Вообще-то, поначалу, я не собирался выделять в отдельный рассказ описание последних, проведенных мною в стенах AlmaMater, дней, завершавших процесс обучения в советском ВУЗе в силу малозначительности, с современной моей точки зрения, событий произошедших в их течении. Однако, неожиданно для себя самого, я вдруг "растекся мыслью по древу" в предыдущей части повествования, которая, в силу приобретаемых ею гигантских размеров, становилась все менее читабельной. Именно последнее обстоятельство и побудило меня выделить в отдельный рассказ момент перехода от учебного процесса к процессу трудовому.
Итак, военно-морская стажировка наша, эпизоды которой описаны мною в предыдущей части, закончилась. Мы вернулись в Питер и начали самоподготовку к экзамену по СИПу (спец. инженерной подготовке), т.е. по всему тому, чем мы занимались на военной кафедре несколько лет. Занятия по самоподготовке проходили в пределах военно-морской кафедры. Выносить конспекты за ее пределы не допускалось. В начале дня старший в группе (староста) получал в спец. библиотеке портфель с нашими конспектами и в аудитории, где мы с ними работали, раздавал. В конце дня собирал и относил обратно в библиотеку кафедры. Понятно, что девиц среди нас не было, и они продолжали, на зависть нам, предаваться отдыху все это время. Наиболее добросовестные, правда, особенно претендующие на красный диплом, уже начали зубрить "научный коммунизм", куда входили курсы истмата, диамата, политэкономии и, собственно, самого научного коммунизма. Отмечу, что временной разрыв между государственными экзаменами по СИПу и по научному коммунизму был весьма значительным и составлял, чуть ли не, 25 дней. Так что, сдав благополучно первый из гос. экзаменов, я предался вполне заслуженному, как я полагал, отдыху, вволю отсыпаясь и посвящая свободное время другим приятным для молодого человека занятиям. Представлялось, что недели подготовки для успешной сдачи второго гос. экзамена мне, с почти шестилетним опытом прохождения всяческих контрольных работ, должно было вполне хватить. Правда, когда эта самая неделя осталась, в общаге вдруг появилось несколько прошлогодних выпускников из нашей старой дружной "компашки". То ли в командировку они приехали, то ли в отпуск, уже и не помню. И, конечно же, сразу же явились на свое "насиженное", еще не совсем "остывшее" от их пребывания, место. В общем, очнулся я от общения со старыми общежитскими друзьями за два дня до гос.экзамена по научному коммунизму.… Ясное дело, что, тут уж надо было предпринимать какие-то решительные действия и включать весь свой многолетний опыт сдачи экзаменов. Шутки шутками, но рисковать еще не выданным на руки дипломом не стоило. Уж и не знаю, отдали бы его тогда мне на руки в случае, если уж предположить почти совсем невероятное - провал экзамена по научному коммунизму. Слухи разные ходили, что это нечто типа исключения из комсомола, влекущего по тем временам, автоматическое отчислением из ВУЗа с выдачей справки о прослушанном курсе наук. Было это, скорее всего, мифотворчеством, которое было на пользу учебному процессу и потому не развеивалось преподавательским составом. Надо ли говорить, что формально материала для прочтения в попытке освежить память было более чем с избытком. Чего совсем не было, так это - времени освежать эту самую память. Поэтому я ограничился простым просмотром справочников по философии и экономике. По особо "заумным" темам подготовил т.н."медведи", впрочем, без особой надежды применить их на практике, т.к. порядок сдачи экзамена не предполагал использования своих чистых стандартных тетрадных листов (выдавались проштампованные нестандартные листы). Использование стандартных тетрадных листов было одним из важных элементов системы списывания, которую у нас почему-то называли "медведями". Наверное, таковое ей присвоили из-за того, что "шпоры", заранее написанные на обычных тетрадных листах той же ручкой, что бралась с собой на экзамен, укладывались в определенном порядке, как правило, группами по пять-шесть штук (каждая группа скреплялась скрепкой), в пришитый изнутри пиджака карман - "берлогу". Среди чистых тетрадных же листков, вносимых на экзамен в качестве черновиков, был один особый, именовавшийся не иначе как ПУТЕВОДИТЕЛЬ (ПРОВОДНИК, как ныне сказали бы продвинутые интернет - пользователи). На нем группами же по пять-шесть строк были нанесены названия вопросов в "берлоге" в порядке следования сверху - вниз, соответствовавшем размещению шпаргалок в "берлоге" в направлении от обшлага пиджака к телу. Наносились названия путем письма твердым карандашом типа "Конструктор" по листку бумаги положенному поверх ПУТЕВОДИТЕЛЯ. При этом на нем оставался выдавленный след, который можно было прочитать только с очень близкого расстояния и то, зная, что там что-то написано. Получив билет и имея желание достать шпаргалку, соответствующую определенному вопросу, экзаменуемый находил его в Путеводителе в одной из групп записей, отсчитывал по счету группу листков по числу скрепок в "берлоге", подтаскивал группу чуть выше остальных. Снимал скрепку и отсчитывал листок по номеру соответствующей записи в соответствующей группе ПУТЕВОДИТЕЛЯ, вытаскивал листок выше остальных в группе и ждал подходящего момента. Стоило преподавателю отвернуться, молниеносным движением листок извлекался на свет божий. Надо сказать, что при известной уверенности в движениях доставать шпаргалки по этой системе незаметно для преподавателя удавалось даже перед самым его носом. Фокус еще состоял еще и в том, что при приготовлении шпаргалок так или иначе приходилось вникать в суть вопросов (их ведь изложить в "шпоре" компактно требовалось).
Поэтому чаще всего сами "шпоры" на экзамене оказывались не востребованными. Разве что как средство психологической поддержки… Ведь в процессе их приготовления чаще всего информация так или иначе запоминалась. Не буду более утомлять подробностями, но на этом гос. экзамене мне действительно пригодился весь мой студенческий опыт, ибо вопросов было много, информации в голове достоверной не так чтобы очень, работу В.И.Ленина "Карл Маркс", которая стояла отдельным вопросом в доставшемся мне билете, я и вовсе никогда не читал. Помогло еще то, что я достаточно много уделял внимания в то время периодической печати. Я составил план ответа по каждому вопросу, каждым пунктом которого был тот или иной тезис в правильности которого я не сомнивался. Для того, чтобы наполнить свой ответ содержанием (не мог же я просто перечислить тезисы плана, в самом деле) я и привлек свои познания, почерпнутые из периодической печати. Приводя в подтверждение каждого озвученного тезиса примеры из периодики я следил за настроением представителей комиссии. Как только замечал появление скуки на их лице озвучивал следующий тезис. Таким образом не по одному вопросу у комиссии не хватило терпения дослушать меня до конца, а поскольку речь моя создавала впечатление основательности и информационной избыточности, ни у кого из комиссии не появилось желания высказать какие-то критические замечания в мой адрес. Так, неожиданно для себя надо сказать, умудрился получить отличную оценку, один из четырех представителей нашей группы. Особой моей гордостью был ответ по работе В.И.Ленина «Карл Маркс», которую я не только не читал, но, до экзамена, о существовании коей даже и не подозревал. Помогла мне небольшая брошюрка с методичкой по сдаче экзамена по научному коммунизму, которая присутствовала на экзамене, и которой можно было пользоваться. Сама по себе методичка эта была совершенно никчемным, с точки зрения студента, находящегося в затруднительном положении, документом. Но вот дату выхода работы В.И.Ленина «Карл Маркс» мне там удалось обнаружить. По дате вспомнил ленинские работы того же периода. Вспомнилось, что дата выхода работы подозрительно совпадало с днем рождения К.Маркса. Отсюда сделал вывод, что работа посвящена этому событию и как юбилейная не могла быть большой, а по содержанию скорее сводилась к перечислению заслуг К.Маркса, что вполне укладывалось в содержание известной ленинской работы «Три источника, три составные части марксизма», написанной к 30-летию со дня смерти К.Маркса. При ответе на последний вопрос билета, по работе В.И.Ленина «Карл Маркс» ключевым моментом стало мое утверждение, что работа написана, по случаю, к дню рождения К.Маркса. Удовлетворенно одобрительный кивок экзаменатора убедил меня в том, что я угадал и придал мне уверенности в дальнейшем изложении фактически «Трех источников…», что оказалось очень близко к содержанию требуемой статьи (после экзамена я раздобыл эту брошюрку и ознакомился из любопытства насколько близок я был в своем ответе к оригиналу. Отмечу, что телепередачи «Что, где, когда?» тогда еще не было, но принцип получения ответов ее знатоками с тех пор мне близок и понятен.
Ну, и последнее, о чем я хотел бы поделиться с теми из молодых, кто сей опус прочтет, это так называемое «распределение». Надо сказать, что по молодости, по глупости, нами, тогдашним студенчеством, во всяком случае не самой интеллектуально развитой ее частью (отношу к ней и себя самого) процедура распределения выпускников вызывала недовольство. Помниться у нас много было дискуссий на тему сравнения «как у нас и как у них» по этой части. Необходимость отработки трех лет там, где Родина укажет, воспринималось как своего рода насилие над свободой личности. Однако, по прошествии многих лет, после вкушения «прелестей» либеральной экономики мне ныне представляется вполне справедливым требование отработать три года там, где государству это нужно в обмен на «бесплатное» (т.е. бюджетное) образование. И то, хочу опять же подчеркнуть, что «обязаловка» эта была не такой уж и «жесткой». При желании, можно было изменить свою судьбу, не отдаваясь на волю распределительной комиссии. Главное, чтобы оно, это желание было. Так я, зная о частых проблемах молодых специалистов с получением своего собственного жилья по месту распределения и догадываясь, что рабочее общежитие, даже в лучшем случае, это не совсем то, что студенческое, предпочел вернуться в свой родной город Волгоград, поддавшись частично на уговоры матери, проживавшей там в двухкомнатной квартире. Для этого я будучи на преддипломных каникулах съездил в свой родной город, пришел на завод измерительной техники «Ахтуба», входящий в Судпром, и предложил свои услуги. Поскольку у завода, как и большинства предприятий в то время, была «напряженка» с жильем для молодых специалистов, отдел кадров ухватился за меня, так как я не требовал обеспечения себя жилплощадью, и согласился направить на меня персональный запрос-вызов через Министерство Судостроительной промышленности. Так я и оказался в Волгограде, городе «знакомом до слез, до припухших, до детских желез…», откуда в свое время отправился на обучение в славный град Петра.
Таким образом, я практически завершаю цикл своих «Записок старого совка». Завершаю, но еще не завершил и в качестве приложения или послесловия планирую рассказать о своих первых годах работы на указанном выше предприятии в качестве молодого специалиста…
Комментарии