Мое послевоенное детство ( 3 продолжение)

Мое послевоенное детство ( 3 продолжение)

В 3-ем классе нас принимали в пионеры. Причем принимали по этапам- в очередь. Я болела, пропустила занятия и не дотягивала до тех критериев , по которым принимали в пионеры в первую очередь. Очень переживала по этому поводу. Когда я утром входила в автобус, чтобы добраться до новой школы, а надо было ехать несколько остановок на автобусе , мне казалось, все видят, что я не пионерка. Скоро все устроилось. Через две недели нас тоже приняли в пионеры. Все было торжественно: мы произносили (давали) клятву и нам повязали алые галстуки.

В 1954 году девочки и мальчики стали учиться вместе, как говорится                       « прощайте» женская и мужская школы , «да здравствует» совместное обучение .Это была опять новая школа, ближе к дому. Первоначально она была мужская, а после объединения девочек и мальчиков - общая для них. Четвертый класс соединил нас очень разных по социальному положению , но близких по возрасту и русскому языку детей. Тогда никто не говорил и не думал о таком понятии как «социальное положение». Это сейчас , когда я смотрю фото класса полувековой давности и зная или не зная судьбы наших одноклассников, я понимаю какими разными мы были ,но самое главное уживались, дружили, помогали друг другу. Думаю, в этом была большая заслуга наших педагогов и родителей.

Я не сразу попала в этот класс, где -то в середине учебного года. Мы учились в русской школе и занимали треть здания, а в остальной части здания располагалась грузинская школа. Детей там было значительно больше. Никаких буфетов, спортзалов, но зато на территории школы были спортивные игровые площадками для волейбола и баскетбола, а также беговые дорожки. Если шел дождь во время урока физкультуры , мы сидели в классе .Нашлось место и для опытного садового школьного хозяйства, а на первом этаже у нас располагался класс для занятий по труду. Дети из обеих школ никогда не ссорились, совместных акций или мероприятий не проводили, но коллективы школьников были в доброжелательных отношениях. В школу часто шли гурьбой, ребята постепенно присоединялись и так шли вместе до самого здания школы. Часто с нами в школу шла Нонна Гаприндашвили - будущая   чемпионка мира по шахматам среди женщин. Она была немного старше нас, очень скромная , даже застенчивая. Уже тогда у нее были достижения в области шахмат, но Нонна ничем это не подчеркивала.

В те годы повсюду шли стройки, напротив нашей школы тоже строился жилой кирпичный дом.

Моя мама , специалист по строительству со специализацией «проектирование и строительство мостов и туннелей» поступила на работу на стройку этого жилого дома в качестве прораба. Эта мужская профессия, но она справлялась. После уроков я шла к маме на работу, и меня приводил в восторг рост этажей этого здания , и я ощущала сопричастность к этому моей мамы. Это придавало мне чувство гордости, мы же дети –победителей , и по сути своей были созидателями. В те годы было принято ходить на работу к родителям. Там всегда детям были рады, говорили какие-то хорошие слова , а иногда угощали чем-нибудь вкусненьким. Но это, конечно, зависело от профиля предприятия родителей. По- хорошему, это был своеобразный первичный опыт профессиональной ориентации.

Некоторые наши педагоги прошли через фронт, имели ранения и инвалидность. Про войну они не рассказывали, больше про жизнь. Помню Константина Николаевича - преподавателя истории . Красивый человек, около сорока лет, прошедший войну. Он очень интересно строил урок - спрашивал нас, обращался к нам уважительно, никогда не рассказывал по учебнику. Он любил смотреть в окно, а потом неожиданно поворачивался к нам и говорил о наших проблемах, о том ,что волнует нас- о внешности, о нашем взрослении. Все это он говорил с огромным тактом, ничего такого, что могло бы задеть конкретно кого-нибудь. Сейчас я не могу восстановить точно его слова, только помню, что у нас было чувство, как-будто Константин Николаевич становился нашим ровесником и понимает все так как мы это находим. Беседы Константина Николаевича касались и вопросов культуры и общей образованности. Он расширял границы урока , мы это понимали и любили эти занятия. Спустя много лет , я использовала этот принцип в своих занятиях со слушателями и получала благодарную ответную реакцию от аудитории. Добро не пропадает, только приумножается.

Любовь к русской литературе привила нам прекрасный педагог Доротея Борисовна. Эта женщина была предана своему предмету и свою любовь передавала нам. Видно было, что Доротея Борисовна была не очень здорова, но стихи Пушкина и поэма «Евгений Онегин» так преобразовывали ее , что до сих пор помню как прекрасно проходили наши уроки под ее декламацией. После уроков не хотелось расходиться, оставались в классе и разговаривали. Об этом узнала наша педагог по грузинскому языку Марина Александровна –удивительно добрый человек. Она приходила к нам в класс и начинала нам рассказывать грузинские сказки о былинных героях Амирани и других. Наши уроки истории, литературы и грузинские сказки , а также уроки математики, химии, труда, были уроками доброты, нравственности, которые повлияли на всю последующую жизнь, на формирование наших личностей, на наше оздоровление после страшной войны.

Молокова Зоя