Англию и союзные силы будут доведены здесь до максимальных размеров. Мы считали, что наличными силами нельзя было достигнуть долины реки По до наступления летнего периода, когда погодные условия вновь позволят в полной мере использовать авиацию, сухопутные войска и военно-морской флот.

Это означало, что перед войсками на Средиземноморском театре военных действий следовало поставить более скромные задачи, ибо обеспечение захвата долины реки По неизбежно привело бы к привлечению из Англии такого большого количества войск и боевой техники, что операцию через Ла-Манш стало бы невозможно осуществить весной 1944 года.

Мое предложение тогда, как и прежде, состояло в том, что не следует предпринимать никаких операций на Средиземноморском театре военных действий, за исключением тех, которые будут непосредственно содействовать наступлению через Ла-Манш, а наша запланированная переброска войск в Англию должна проводиться максимально ускоренными темпами.
Очевидно, на Средиземноморье надо было сохранить достаточные силы, чтобы удержать за собой то, что уже отвоевано у противника, и заставить его держать здесь значительное количество своих войск."

Дуайт Эйзенхауэр

Вторая встреча Рузвельта, Черчилля и Чан Кайши состоялась 26 ноября. Была выработана заключительная декларация. Правда, было решено не публиковать ее до завершения Тегеранской конференции и одобрения документов Советским Союзом. Декларация, принятая США, Англией и Китаем, гласила:

"Три великих союзника ведут эту войну, чтобы остановить и покарать агрессию Японии... Их цель заключается в том, чтобы лишить Японию всех островов на Тихом океане... чтобы территории, которые Япония отторгла у китайцев, как, например, Маньчжурия, Формоза и Пескадорские острова, были возвращены Китайской Республике"
Известия, 1943, 3 декабря. После войны большая часть обещаний, записанных в Каирской декларации, осталась на бумаге

Завершив сепаратную встречу в Каире, а она вновь подтвердила различие точек зрения США и Англии по ряду вопросов глобальной военной стратегии между американскими и английскими политиками, Рузвельт и Черчилль направились в Тегеран.

ИТОГИ ВСТРЕЧИ
В итоге была полписанна декларация.

Текст её был таков:

" Три великие державы проявили решимость обрушить беспощадные удары по жестокому врагу на море, на суше и в воздухе, и этот натиск на Японию уже нарастает.

Три великие союзные державы ведут настоящую войну с целью пресечения агрессии со стороны Японии и наказания агрессора, не стремясь при этом получить для себя какие-либо выгоды и не имея ни малейшего намерения расширить свои территории.

Цель вышеупомянутых союзных держав заключается в том, чтобы лишить Японию всех островов на Тихом океане, которые она захватила или оккупировала с начала первой мировой войны 1914 года, и в том, чтобы все территории, которые Япония отторгла у китайцев, как, например, Маньчжурия, Формоза и Пескадорские острова, были возвращены Китайской республике.

Япония должна быть также изгнана со всех других территорий, захваченных ею благодаря насилию и алчности.

Три вышеупомянутые великие державы, принимая во внимание рабское положение корейского народа, преисполнены решимости предоставить Корее в должное время свободу и независимость.

Во имя этих целей союзные державы должны в тесном сотрудничестве со всеми государствами Организации Объединенных Наций, находящимися в состоянии войны с Японией, продолжать свои серьезные и длительные действия, которые приведут к безоговорочной капитуляции Японии."

Документ провозглашал цель "лишить Японию всех островов на Тихом океане, которые она захватила или оккупировала с начала Первой мировой войны 1914 года", и сделать так, "чтобы все территории, которые Япония отторгла у китайцев, были возвращены Китайской республик

. Несмотря на оппозицию Черчилля, Рузвельту удалось протолкнуть американский план освобождения Бирмы и открытия пути коммуникаций с Китаем через бирманскую железную дорогу.

На конференции Рузвельт добился принятия декларации по Дальнему Востоку.

В ней заявлялось о намерении союзников полностью ликвидировать Японскую империю. Китай должен был восстановить контроль над огромными территориями, отвоеванными у него Японией. Но что было особенно важно, Китай включался в число "четырех полицейских" в рамках будущей международной организации. Сталин согласился с Каирской декларацией.

Однако при этом он умело подвел союзников к тому, чтобы предоставить СССР сферу влияния на Дальнем Востоке. Главным образом, в партнерстве с Рузвельтом, Сталин сделал заявку на китайский порт Далянь, эксплуатацию железных дорог в Маньчжурии и передачу Южного Сахалина и Курил СССР.

Эйзенхауэр вспоминал окончание конференции:

"Мне вновь представилась возможность провести частные беседы с президентом, и в ходе одной из них он без особых формальностей вручил мне орден «За заслуги». Его разговоры касались больше послевоенных проблем, чем непосредственных операций. Он сообщил мне свою идею послевоенной оккупации Германии и с пониманием выслушал мое мнение, что управление оккупированной страной должно стать делом гражданских правительственных органов, как только обстоятельства позволят осуществить это.

Он заговорил о внутренней политике в США только для того, чтобы сказать, что, как бы он и не хотел вернуться обратно к частной жизни, похоже, что ему опять придется выдвинуть свою кандидатуру на пост президента на очередной срок.
Однажды вечером генерал Маршалл пригласил меня и некоторых других офицеров на обед. Это был прекрасный американский обед с индейкой и со всем тем, что подается к ней.

В каирской поездке для меня лично был приятный сюрприз, когда Маршалл приказал мне взять двухдневный отпуск для отдыха. Я использовал эти два дня для посещения древнего египетского города Тебессы и на несколько часов слетал в Иерусалим. Я впервые увидел эти места и с большим интересом рассматривал остатки древних цивилизаций. На короткое время я забыл постоянные заботы, связанные с военными проблемами."

Окончательные итоги встречи можно назвать так
--смертный приговор Японской Империи
--деколонизация юго-восточной азии и разгром Британской империи
--Рузвельту и его штабу в споре с Черчиллем и его военными удалось отстоять план открытия второго фронта

Для СССР встреча окончилась в целом успешно, если в Касабланке Черчилль сумел переиграть Рузвльта и отстрочить высадку в Нормандии, то в Каире победу одержал Рузвельт.

Вот так как Черчилль потерпел дипломатическое поражение не сумев отговорить Рузвельта от открытия второго фронта