Кыся

    Ночами эта тварь не давала всем высыпаться, днём же – спокойно выполнять свои домашние обязанности. Всех охватывало волнение при звуках её глухого, скрипящего и, вместе с тем, требовательного мяуканья.

   Две недели кошка таким образом атаковала жильцов, видимо, имея цель внедриться в лоно их коммунальной квартиры.

   Наконец, нервы у всех сдали, и невидимое доселе существо появилось на кухне. Вид её соответствовал издаваемой ею «сигнализации», хвост являл собой обрубок, уныло свесившийся и под прямым углом волочившийся по мере его продвижения, уши были отморожены, поэтому не имели кончиков, неопределённость бурого окраса кошки придавала весенняя линька…

  - Да-а-а, битая баба, чудо-юдо в перьях! – изрёк дядя Виталий, с прищуром оглядев бездомную.

  Покормив несчастную, детишки помыли её, прибегнув к помощи того же дяди Виталия, в железных объятиях державшего трепыхавшуюся кошку.

  Прошло два с лишним месяца беззаботной жизни Кыси (так окрестила её детвора), и произошло чудо: шёрстка её залоснилась, «заколосилась», приобрела ровный серый оттенок, ощутимая длина шерсти позволила определить сибирскую породу красавицы. Правда, хвост, избавившись от обрубка, несколько стал напоминать заячий, но это обстоятельство не портило общего впечатления о кошечке.

  Кысюня  становилась общей любимицей. Теперь она даже перестала резко мяукать, да этого и не требовалось.   Стоило паве направить свои лапы в сторону кухни, её движение опережалось детьми, которые неустанно волновались, полна ли мисочка подопечной. Обласканная всеобщим вниманием, кошка становилась глухой к зову всякого жаждущего поискать с ней общения. Бывало, кричат: «Кыся, Кысенька!..» Та плавно прошествует мимо, не одарив и взглядом молящего её.

***

  Тем временем, ни о чём не ведая, на причале жил-поживал ласковый, красивейший, по признанию всех, обслуживающих причал, котяра Кузьма Петрович.

Его-то и взяла на выходные, пожалев, крановщица тётя Валя.

***

    На пороге женщину ожидала немая сцена… Кыся, к тому времени окотившаяся, с минуту наблюдала за свёртком в руках. Но стоило Кузьме освободиться из заточения, реакция серой хозяйки дома оказалась незамедлительной… Истошные вопли бедной соседки собрали в прихожей всех обитателей коммуналки.

  Тётя Валя напрасно стремилась сбросить с себя злобно дерущийся ком кошаков. Их дикий визг, стенания тёти, отлетающая шерсть не позволили соседям приблизиться к панораме событий.

  Вдруг тётя Валя почувствовала: с неё течёт… Это была реакция Кузьмы на неожиданное нападение.

  На короткий миг ошалевшему Петровичу удалось вывернуться из цепких  когтей кошки.

  Пулей пролетев мимо зевак с преследующей его разъярённой фурией, кот в мгновение ока очутился на самом верху шифоньера с антресолями. Никакие уговоры и ласковое обращение не помогли избавиться страдальцу от страха и проникнуться доверием к кому-либо.  А Кыся… Избавившись от неприятеля, с видом победителя она направилась на кухню заесть стресс.

  С той поры в психике Кузьмы произошли необратимые изменения, и иногда он из «ласкового, нежного котюшки» превращался в злобную, подозрительную зверюшку, позволяющую  кормить себя лишь на расстоянии.

***

    Прошло время. Котята рыжей масти были розданы. Время от времени со стороны веранды всё чаще стали раздаваться позывные наглого рыжего кругломордого кота, на что дядя Виталий замечал, журя Кысю:

- Ну и морда у рыжего: циркулем проведёшь – не ошибёшься. Тоже мне, нашла колхозника…