ПРЕДСМЕРТНАЯ ОРБИТА.

ПРЕДСМЕРТНАЯ ОРБИТА. 

   По состоянию на 20,00 вечера она могла ещё себя  контролировать. Радовалась, глядя, как из распахивающейся темени пространства всё больше и больше вырывались звёзды, которые она в минуты всё поглощающего восторга называла светящимися ночными бабочками, несущими в её замутнённое сознание свет. У неё было ощущение, что не она мчится к звёздам, а наоборот. Они, словно срывались со своих орбит, и, сливаясь в одну громадную и пламенеющую, стремились к ней. Она чувствовала неизъяснимое волненье, захватывавшее все клеточки её тела, которое тем сильнее возрастало, чем дальше она удалялась от привычных земных вещей.

   Они казались ей скучными, надоевшими, серыми, уродливыми. Она видела их такими уже более десяти лет и не испытывая от  них никакого воодушевления, страсти в своих мыслях и чувствах. Она «переносила» окружающее в своё сознание, где оно становилось красивым, чудным, лёгким, восторженным, но только на время. Когда это время проходило, она снова  рвалась в сверкающий ночной горизонт с дикой напористостью своего сознания, которое уже почти не понимало, что самое ценное она оставляет на земле, но потом буквально через две минуты  в 20, 02 она почувствовала, как её сознание  с бешеной скоростью начало вращаться вокруг своей оси. Такой закрутки она ещё не помнила. В глазах стало туманиться, наполняться чёрными бляшками, которые стали ворохом сыпаться со всех сторон, голова разрывалась от игольчатой боли, в ушах глохло, грудь, словно раздавливали  массивной блочной плитой, а тело каменело, будто в него сливали  незастывший гипс. Чтобы не упасть лицом вниз, она  поплотнее вжалась  в кресло и уцепилась, что было силы запотевшими ладонями за подлокотники

   В почерневшем сознании проскальзывали цифры с километрами, но среди них не было той цифры,  которую она хотела  достичь. Наконец, она облегчённо вздохнула, увидев цифру 270 км. Это был её апогей, её привычная орбита болезненного воображения и облачного мира, в который она погружалась день за днём, надеясь на их бесконечность, на то, что они никогда не прервутся. На этой орбите  должно было прекратиться бешеное вращение её сознания. Она закрыла глаза, чтобы избавиться от тяжести  хлеставшего и нараставшего вороха чёрных пятнышек и почувствовала, как постепенно стало замедляться учащённое дыхание, спадать и выравниваться нервное напряжение, возвращаться восторг.

   Она начала успокаиваться, но  ошибка, которую она заложила в давние годы, не предвидя последствий, а в то время она и не могла их предвидеть,  дала себя знать.

Она не успела даже толком прийти в себя, как увидела, что звёзды вдруг стали разваливаться, выбрасывая огромные куски жара, от которого плавилось её тело, перед глазами лихорадочно замелькали цифры, одна из которых  застряли на отметке 120, 5 км. Она не раз видела эту отметку, это тоже была отметка на одной из её орбит, но ещё ни разу эта отметка так долго не застывала перед её глазами. 

   Интуитивно не сознанием, а душой  она почувствовала, что это была не только самая низшая, но  уже и конечная  отметка на её предсмертной орбите, на которой начало  расщепляться её сознание, опустошаясь от мыслей. Ей казалось, что они ломались в голове с тем треском, с которым ломаются сухие ветки. Она царапала своё лицо в кровь, грызла пальцы, оставляя одни костяшки, пыталась поднять отяжелевшие, залипшие веки. Она ещё могла удерживать память, но она тускнела и уходила в одно единственное чувство, которое говорило ей,  что всё прошло, ничто уже больше не вернётся, что то, что она считала надоевшим, скучным, серым, уродливым было  её жизнью.

   Через полчаса к многоэтажному дому, где она жила, подъехала скорая. Невысокий врач в сопровождении медсестры вошёл в подъезд, дверь в квартиру  была открыта. Она успела сползти с кресла, позвонить и добраться до двери. Врач  подошёл к ней, присел на корточки, положил руку на  пульс, бегло просмотрел уставшим взглядом  её лицо и глухо бросил.

- Поздно. Передозировка.

   Он ещё раз посмотрел на её исцарапанное в кровь лицо, лохмотья кожи, обвисшие на пальцах, тяжело вздохнул и, повернувшись к медсестре, тихо сказал.

- Сколько же их таких?

- Много, - сухо бросила медсестра.

- А Вы считали? – В глазах врача мелькнула жалость.

- Вот ещё! – воскликнула медсестра. – Считать. Да кому они такие нужны?

   Врач посмотрел на раскрасневшееся от злости лицо медсестры, с которой он позавчера выезжал на такой же вызов, и подумал; «Кому-то  же они нужны». Он понял, что в его мысли двоякий смысл, но раздумывать не стал. Да и времени не было. Медсестра рассержено махала рукой: очередной вызов.