НУГЗАР

^{Фото: Анна Артемьева / «Новая»}

Он — один из основателей нашей газеты. Это им воспитанные и вздрюченные спецкоры работают в самых невозможных условиях, а весь последний год — на войне.

Я почему-то уверен, что он тоже ее жертва, и рак этот от невероятного стресса и ответственности за своих сотрудников под огнем.

Он и врачи (и наши в Боткинской, и немецкие — огромное спасибо!) победили Т-клеточную лимфому. Но сил восстановиться уже не хватило…

Я был у него в Мюнхене 8 марта, уже уходил, он показал две исхудавших руки и сказал с непередаваемым величием:

— Митя, я исчезаю…

У нас нет никакого опыта жить и работать без него. Думаю, мы и не научимся этому.

Дмитрий МУРАТОВ

* * *

Я не могу писать о нем в прошедшем времени. И имя пока не могу ни написать, ни сказать.

Он самый добрый. Самый любимый.

Он лучше всех знает русский язык.

Он сделал из меня журналиста. Он сделал из нас журналистов.

Он мне как отец. Он нам как отец.

Любит смеяться, вкусно есть. У него очень красивая жена. Они стреляли из лука, вместе выступали за всесоюзную сборную, потом перестали.

На каждый Новый год водит нас в ресторан и весь вечер усмехается в усы на наши вопли.

Курит синий Данхил. С удовольствием. Уважает гаджеты и смартфоны. Хотел бы жить в своем доме.

Я не знаю, как о нем рассказать. У меня сердце вынули.

Высокий, медленный. До трясунчика его боялась, когда пришла в «Новую». Ну да, крутил хвосты КПСС, собкорил в Комсомолке, потом сделал газету, которая для нас стала всем. И как ему такому новости нести?

Его собственные тексты почти не оцифрованы. Однажды я нашла старый, про узбекских диссидентов. Шок. Как можно перестать писать, если ТАК писать? Год мучилась, прежде чем решилась спросить. Думала, там драма. А там —  решение. Он сказал: «Надо уметь поставить точку в своем последнем тексте».

Еще жалуется, что из-за нашей «текстовой каши» перестал читать книги. «Просто не могу. Чехова не могу читать, представляешь».

Тянет нас за волосы, когда мы тормозим (то есть все время). Поехала в первую командировку, вернулась с температурой и в отчаянии, он сказал: иди спать, а сам всю ночь правил и переписывал текст, наполовину состоящий из бреда. Потому что первая командировка и надо, чтоб была вторая. Потом еще хвалил этот текст на планерке. Никто не узнал.

Обожает газету.

Делает газету.

Гений абсолютный и гений великодушный. Видит талант в каждом и годами этот талант вытягивает? Растит? Создает? Различает «особенности письма» там, где и письма, кажется, нет никакого. Все рядом с ним очень сильные. Даже наглые, потому что он —  за нас.

Убеждает, что все прорывы происходят во время текущей работы. Говорит, что нецентровые темы —  самые сильные, потому что они слепое пятно.

Верит в нас, как не верит никто.

Спасал много раз каждого.

Он никогда никого не унизил. Потому что сам ростом до неба.

Наоборот, он очень хочет, чтоб все стали повыше.

Его беспокоит, что наше поколение журналистов слабее в плане гулянки, не могут нормально выпить, побеситься. «Вот мы кутили. Скучные вы».

Смерть —  это абсолютно не про него.  Другая категория. Он как солнце —  огромная часть мира, неизменная, родная до неразличимости.

Он отводил от нас зло. Теперь мы беззащитны и одни.

Елена КОСТЮЧЕНКО

^{Фото: Анна Артемьева / «Новая»}

* * *

Он был очень красив. Это первое, что бросалось в глаза любому (мужчине или женщине) при знакомстве. И сколько бы потом ни прошло времени (лет, десятилетий) вашего знакомства с ним — вы также отмечали его красоту, как будто только что его увидели. Не слащавую красоту, не ложно-значительную, без дешевого плейбойства, а очень мужскую, княжескую.

Он ведь был князь. Настоящий грузинский князь: Нугзар Кобаевич Микеладзе.

С княжеством своим никогда не носился, не зацикливался на нем, для друзей это было скорее поводом к шуткам. Но он был князь, князь… Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Потому что — неподдельное благородство, ум, талант, внимание к людям.

Он пришел в «Новую», тогда еще «Новую ежедневную газету», в 1993 году, как только мы открылись. Он был среди «отцов-основателей».

Он сам очень классно писал. А потом стал заместителем главного редактора.

Он был редактором не по должности, а по сути. Редактировал материалы с наивозможной, непревзойденной тщательностью. После его правки газетные заметки становились шедеврами. Он так умел вдохновлять и нацеливать нет, не на успех, — на качество.

Мы потеряли друга, лучшего из коллег.

Приносим свои соболезнования родным и близким.

Зоя ЕРОШОК

Для соболезнований и воспоминаний мы открыли специальную электронную почту: nugzarmik@gmail.com.

Авторы: Дмитрий Муратов, Зоя Ерошок, «Новая газета»