В Польше царит военное безумие. Почему я не боюсь российской агрессии?

С самого начала заявляю, что я не боюсь российской агрессии по отношению к Польше, не идут у меня мурашки по спине от того, что на улицах моего родного города появятся русскоговорящие „зеленые человечки”. Совершенно не боюсь восстановления ни СССР, ни Варшавского договора. Словом: осмеливаюсь думать иначе, чем СМИ, ссылающиеся на солидарностные традиции, как и на те, которые принадлежат американским и немецким хозяевам.

Пишу все это, потому что чувствую, что в Польше царит безумие. Все эти очередные политики, журналисты и „независимые эксперты” рассказывают нам, что появление „зеленых человечков” в Крыму и сепаратистов в Новороссии представляет собой начало широкого задуманного плана „восстановления империи” Владимиром Путиным. Вчера российской жертвой был Крым (якобы „исконно украинский”), сегодня это Донбасс, а завтра будет остальная часть Украины, потом Литва, Латвия и Эстония, а затем российская армия через Варшаву зашагает на запад Европы.

СМИ бумажные и электронные полны различных откровений: и это Путин размещает войска у латвийской границы, и это российский самолет пролетел вдоль границы с Эстонией, и это Жириновский пригрозил атомной бомбежкой Варшавы, и это уборщица из Кремля погрозила польскому посольству и т. д.

Почему я не боюсь российской агрессии? Потому, что вся российская операция на Украине не является агрессивным действием, только оборонительным. Путин не выступает здесь в роли агрессора, только защитником традиционного status quo, которое зависело от российского доминирования в странах бывшего СССР. За последние четверть века Москва неоднократно заявляла, что государства, унаследованные от Советского Союза, где проживает значительное русскоязычное меньшинство - во главе с Украиной - находятся в московской сфере влияния. Это было что-то типа российского аналога доктрины Монро, провозглашающей американскую гегемонию над испаноязычными Центральной и Южной Америкой. Эта российская концепция имеет даже свое название: доктрина Медведева.

Москва никогда не скрывала политической воли и амбиций упорядочивания этого огромного геополитического пространства по своему видению. После многолетних трудов Западу удалось из этого евразийского пространства вытащить прибалтийские страны, и то из-за их исторических связей с Западной Европой и, несмотря на то, что там живет большая и плотная масса россиян, составляющая иногда даже половину жителей (Латвия). Кремль мог смириться с отделением отличающейся цивилизационно Прибалтики, но не способен смириться с потерей Украины. Сегодня не вызывает сомнений, что Майдан в Киеве не был ни каким „низовым” и „спонтанным” протестом, а блестяще организованной операцией, профинансированной и скоординированной американскими и немецкими службами. Целью этой операции было изменение геополитического соотношения сил в Европе и даже в мире, сутью которой было выдавливание России из Европы, захват остатков украинской экономики немецкими компаниями и построение, под русским носом, американских военных баз.

Поэтому Россия ответила с помощью так называемой гибридной войны. Российские действия имеют сильно ограниченный территориальный характер, российские танки не въехали в Киев и не свергли бандеровский режим. Напротив - Россия не стремится даже к возвращению к status quo ante до Майдана, потому что не имеет идеи стабилизации Украины с помощью политического господства пророссийских политических сил.

Кремль знает, что западная и центральная Украина настроены против России, и он не может создать здесь устойчивое пророссийское правительство. В связи с этим целью операции Путина было получение Крыма и продолжение дестабилизации восточной части Украины. Зачем? Затем что Киев никогда не смирится с аннексией Крыма, Донецка и Луганска. Это значит, что в течение последующих нескольких десятков лет Украина не будет иметь определенной линии границы с Россией, находясь с ней в военном споре или предъявляя претензии к своим бывшим территориям. Путин знает, что такую страну никто не примет ни в Евросоюз, ни в НАТО. И это, кажется, цель России: если Украина не находится в российской сфере влияния, а в соответствии с доктриной Медведева быть должна, то надо сделать невозможным для Киева интеграцию с политическими, экономическими и военными структурами Запада.

Другими словами: Россия согласна на выход Украины из своего большого геополитического пространства, но ценой ее нейтралитета, а не интеграции с Западом. То есть, Путин не стремится к восстановлению status quo ante до Майдана, только к геополитической нейтрализации Украины. Это не агрессивная операция, только оборонительная. Поэтому я совершенно не боюсь „зеленых человечков” на польских улицах или штурма российских панцерных дивизий на Варшаву. Если Москва не считает себя в силах покорить Украину, то тем более не нападет на Польшу, которая является членом НАТО и ЕС. Польша не находится в российском геополитическом пространстве, сформулированном в доктрине Медведева: не была в составе СССР, и здесь нет русского меньшинства. Невозможно провести у нас никакой гибридной войны, как её провели совместно с Россией „сепаратисты” не способные вести партизанские действия без поддержки гражданского населения.

Кто бы им дал поесть, переночевать, указать дорогу, предостеречь от встречи с польской армией? Ну, кто? Жители поджешовских, люблинских или белостокских деревень? Ведение войны такого типа, как в Новороссии требует активного взаимодействия с гражданским населением, то есть с многочисленным национальным меньшинством поддерживающем агрессора. Зачем так пугать поляков угрозой российской агрессии? Политики и „независимые” СМИ скорее готовят нас к агрессивным действиям западных стран против России, таким образом, чтобы представить эти действия как необходимую самооборону. Это классическая ситуация, когда злоумышленник представляет себя как жертву, чтобы мобилизовать общественное мнение на свою сторону. Медиальный шум предполагает, что кто-то готовится к клинчу с Москвой. И я больше боюсь Вашингтона и Берлина, чем той же Москвы.

Источник в Польше