Родная кровь

За тридцать семь дней до смерти моя любимая тётя Надя поделилась со мною своим вещим сном.

…Во сне к ней пришёл родной брат Николай, погибший во время войны, сел напротив и долго внимательно смотрел ей в глаза с самым добродушным видом. Затем встал и, не сказав ни слова и не оглядываясь, ушёл. Она кричала ему вслед, но всё было бесполезно – он так, молча, и удалился. Проснулась вся в слезах от своего истерического плача…

Вердикт тёти был однозначен – она скоро умрёт. А родной брат, таким образом, предупредил её об этом. Все попытки с моей стороны убедить её в надуманности подобных предположений, не имели ни малейшего успеха – она приняла этот сон, как сигнал свыше, и стала готовиться к смерти…

Во время моей последней встречи с тётей, она рассказала мне семейную тайну, о которой я ничего не знал. Она касалась моего дяди Николая.

Закончилась война, а от него длительное время не было никаких вестей. Начались поиски сведений о его судьбе по различным инстанциям. Сложность при поисках заключалась в том, что и во время оккупации, и сразу после изгнания немцев, семья деда вынуждено поменяла несколько раз место жительства. К тому же, на момент начала поисков, дед уже был совершенно слепым, а старшие дети скоропостижно умерли.

В конце концов, судьбу дяди Николая выяснили – он погиб в 1944 году, но по документам погибшего, его отцом значился, не мой дед. БОльших подробностей выяснить не удалось…

После похорон тёти меня ни на один день не покидали мысли о дяде Николае: каким образом выяснить подробности о его судьбе?

И тут, словно по заказу, появляется сайт ОБД Мемориал!

…Набираю «Лысенко Николай Георгиевич»… «Искать»…

Моментально появляется список из семи человек, погибших и умерших от ран, полных тёзок моего дяди. Чётвёртым в списке, я уверен в этом на 99,99% , мой дядя. Абсолютной уверенности пока нет, так как адрес указан неполный: «Ставропольский край, Каясулинский район». Не хватает одной маленькой детали – названия места рождения или проживания.

Просматриваю журнал безвозвратных потерь 6-й Гвардейской кавалерийской дивизии…

Дядя Коля в списке под № 117: ФИО – «Лысенко Николай Георгиевич»; Военное звание – «гв. красноармеец»; Должность и специальность – «кавалерист»; Партийность – «б/парт»; Место и год рождения - «1924 г., Ставропольский край, Каясулинский район»; Каким РВК и какой области призван - «Каясулинский РВК, Ставропольского края»; Когда и по какой причине выбыл – «убит 28.6.1944 г.»; Где похоронен – «д.

Кищина Слобода, Борисовского района, Минской области»…

А вот дальше… я с одной стороны убедился наверняка, что это мой дядя, а с другой стороны понял, почему моему деду сообщили, что Николай Лысенко не его сын.

В графе «Сведения о родственниках» указано точное место проживания – «Ставропольский край, Каясулинский район, пос. Иргаклы». В тоже время из двух родителей почему-то указан только дед, но его ФИО записаны с ошибкой: вместо Лысенко Георгий Ульянович, написано «Лысенко ГРИГОРИЙ Ульянович»!

Как часто в нашей среде бывает, моего деда все знакомые называли Егором, хотя в документах он был записан Георгием…

Для любого НОРМАЛЬНОГО человека понятно, что у отца ГРИГОРИЯ не может быть сын ГЕОРГИЕВИЧ и наоборот! К тому же все остальные данные совпадают один в один! Вполне понятно, что это машинальная описка, возможно, не совсем грамотного человека, составлявшего этот список или заполнявшего на дядю документы, для которого имена Егор, Григорий и Георгий представляются как одно и тоже.

Я не юрист. Возможно, в данном случае и существует какая-нибудь юридическая закавыка, позволяющая не признавать отцовство. Но, на мой взгляд, сработала обыкновенная бюрократическая волокита и человеческая чёрствость чиновников, не пожелавших утруждать себя не нужной для них работой.

Со слов тёти, дед очень тяжело пережил подобную двойную потерю сына. Именно поэтому до самой его смерти на эту тему было наложено в семье строжайшее табу…

С того дня, когда я узнал о месте захоронения дяди Коли, непонятное название Кищина Слобода не покидало меня ни на минуту: в своих мыслях я постоянно находился в пути к этой забытой Богом белорусской деревеньке…

И вот настал день для двенадцатичасового автоброска по тысячекилометровому маршруту: Кривой Рог – Кировоград – Киев – Мозырь – Бобруйск – Борисов. После Борисова пошли небольшие белорусские населённые пункты: Дудинка, Пчельник, Подберезье, Тимки и, наконец, Кищина Слобода…

Какой-то местный мальчишка, назвавшийся Сашкой и не вынимавший пальца из носа, согласился показать нам братскую могилу, предварительно уточнив, какую из двух могил мы имеем в виду –  расстрелянных немцами местных жителей или «солдат» на кладбище.

И вот, я стою у скромного памятника на братской могиле, подобного тысячам других, разбросанных по нашей многострадальной земле…

Здравствуй, дорогой дядя Коля! Здравствуй, наш родной Николай Георгиевич!

Мы никогда не видели друг друга, и ты никогда не узнаешь о нашем существовании, но мы знаем и помним о тебе. Теперь мы незримо вместе: ты и все мы – ведь мы с тобой одной крови…