Альфред Кох о русской молодежи

Эти люди намного смелее нас. Мы, запуганные совки, боимся всего на свете: царского гнева, милицейской дубинки, чеченского ножа, женской истерики. Они не такие. Они открыто выражают свои мысли, они не боятся ментов, они кавказской сплоченности готовы противопоставить свою сплоченность, они готовы в буквальном смысле слова драться за свои убеждения и интересы. Пусть даже эти интересы ими неправильно осознаны, а методы борьбы, на наш изнеженный вкус, слишком брутальны.
Они действительно (не на словах) гордятся тем, что они русские. Они осознают тот очевидный факт, что это их земля и что это их право устанавливать здесь те порядки, которые они считают справедливыми. Они готовы драться за эти права и порядки и проявить в этой борьбе заметно большую самоотверженность, чем мы.
Они невежественны, и поэтому для объяснения своих проблем хватаются за лежащие на поверхности лозунги, которые, как правило, страдают упрощенчеством. Но ведь и власть с завидной регулярностью подкидывает им все новые и новые аргументы, которые подталкивают не к самокопанию, а к тому, чтобы прийти к простому и вульгарному выводу: «Кремль продал Россию чеченам».

Они не считают сегодняшнюю власть своей властью. Они никак себя с ней не корреспондируют и не видят в ней защитника своих интересов. Для них это какие-то дяди и тети, которые жульническим путем поставлены на свои должности лишь для собственного обогащения. И опять власть с ужасающей производительностью поставляет им все новые и новые доказательства этого.

В отличие от нас в них нет священного трепета перед сакральной силой государства. Они ничего хорошего от него не видели. Оно их не образовывало, не лечило и не защищало. Единственный раз, когда они с ним столкнулись, — это когда их старших братьев забирали на две кавказские войны. Можно себе представить, что им рассказывали те, кто с этой войны вернулся. А за тех, кто не вернулся, говорили их могилы.