Как Московская Русь стала Третьим Римом

Понятие «Третий Рим» еще во времена Рюриковичей легло в основу российской государственности. Вместе с ним на Русь пришел двуглавый орел, а Москва стала преемницей Царьграда.

Раскол

В 1438-1439 годах на Ферраро-Флорентийском соборе рассматривались насущные проблемы, являвшиеся камнем преткновения для Западной и Восточной Христианских Церквей. По итогам собора Константинопольские патриархи пошли на ряд уступок папству, что вызвало негодование в среде русского православия.

Последствия «измены» греков не заставили себя долго ждать. В 1441 году по распоряжению Василия II митрополит Исидор, представлявший на соборе Москву, был смещен со своего поста, а на его место избран русский по происхождению святитель Иона. Назначение нового митрополита не было согласовано ни с Константинополем, ни с Киевом.

Священник Семеон Суздалец, оставивший воспоминания о судьбоносных событиях, противопоставляя Василия II «алчным грекам», называл Великого князя «поборником православия» и возносил его на уровень Константина Великого и Владимира Святого.

В ожидании перемен

Неудивительно, что падение в 1453 году Константинополя на Руси трактовали как божью кару за предательство веры. В русском обществе понимали, что Православная Церковь не может оставаться без единого духовного центра: этот факт и порождал брожение мыслей о возможной преемственности между Константинополем и Москвой.

1492 год по православному календарю завершал 7000-летний период, ведущий свое начало от Сотворения мира. О серьезности отношения Церкви к этой дате говорил хотя бы тот факт, что на ней заканчивался цикл пасхалий. На Руси ждали перемен.

В том же 1492 году мы впервые встречаемся с зафиксированной на бумаге мыслью о русской преемственности Византии. Митрополит Зосима в предисловии к «Изложению Пасхалии» на начало наступающего восьмого тысячелетия недвусмысленно высказывался, что Иван III является новым Константином, а Москва новым Константинополем.

Мысли митрополита не были досужими помыслами, а подкреплялись вескими аргументами, в том числе браком Ивана III и племянницы последнего византийского императора Константина XI Софьи Палеолог. Союз, освященный в 1472 году, закрепил династическое преемство между Палеологами и Рюриковичами.

Дальновидный старец

В более явной форме идея «Москва – Третий Рим» усматривается в письме псковского старца Филофея, адресованного великокняжескому дьяку Мисюрю Мунехину (1523 или 1524 год). Знаменитые слова инока: «два Рима пали, третий стоит, и четвертому не бывать» были высказаны в контексте полемики об еретических учениях и относятся без сомнения к Москве.

Но высказывания старца лишены оценок политической роли Русского государства в новых условиях – содержание послания в первую очередь наполнено эсхатологическим и духовным смыслом.

Позднее Ивану Грозному Филофей озвучивал мысль об ответственности, которая возлагается на него, как на государя христианского мира: «Видиши ли, избранниче Божии, яко вся христианская царства потопишася от неверных, токмо единаго царя Иоанна Васильевича государя нашего царство благодатию Христовою стоит».

Возвышение

Русское государство не только на словах, но и на деле доказывает свои претензии на то, чтобы именоваться Новым Константинополем. Как символ христианской империи Россия перенимает у Византии двуглавого орла, который позднее становится государственным гербом. В 1485-1515 годах именно по византийским образцам приглашенные итальянские архитекторы перестраивают Московский Кремль.

Москва, ощущающая себя преемницей Царьграда, в стремлении объединить духовную и светскую власть в 1547 году венчает Ивана Грозного на царство. По мнению историка В. О. Ключевского желание укрепления власти исходит от молодого правителя.

Это было не только торжеством самодержавия, но и, по словам митрополита Макария, укреплением православной веры. Однако, по мнению исследователей, Русь не столько подражала Византии, где было место ересям и смуте, сколько идеализировала создаваемую монархическую власть.

В Уложенной грамоте Поместного собора скрепленной печатью Константинопольского патриарха есть следующие слова: «Великое Росийское царствие, Третей Рим, благочестием всех превзыде».

Русская идея

По мнению историка Н. С. Чаева, концепция Третьего Рима «идеологически обосновывает и оправдывает действия правительства по созданию сильного централизованного государства; она была призвана сформировать идеологический облик Москвы». Так идея, изначально имеющая духовный смысл постепенно стала приобретать политические очертания.

Несомненно, этой идеей руководствовался Иван III, стремящийся преодолеть раздробленность Руси, о ней помнил Иван Грозный, расширявший границы Московского государства, она была частью русского сознания в период освободительных войн с Турцией и Швецией.

Концепция Третьего Рима соприкоснувшаяся с идеей «Святой Руси» в российских реалиях оказалась поистине универсальной. В ней, по словам писателя Аркадия Миллера, снимается вечная оппозиция «вселенского и национального, духовного и политического, церковного и имперского». Впрочем, многие события российской истории показали неоднозначное отношение общества к такому синтезу духовной и светской власти.

В новых условиях

По мнению историка Нины Синицыной XX век это время появления геополитических мифов о России как о Третьем Риме. Сформировались они после революции 1917 года и окрепли в период Второй мировой войны. В искаженном виде используемые СССР и Западом новые идеологемы становятся инструментом холодной войны.

В России, оказавшейся на историческом изломе, происходит переоценка наследия Филофея. Так, Николай Бердяев в работе «Истоки русского коммунизма» (1938) идеи старца трактует как тоталитаристские. А в 1946 году он пишет об опасной мысли богоизбранности русского народа, благодаря чему «империалистический соблазн входит в мессианское сознание».

Философ Владимир Соловьев, до последнего веривший в высокое призвание России, в конце жизни меняет свои взгляды: «И Третий Рим лежит во прахе, а уж четвертому не быть», – горько иронизирует в стихах он над словами псковского инока.

Различные оценки концепции «Москва – Третий Рим» способствуют еще большей поляризации России и Запада. Британский историк Арнольд Тойнби, характеризуя византийское наследство Русского государства, выделяет три ключевых момента – «тоталитаризм, цезарепапизм и ксенофобию». Но конфронтация возникает не только из-за чуждости Западу русской ментальности, но и в силу неприятия русским обществом западных ценностей.

Архимандрит Константин Зайцев писал: «Западное человечество не смогло вместить всей полноты Христовой истины, – и по пути отказа от этой полноты и повел его Рим Ветхий, плененный земным царством и все более отвращающийся от Царства Небесного». Остается надеяться, что в современной России духовно-нравственная суть идеи Третьего Рима все еще не потеряла своей актуальности.